Владимир Лещенко - Тьма внешняя
Невольно он коснулся рукой висящей на шее освященной ладанки– оберега внутри которой лежали долька чеснока и сухой цветок клевера – средство, как всякому известно, незаменимое против оборотней, колдунов и чертей.
Неделю назад он как обычно в шестом часу поутру явился на службу.
Встретивший его капитан ночного дозора, старый Жюль ле Тарки, завел разговор о происшествии, случившемся вчерашним вечером.
Двое приказчиков с льняного рынка, между прочим давние приятели, уже запирая лавки, стоявшие бок о бок, повздорили из-за какого-то пустяка.
Кажется, речь зашла о девице, которую один увел у другого, или о чем то еще в этом роде. Ссора быстро перешла в драку, в ходе которой один схватился за бердыш, а другой – за меч – бастард, который прятал под прилавком.
К счастью, до прибытия патруля они не успели поубивать друг друга и даже серьезно ранить, хотя прежде чем вести их в тюрьму, пришлось сперва доставить их к цирюльнику. Теперь оба сидели в подвале Тампля, предусмотрительно рассаженные по разным камерам, имея прекрасную возможность поразмыслить о своей несдержанности.
– И что за времена пошли!! – вздохнул ле Тарки, закончив свой рассказ.
– Каждый таскает оружие, даже мужики в город без ножа или топора не едут.
Третьего дня своими глазами видел в Мулен-Руж, как мукомол среди бела дня по улице с арбалетом шлялся. Что за времена! – сокрушенно повторил он. Скоро из дому нельзя будет и днем выйти. Черт те что творится!
Он бы еще долго жаловался на жизнь и наступившие тяжелые времена, но тут в дверях кордегардии появился человек с сержантским жезлом, одетый в камзол с гербом Сентонжа.
Спросив, кто тут Жорж Кер, он передал личный приказ не кого – нибудь, а вице-канцлера и маршала Людовика Сентского – незамедлительно явиться в его распоряжение. Когда встревоженный Жорж, перебирая в уме – чем он мог вызвать неудовольствие столь высокой особы, задал вопрос: зачем? – то получил довольно высокомерный ответ, что не его, сержанта, дело, доискиваться до замыслов господина. Со все той же высокомерной миной, типичной для слуг знатных людей, искренне считающих, что положение их хозяев распространяется и на их, сержант удалился.
Отдав необходимые распоряжения Борю, капитан отправился на подворье герцога, гадая, что может означать этот вызов. Несколько лет назад, во время приснопамятной Аквитанской кампании, он был одним из лейтенантов в хоругви Людовика, тогда еще просто графа де Мервье, и был у него, помнится, на хорошем счету. Но неужели, столь высоко взлетев, тот еще помнит одного из своих солдат.
Вполуха выслушав приветствия, Людовик Сентский сразу же принялся расспрашивать его о давней службе в Нормандии. Выяснив у Кера, весьма обрадованного тем, что бывших начальник не имеет к нему претензий, что тот неплохо помнит эти края, а в Руане прослужил неполных два года, герцог на некоторое время глубоко задумался.
– Значит так, – наконец заговорил он, и по его тону капитан понял, что герцог перешел к сути дела. Я намерен дать тебе одно важное и небезопасное поручение. – Ты должен будешь проводить в расположение бунтовщиков; да, прямо туда, где остановилась сама Дьяволица… одного человека, – при этих словах лицо Людовика Сентского приобрело какое-то странное выражение.
– Идет он туда для…одним словом, для важного дела, о котором он скажет сам, когда доберетесь до места, если сочтет нужным. На все время пути ты должен будешь выполнять все его распоряжения, как если бы их отдавал сам коннетабль Франции. Ну а награда, в случае удачи, будет весьма высокой.
– А для начала, – в подставленную ладонь Кера лег увесистый мешочек, – тут пятнадцать ливров.
Машинально капитан спрятал золото за пазуху.
– Вы выходите уже завтра, так что у тебя есть один день, чтобы приготовиться.
– А моя служба? – ошарашено пробормотал капитан, отнюдь не испытывающий желания идти куда бы то ни было, а в особенности туда, куда его посылал герцог.
– Это я улажу, – махнул рукой Людовик Сентский, словно речь шла о ничего не значащей мелочи. – С тобой пойдет еще один человек, из моих, но старшим я назначаю тебя.
– И вот еще что… – на лице герцога возникло вновь это странное выражение. Он, конечно добрый католик, и верный королевский слуга. Но ты должен будешь за ним присмотреть…
Капитану сразу стало очень неуютно от этих слов.
– Осмелюсь спросить – за чем именно мне смотреть?
– Ни за чем тебе смотреть не надо, – вдруг холодно бросил де Мервье. – Я хочу сказать – береги его как зеницу ока. Можешь идти; завтра ты явишься в шестом часу, прямо ко мне.
С приказом не поспоришь, даже если это приказ корпорала, а не то что владетельного герцога и маршала. А раз так, то и зря себя изводить нечего. Придя к такому выводу капитан направился домой.
Мари хлопотала у очага, поджаривая рагу из кролика. Без слез и жалоб выслушала она сообщение мужа о предстоящей отлучке(куда и зачем направляется он ей не сказал). Было, однако, заметно, что тревога рвет ей сердце, и даже полученное золото ее не обрадовало.
Наскоро поев, он спустился в кладовую, где среди кадушек с овощами, капустой и солониной, мешками с углем, в широком плоском сундучке хранилось оружие, приобретенное им разными путями за время службы.
Он остановил свой выбор на легкой и прочной фламандской кольчуге и толедском кинжале. Кольчугу Кер добыл на последней войне в разгромленном обозе какого – то германского рыцаря, а кинжал в свое время забрал у главаря шайки наваррских разбойников Анри Труляля за час до того, как вздернуть его на суку. На обушке клинка стояло клеймо знаменитого мастера, и Кер мог бы выручить очень неплохие деньги, продав его. Он так и собирался сделать, но потом ему вдруг расхотелось расставаться с этим великолепным оружием. И не прогадал: этот кинжал, которым запросто можно было пробить кольчужный хауберк, не раз его выручал. Неплохо было бы взять еще и лук, но хорошего боевого лука у капитана стражи на данный момент не имелось, а арбалет не очень-то годится для тех коротких, стремительных схваток, которые им, в случае чего, предстояли в пути (тьфу-тьфу, сохрани Господи!).
Той ночью Кер постарался быть с женой особенно нежным – как знать, надолго ли они расстаются, и вообще – увидятся ли когда – нибудь.
Когда он шагнул за порог, Мари вдруг всхлипнула, но Слава Богу, быстро справилась с собой. Ну да ей простительно, за столько лет спокойной жизни могла и отвыкнуть.
Попрощавшись с женой и поцеловав детей, он отправился в отель герцога Сентского. Там его ожидала приятная встреча – герцог решил послать вместе с ним Оливье Руйо, с которым капитан когда-то служил и которого знал по прошлым делам как доброго вояку.
