Андрей Бондаренко - Ночь богонгов и двадцать три пули
«Время поджимает», — мысленно ответила голосу Исида. — «Сейчас главное — догнать грузовик, пока он не затерялся в тутошних бескрайних полях. Дождик? Ерунда. Ленивый и несерьёзный…».
Она подошла к машине. Где-то там — в безумной вышине — сверкнула яркая-яркая молния, с небольшим опозданием зловеще и глумливо пророкотал гром.
«Ленивый, говоришь?», — язвительно ухмыльнулся внутренний голос. — «Ну-ну, дорогуша платиновая. Размечталась…».
Дождь, действительно, припустил, уверенно преобразовываясь в нешуточный ливень. Крупные капли, встречаясь с крышей и боками «Тойоты», тут же расчленялись на мельчайшие брызги, разлетающиеся в разные стороны.
Машина, плавно тронувшись с места, покатила по городку. Вскоре позади остались и симпатичные коттеджи, и приземистое здание супермаркета, и жёлто-синий хозблок пивного заводика. Дорога, поменяв асфальтовое покрытие на красно-коричневую гравийную крошку, устремилась на восток. Впереди мелькнул знакомый брезентовый тент.
— Поля, поля, сплошные поля, — сбавляя скорость, задумчиво пробормотала Исидора. — Куда, интересно, направляются беглецы? Решили доехать до Большого Водораздельного хребта и спрятаться в его жёлтых скалах и чёрных ущельях? Или же просто стараются отъехать — по первой попавшейся прямой дороге — как можно дальше от Бёрнса? Пока весь этот район не оцепили армейские и полицейские патрули? А ливень, тем временем, окончательно заматерел, превратившись в плотную светло-серую стену. Автомобильные дворники, работая как бешенные, едва-едва справляются с потоками воды, текущими по лобовому стеклу…. Что это наши космические авантюристы еле-еле плетутся? Никуда не торопятся? Или их ветхая колымага откровенно дышит на ладан?
Грузовик неожиданно остановился.
— Неужели, серьёзная поломка? — нажимая на тормоз, огорчилась Исида. — Только этого и не хватало для полного комплекта. Что теперь делать? Хотя…. Может, Аль просто решила дать уставшему моторчику немного передохнуть? В любом случае, не стоит отсвечивать почём зря и действовать ребятам на нервы.
Отъехав — задним ходом — метров на триста пятьдесят, она заглушила автомобильный двигатель, переключила магнитолу на волну, транслирующую классическую музыку, расслабилась, прикрыла глаза и — незаметно для самой себя — задремала…
* * *Тёмно-зелёный «Пежо» — с подозрительным инспектором Максом Смитом внутри — неторопливо укатил в сторону Квимбиана.
Джеймс Честерфилд, выждав, как и полагается, несколько минут, покинул зал «прилётов-вылетов».
Как и полагается? Мистер Честерфилд был разведчиком? Или же, если выражаться напрямик, шпионом? Ну, не то, чтобы полноценным рыцарем плаща и кинжала, но всё же. Он представлял интересы одной секретной спецслужбы, в сферу интересов которой входили всякие и разные подземные коммуникации — естественные пещеры, промышленные горные выработки, тайные бункеры, предназначенные для высокопоставленных персон, туннели метрополитена и тому подобные объекты.
Закурив тонкую чёрную сигарету французского производства, Джеймс впал в глубокую задумчивость, мол: — «Куда теперь направиться? Где, собственно, искать неизвестных злоумышленников?».
— И генерал, наверняка, рассердится, — сплёвывая в сторону, тихонько пробормотал Честерфилд. — Обвинит в нарушении должностных инструкций и самоуправстве. Мол, находясь на территории чужого государства, нельзя заниматься пошлой самодеятельностью. То бишь, проводить серьёзные оперативные мероприятия, не согласованные — заранее — с мудрым и непогрешимым Руководством. Впрочем, как известно, победителей не судят…
Рядом притормозила ярко-жёлтая машина.
— Скучаешь, красавчик? — через приоткрытое окошко поинтересовалась очкастая пожилая таксистка. — Никак не можешь решить, кукую из многочисленных длинноногих зазноб осчастливить своим визитом?
— Не могу, — улыбнулся Джеймс и, отправив ловким щелчком сигаретный окурок в бетонную урну, стоявшую метрах в четырёх, спросил: — Мадам, а где здесь можно взять напрокат вертолёт?
— О, да ты богат, красавчик! — восхитилась таксистка. — Да и воспитан, судя по всему, неплохо. Заявиться к пылкой любовнице на вертолёте? Высший аристократический шик! Одобряю…. Есть тут один частный аэродром с приличным парком летательных аппаратов, сдаваемых внаём. Километрах в семнадцати-восемнадцати к северо-западу от Квимбиана.
— Едем! — распахнув дверцу и вальяжно усаживаясь на пассажирское сиденье, распорядился Честерфилд. — Только, это, мадам…. Не надо, пожалуйста, гнать. Держим скорость пятьдесят-шестьдесят километров в час. Не больше.
— Фобиями страдаем, красавчик?
— Не в этом дело. Впереди, в том же направлении, едет один лысый чудак, нелюбящий быструю езду. Морда скользкая, хмурая и подозрительная. Не хотелось бы, право слово, лишний раз попадаться ему на глаза.
— Понятное дело, — ехидно хихикнула тётка. — Плавали, знаем. Бедная Австралия. Сплошные шпионы вокруг. Так и шастают под ногами и колёсами…
Машина покинула территорию аэропорта. Джеймс достал из кармана летнего пиджака мобильный телефон и нажал — поочередно — на несколько кнопок.
— Я же чётко сказала — перезвоню! — возмутился голос Танго. — Что за нетерпеливость такая? Блин горелый…. Ой, милый, извини! Не сразу сообразила, что это ты…. Уже определился с маршрутом?
— Определился, — Честерфилд озвучил название населённого пункта.
— Даже так? — удивилась Танго. — Хотя, возможно, ты и прав…. Такси подъехало к дому, отключаюсь. Я тебе потом перезвоню….
Джеймс, мечтательно хмыкнув, отключил мобильник и, задумчиво глядя на дорогу, произнёс:
Паруса — и больше — ничего.
Хлопают, но чисто — поначалу.
Чайка над причалом прокричала.
Прокричала. Больше — ничего…
Мы идём — в тревожную рапсодию.
Волны бьются — тупо — в правый борт.
Ветер вспомнил — старую мелодию.
И щетина — на щеках — растёт…
Мы — вернёмся. Может быть. Однажды.
На заре. А может — за зарёй.
Утонул — кораблик мой бумажный.
Утонул, кораблик золотой…
— Да ты, красавчик, поляк! — обрадовалась таксистка. — Никак не ожидала. С такой-то брутальной внешностью…
— С чего это вы решили?
— Ну, как же…. Ты же, красавчик белобрысый, сейчас говорил на польском языке?
— На румынском, — расстроено вздохнул Джеймс. — Устал я что-то, мадам. Вот, и расслабился чуток. Извиняюсь. Больше такого не повторится…
* * *— Звонят и звонят. Никакого покоя, — расплачиваясь за поездку, пожаловалась Танго. — Приставучие все такие. Почти как листья с берёзового банного веника.
