Андрей Бондаренко - Ночь богонгов и двадцать три пули
— Сидят под машинным тентом. Аль по-прежнему в доме. Пацан из Форта Томсон и его спутница возятся с лошадью. А из фургончика, время от времени, поочерёдно выглядывают блондинистые юноши и молоденькие шатенки. Типа — любопытствуют на окружающую местность. Причём, заметь, и те, и другие облачены в светло-серебристые комбинезоны, про которые говорил уважаемый австралийский Премьер-министр. Въезжаешь в тему?
— Въезжаю.
— Опаньки, — оживилась Исида. — Створки брезентового тента плотно-плотно задвинули. Кажется, происходит смена декораций…
— Что такое?
— Пока не знаю…. Ага, около машины появился рослый констебль. Неторопливо, равнодушно поплёвывая по сторонам, обошёл вокруг автомобиля. Подозрительно качает головой. Заглядывает — через лобовое стекло — в кабину грузовичка. Положил ладонь на чёрную кобуру…. На крыльцо выскочила Алина. Что-то кричит.
— Что — конкретно?
— Не понять. У меня окошко открыто, но, всё же, до соседского коттеджа далековато. Кажется, что-то про инопланетянина-насильника…. Полицейский, позабыв про грузовик, неуклюже заковылял к ферме. Проследовал через калитку. На ходу вытащил из кобуры пистолет. Поднялся на крыльцо. Прошёл в доме. Девчонка отправилась за ним. Аккуратно прикрыла дверь. Двое у конюшни оставили гнедую лошадку в покое и осторожно, вдоль стеночки, пробираются к дому…. Пока всё, больше ничего не происходит.
— Не молчи, пожалуйста, — попросил Смок. — Рассказывай.
— Да, собственно, пока нечего рассказывать. Наберись терпения…. Так-с. Дверка распахнулась. Аль вернулась на крыльцо, громко зовёт дозорных и какого-то Брюса…. От конюшни к дому спешат «лошадники». Из кабины грузовичка вылезает ещё один парнишка и бежит — со всех ног — к коттеджу. Все четверо проходят в дом…. Барышня, что кормила лошадь, несёт к машине пухлый дорожный баул. Ждём…. Появляется молодой человек с двумя солидными хозяйственными сумками в руках. Второй юноша загружён ещё более серьёзно — два пухлых чемодана и нехилый рюкзак за плечами…. Что это такое? Плановая смена места жительства? Срочная эвакуация? Последней выходит Аль, ставит объёмную клеёнчатую сумку на крыльцо, запирает дверь…. Констебль остался в доме. Неужели, они его — того? Типа — пристукнули? Дела. Ну, и молодёжь пошла…. Вещи сложены в фургон. Происходит короткая планёрка…. Пассажиры занимают — согласно штатному расписанию — места. Машина трогается с места и уезжает…
— Не смей даже думать!
— О чём это ты, любимый? — подчёркнуто-медовым голосом поинтересовалась Исидора.
— О том самом. Срочно, позабыв про всякие глупости, звони в полицию…. Отставить! Я сам позвоню, куда надо. Сиди в коттедже и не смей выходить на улицу. Даже к двери — близко — не подходи. Вернее, подойди, закрой на все замки и тут же отойди…
— Ха-ха-ха! — ответила телефонная трубка. — Ха-ха-ха! Аж в животе закололо от смеха. Уморил, однако…. Ха-ха-ха!
— Не понял, — заволновался Эрнандес. — Что за дела?
— Обычные дела. Чего это ты, наглый и самоуверенный аргентинец, раскомандовался? Мол: — «Не смей выходить…». Хочу и смею. Я свободная девушка, проживающая в свободной стране. Всё, надеюсь, ясно?
— Э-э-э…. Что ты задумала, чертовка?
— То самое, о чём ты, увалень, и подумал, — легкомысленно хихикнула Исида. — Сейчас сяду в свою «Тойоту» и поеду, естественно, соблюдая осторожность, следом за грузовичком. Прослежу за этими странными личностями. Постараюсь собрать максимум полезной информации…. Не сметь — возражать! Никчемное это занятие.
— Я знаю, — покорно вздохнул Смок. — Никчемное и бесполезное.
— То-то же. Всё, побежала к машине. Только сперва мобильник отключу, чтобы ты, паникёр законченный, не отвлекал меня в дороге дурацкими звонками. Потом, когда образуется свободное время, сама выйду на связь. Не забудь сообщить — куда надо — об исчезнувшем констебле…
* * *Без восьми минут десять он, невежливо оттеснив в сторону чопорную секретаршу, ворвался в кабинет Окружного прокурора.
— Почему, Эрнандес, без доклада? — грозно рявкнул Тим Ричардс. — Совсем распустились? Забыли о существовании служебной иерархии?
Смок, не вступая в пререкания и умело делая нужные акценты, поделился информацией, полученной от Исидоры.
— В Форте Томпсон, рядом с которым прошлой ночью приземлился НЛО, обитают бывшие жители чилийского Круппендорфа? — крепко задумался прокурор. — Жители того самого Круппендорфа, к которому покойный Граф имел самое непосредственное отношение? И в Бёрнсе тоже прослеживается чёткий «русский след»? Конечно, инспектор, незамедлительно выезжайте в этот занюханный городишко и разберитесь со всеми странностями на месте…. Вот, возьмите пропуск за подписью господина министра внутренних дел. Зайчонски вчера оставил. Чисто на всякий случай. Проедете без помех через все полицейские и армейские кордоны…. Ещё одно, напоследок. Помните, что нашу с вами Контору волнует-интересует только «русский след» в истории с двадцатью тремя пулями, а всякие там инопланетяне находятся в зоне компетенции совсем других спецслужб. Поэтому обойдитесь, пожалуйста, без самодеятельности.
— Всё понял, — честно выкатывая глаза, заверил Смок. — В чужие дела лезть не буду. Ни за что…. Мистер Ричардс, можно я воспользуюсь услугами нашей «миссис Тэтчер»?
— Инспектор, вы же знаете, что данное оборудование предназначено только для экстренных случаев.
— Так, ведь, экстренный. Экстренней не бывает.
— Может, вы и правы. Берите, Эрнандес. Пользуйтесь…
Глава семнадцатая
Дороги, которые выбирают нас
Австралия. Шоссе, автобаны и просёлочные дороги.
Инспектор Смит не торопился покидать кафетерий. Более того, даже заказал ещё два пирожных с заварным миндальным кремом и чашку горячего шоколада. Сидел на прежнем месте, лениво кусал пирожные, запивал — меленькими глотками — шоколадом, прислушивался к регулярным объявлениям диспетчера и исподволь посматривал на табло «вылетов-прилётов», расположенное в дальнем углу помещения.
— Вы, наверное, очень-очень добрый, — одобрительно улыбнулась, проходя рядом с его столиком, молоденькая официантка.
— С чего вы взяли? — насторожился Макс.
— Ну, как же. Заварной крем, горячий шоколад. Моя бабушка частенько говорит: — «Если мужчина любит сладкое, значит, он добрый, спокойный, выдержанный и обязательный…».
— Ах, это, — успокоился Смит. — Что есть, то есть. Так, слегка…
Про себя же он подумал следующее: — «О доброте, как о философском термине, я как-то не задумывался. Времени не было. Не знаю, честно говоря. Спорный вопрос…. Зато спокойствия и обязательности мне не занимать. Здесь бабушка пигалицы права на все сто. Самым скрупулёзным образом отработаю поручение уважаемого господина Окружного прокурора. На совесть. Всех русскоговорящих индивидуумов, проживающих в Сиднее, возьму в оборот, разоблачу, поставлю на уши и выведу на чистую воду. На радость высокопоставленным министерским работникам…».
