Юрий Никитин - Мрак
— Что тебе, мой лохматый? — спросила она в ласковой рассеянности. — Я знаю, что если бы пошел ты... да-да, ты нашел бы наверняка.
Ты опять права, ответил он мысленно. Я нашел бы его, как пастушьи собаки находят потерянную овцу. Еще и потому быстрее, что я слушал самых разных людей. Ты бы удивилась, если бы знала, что о нем говорят! Наверное, не только бы удивилась.
Яна тихонько как тень скользила по комнате, вытирала пыль, собирала белье. Осторожно поглядывала на печальную царевну. Не выдержала, спросила почти шепотом:
— Как это было, царевна?
Светлана вздрогнула, словно пробуждаясь от тяжелого сна:
— Ты о чем?
— Царевна, я же вижу, что ты сейчас зришь... У тебя такой взгляд становится, когда вспоминаешь то страшное, что было тогда... Ну, когда тебя отдали в невесты богу Маржелю. Это было... очень страшно?
Тяжелый вздох поднял и опустил высокую грудь золотоволосой красавицы.
— Страшно... и потрясающе. Я увидела огромный блистающий мир, где не могли бы жить люди. Детинцы были величественны, захватывало дух, вместо земли — звенящий хрусталь, ворота детинца украшены драгоценными камнями с человеческие головы... Но меня взяли огромные руки и положили на жертвенный камень. Он был не похож на обычный камень, как у наших волхвов, это был скорее хрустальный гроб... Я смутно видела движения, слышала голоса и пение... Потом все исчезло. Но затем был шум, крики, звон оружия, свирепые голоса!.. Кто-то сбросил крышку моего гроба. Я была еще в полусне, я слышала только хриплое дыхание моего спасителя, даже ощутила аромат его пота...
Голос Светланы прервался. Яна спросила тихонько с жадным любопытством:
— Он даже не поцеловал?
Голос юной царевны прозвучал неожиданно сердито:
— Нет. Я не знаю, почему. Или настолько плохо выглядела?
Яна спросила:
— А дальше? Что было дальше?
— Не знаю. Герой явно победил того, кому меня принесли в жертву. Иначе как бы я обрела свободу? И вернулась?
— Бога войны? — переспросила служанка потрясенно. — Победил самого Маржеля?
Светлана не отвечала, смотрела в дальнюю стену. Яна в молчании собрала белье в узел. Глаза ее были пугливые как у лесного зверька, и такие же любопытные. Сказала заискивающе:
— Прости, что тревожу, но беспокойно мне! У тебя все чаще появляется этот отсутствующий взгляд. Так было в первые дни, когда вернулась... Но с того дня миновал месяц!
Светлана засмеялась с горечью в голосе:
— Наверное, я схожу с ума от одиночества! Но у меня такое ощущение... что услышала тот самый аромат... Или голос. Или что-то, что напомнило о том герое. Я понимаю, глупо, но все чаще чудится, что спаситель где-то близко. Вчера вообще пришла в голову дикая мысль, какие бывают только на грани яви и сна, когда мысли смешиваются, когда уже не отличаешь безумную от просто глупой... Словом, мне померещилось, что этот герой явился и незримо охраняет меня... Я понимаю, что это от страха и одиночества, но разве каждая женщина не мечтает о сильном и надежном мужчине? Даже, если она царевна?
Смутившись, уже со служанкой откровенничает, кивнула на дверь. Яна бесшумно исчезла. Светлана с нежным чувством перебирала шерсть волка. От этого лесного зверя идет странное успокоение, веет надежностью и защищенностью.
Послышался топот маленьких ног. Кузя вошла, набычившись, смотрела исподлобья. Уши ее были розовые и чистые. Показала Светлане чистые ладошки:
— Вот!.. Теперь можно поиграть с Мраком?
— Поиграй, — ответила Светлана со вздохом. — Только он тоже что-то загрустил. Собакам и волкам передается все, что с нами делается.
— Я его развеселю, — возразила Кузя самоуверенно.
Она тут же уселась сверху, ее розовые пальчики ухватили его за уши. Мрак осторожно поднялся, Кузя счастливо визжала и хваталась за толстую мохнатую шею.
— Далеко не забирайтесь, — предупредила Светлана.
— Мы в сад и обратно!
— Нет. Только внутри дворца.
Кузя захныкала, а Мрак направился к двери. У него уже возник план, и Кузя подвернулась кстати.
Кузя еще звала его тонким отчаянным голоском, надумала играть в прятки, а он уже торопливо пробирался к своему тайнику. Теперь там были доспехи всех размеров, топоры и палицы, три дротика, чекан, два шлема, нарукавники, поножи, пять швыряльных ножей. Особенно ценной оказалась кольчуга. снял позавчера с воеводы Горного Волка. Гигант был грузен, велик, и Мрак с удовольствием повел плечами, чувствуя приятную тяжесть рубашки из бронзовых колец.
Он был так занят, что не сразу обратил внимание на тень, что выступила прямо из стены. А та приближалась, Мрак вздрогнул, когда за спиной раздался нечеловеческий хохот.
Он обернулся, топор в руке, злой и готовый к бою, плюнул под ноги:
— Тьфу!.. Ты кто?
В двух шагах колыхался в свете факела призрак. Сквозь него проступала стена. Призрак был в богатой царской одежде, с тускло поблескивающей короной.
— Трепещи, смертный!..
— Трепещу, — согласился Мрак. — Вон поджилки трясутся. Ты ж из-за спины подкрался! Рази так можно? Заикой можно сделать на всю жизнь. Ты кто?
Призрак сказал замогильным голосом:
— Я великий и грозный царь это страны... Был им. А ты тот, кто перебил пришельцев в некогда моем дворце. Я все видел, смертный.
— Гм... А чего вдруг решил показаться?
Голос призрака стал глуше от ярости:
— Только тебе могу поведать... Я — царь этой страны Громослав Кривозубый! Я не умер, а был убит предательски и коварно. Однажды я спал в своем саду, а мой двоюродный брат, его зовут Додон, подкрался и влил мне в ухо яд... Я скончался в жутких мучениях.
— В ухо? — удивился Мрак. — Почему не в рот?
— Я не храплю, — ответил призрак надменно. — А голову во сне изволил склонить набок. Берешься ли отомстить? Тогда укажу, где зарыл сокровища.
Мрак сказал с сомнением:
— Сокровища — это хорошо. Всегда в хозяйстве пригодятся. Но ты ж не человек, а призрак. Для тебя соврать — раз плюнуть. Люди и то брешут как псы бродячие! Я поверю и пришибу безвинного человека... Может быть, ты просто злобствуешь, что другой на твою бабу ноги складывает.
Призрак задохнулся от ярости:
— Да как ты... Я — царь!
— А царю, — продолжал рассуждать Мрак, — и вовсе без вранья не прожить. Мол, в интересах страны!.. К тому же тебе ли винить своего брата? Он же по-свойски! Все равно корона и власть остались в семье. Чего уж серчать?
— Да как ты... Меня ж убили, понимаешь? У-би-ли!
— А самое главное, — решил Мрак, — у вас, царей, работа такая. Свои радости, свои неудобства. Вон простой мужик ходит в тряпье, ест впроголодь, зато яду кто ему подсыплет? Он сам того яду не стоит. А ты зато спал на мягком, ел только мед и сало, кого сгреб, того и... Да за один день такой жизни иной бы полжизни отдал! А ты, небось, всласть как паук на сдобных мухах напузыривался. Ну, не все коту масленица, другим тоже поцарствовать охота. И твою царицу потискать, об этом всегда мужики мечтают. Мол, воровать, так золотую гору, а жмакать, так жену Громослава...
