Гарри Гаррисон - Месть крысы из нержавеющей стали
Первый шаг.
— Я не могу это делать! — завопил Гамаль и так крутнул руль, что мы направились обратно к воротам. — Я еду домой! Я никогда не был создан для работы в полиции — все это идеи моей матери, она хотела, чтобы я был для нее вроде дочери, вот и сделала из меня… А я хотел быть просто домохозяином, как мой отец!..
Ворота надвигались с огромной скоростью, и я, бегло выругавшись, выудил сонную капсулу, раздавил ее у него под носом, а затем рванул руль.
Мне пришлось, поддерживая одной рукой Гамаля, сделать еще один поворот. Мы снова умчались прочь. Мне стало немного не по себе, когда я представил, что могут подумать часовые обо всем этом.
Борясь с незнакомым управлением, я сумел завести машину в один из ангаров, прежде чем нога Гамаля соскользнула с акселератора и мотор заглох.
На заднем сиденье машины были какие-то ящики и узел армейских одеял. Я вынул все, кроме одеял, которые использовал, чтобы прикрыть Гамаля, сладко спавшего теперь на полу, свернувшись калачиком. Наверное, мне следовало застрелить его или просто выбросить. Но ведь он не был виноват в том, что родился мужчиной при матриархате.
Пока никто не приближался к машине, мы были в безопасности, но я понимал, что машина Края должна привлечь к себе внимание. Я подъехал к ближайшему космическому кораблю и припарковался подальше от огней входа. Теперь второй шаг.
— Вы знаете, кто я? — спросил я старшину, дежурившего у подножия трапа. Голос мой был холодным и пустым.
— Да, сэр, знаю. — Он встал по стойке смирно, глядя прямо перед собой.
— Отлично. Тогда передайте старшему механику, чтобы он встретил меня на палубе.
— Его нет на борту, сэр.
— Я сделаю пометку об этом нарушении воинского долга, а вы сообщите ему об этом, когда он вернется. Дайте тогда помощника.
Я прошел мимо него, не удостоив его лишним взглядом, а он прыгнул к телефону.
К тому времени, когда я добрался до палубы А, меня уже ждал механик в промасленном комбинезоне, нервно вытиравший руки тряпкой.
— Извините, мы разбираем один из генераторов… — Голос его иссяк и выдохся, когда я прожег его взглядом.
— Я знаю, что у вас неполадки. Именно поэтому я нахожусь здесь. Отведите меня в машинное отделение.
Он поспешил туда, а я последовал за ним, тяжело ступая. Пожалуй, это пройдет легче, чем я думал. Трое побелевших рядовых оторвали взгляд от внутренностей генератора, когда мы вошли.
— Выставьте их отсюда, — сказал я, и повторять приказ мне не пришлось.
Я посмотрел на вскрытый генератор и глубокомысленно кивнул, словно понимая, что там ремонтировали. Затем я начал медленно обходить машинное отделение, постукивая по датчикам и щурясь на мигающие индикаторы, в то время как механик трусил за мной вслед.
Когда я добрался до генератора двигателя искривления, то обратил внимание на заводскую марку, покрытую символами и цифрами, которые мне ничего не говорили. Я повернулся к механику.
— Почему используется эта модель?
Я еще никогда не видел механика, который не мог бы сказать что-либо о любом предмете, находящемся под его опекой, и этот не был исключением.
— Мы знаем, что это устаревшая модель, сэр, но замена не прибыла вовремя, чтобы мы могли установить и отрегулировать ее до полета.
— Принесите мне техсправочник.
Как только он повернулся ко мне спиной, я сжал ручку чемоданчика, и мне на ладонь выпала бомба. Я установил часовой механизм на сорок минут, взвел ее и активизировал. Затем я нагнулся и затолкал ее под толстую станину генератора, где ее нельзя было заметить.
К тому времени, когда механик вернулся с техсправочником, я уже изучал другое оборудование. Быстрое перелистывание страниц, сопровождающееся похмыкиванием над идентификационными номерами, удовлетворило его, и я вернул справочник обратно. Я чувствовал стыд, потому что работа оказалась такой легкой.
— Позаботьтесь, чтобы ремонт был закончен быстро, — приказал я уходя, ничего не уточняя, а в ответ получил его горячие заверения, что так и будет сделано.
Я повторил этот маневр в следующем корабле, припарковав свою машину в тени рядом с ним.
Как раз тогда, когда я понял, что в этом корабле есть что-то знакомое, по трапу спустился Остров и повернулся ко мне лицом.
Это внезапное столкновение поразило меня так же сильно, как и его. Но если его голос изменился, глаза выпучились, и он встал на мертвый якорь, то я, войдя в роль Края, только холодно уставился на него. Узнает ли он меня?
Я жил с ним в одной комнате, пил с ним из одной бутылки в бытность мою Васко Хулио, я пилотировал этот корабль. Личина Края была хороша, но можно ли было ожидать, что она выдержит столь близкое изучение тем, кто так хорошо меня знал?
— Ну? — прошипел я, когда стало ясно, что он не проявляет намерения двигаться или говорить, или вообще делать что-либо помимо пяления глаз сверху вниз.
— Извините, сэр, вы застали меня врасплох… Я не ожидал увидеть вас здесь, если вы понимаете, что я имею в виду… — Он начал потеть, а я хранил молчание. — Ваш голос… — произнес он наконец. — Что-нибудь случилось?
Конечно, случилось. Я знал, что не могу заставить свой голос звучать так, как у настоящего Края, для того, кто говорил с ним столь недавно, как Остров.
Я также знал, что шепот одного человека очень похож на шепот другого, но ему я этого не сказал.
— Рана, — прохрипел я. — В конце концов идет война, и некоторые из нас сражаются.
— Да, конечно, сэр, я понимаю.
Он переминался с ноги на ногу.
Я решил, что с меня этого хватит и проследовал дальше, но он окликнул меня, и я с холодным нетерпением снова повернулся лицом к нему.
— Извините, что беспокою вас, сэр. Я просто хотел бы знать… не скажете ли вы мне что-нибудь о местонахождении Васко…
— Это не его имя. Он — шпион. Вы ведь не желаете продолжать знакомство со шпионом, не так ли?
Остров покраснел, но не отстал от меня.
— Нет, конечно, нет, если он шпион. Но одно время мы были вместе… и тогда он был вроде бы неплохим человеком. Я просто интересуюсь…
— Интересоваться буду я, а вы занимайтесь пилотажем.
После этих вполне краевских слов я повернулся и затопал по кораблю.
Остров удивил меня своей попыткой противостоять Краю. Видимо, где-то глубоко под его дубленной алкоголем шкурой жило борющееся за освобождение существо. Подложить эту бомбу оказалось столь же легко, как и первую, и я установил взрывной механизм приблизительно на то же время. Работая с ускорением, я быстро носился от ракеты к ракете и сумел подложить семь бомб, прежде чем бабахнула первая. Когда прозвучала тревога, я находился в машинном отделении девятой ракеты.
