Марина Комарова - Враг хозяина штормов
— Отдай мне ее, Оларс.
Я вздрогнул. Настолько нагло и спокойно это было сказано, что даже нечего возразить. А льдистые глаза — ближе некуда. И снежинки на губах по-прежнему не тают.
— Ты — бог. Зачем тебе жизнь жалкого человека?
Длинные ногти огладили мою скулу, вдруг сильно царапнули кожу.
Я глухо вскрикнул и шумно задышал. Да что ж за напасть! Каждый жаждет моей крови!
Янсрунд поднес пальцы к тонким губам и слизнул алые капли. Это зрелище было одновременно жутким и завораживающим.
— Не жалкого… — На губах Повелителя Холода появилась хищная улыбка. — Только вижу, что сам мне не отдашь ничего. И, даже если я тебя убью, ничего не получу. В тебе и жар, и холод. Не понять, что вырвется на свободу.
Я невольно сделал шаг назад. Но Янсрунд и не думал меня отпускать — удерживал возле себя.
В ушах засвистел ветер, вокруг в мгновение ока выросли высокие стены, босые ступни заледенила мозаика пола, а потолок исчез в высоте. Мы стояли в огромном зале. На стенах были вырезаны красивые мужчины и женщины — многие из них походили на лаайге.
Дворец! Обитель Повелителей Холода!
— Отпусти меня, — тихо, но твердо произнес я. — Я ничего тебе не отдам.
В льдистых глазах плеснулась ненависть. Да такая, что захотелось сбежать на край света. Только вот держал он так крепко, что и пошевелиться не получалось.
— Тогда я возьму сам, — выдохнул он, его пальцы сжали мое горло, вымораживая дыхание.
Я задохнулся, голова пошла кругом. Убьет же… Заберет жизнь.
Все тело охватила мерзкая слабость. Попытка упереться руками ему в грудь окончилась бесславным провалом.
— Отпусти…
Однако Янсрунд лишь зарычал и бросил меня на ледяную мозаику пола.
— Жалкий Посредник… — Казалось, еще чуть-чуть — и он уничтожит меня на месте. — Ты смеешь перечить мне! Мне!
Было страшно. Хотелось сбежать как можно дальше. Только встать все равно не получится. А позорно ползти — это не для Глемта.
— Да, — мой голос звучал слабо, хрипло, но непреклонно. — Смею. К тому же ты сам сказал, что не такой уж я и жалкий.
Янсрунд сжал руку в кулак, все еще продолжая буравить меня взглядом.
— Будешь ставить мне условия?
— Да.
И, хоть я прекрасно понимал, что он может превратить в ледяную статую, страх пропал, и откуда-то появилась уверенность.
Повелитель Холода даже оторопел от такой наглости. Так и замер, глядя на меня — лежащего почти у его ног и смеющего возражать.
— Ты хочешь взять то, что живет во мне? — Улыбка сама появилась на моих губах.
Нет, повода веселиться не было, но и сдаваться я не собирался.
— И я могу тебе это отдать.
Рука Янсрунда опустилась. Колючие холодные глаза не верили мне, но в них загорелся интерес.
— Но не сейчас, — продолжал я. — И я требую честного поединка.
— Поединка?
Некоторое время Повелитель Холода недоуменно смотрел на меня, а потом запрокинул голову и расхохотался. Я поежился. Не смех — звон льда на ветру.
— Умеешь ты смешить, Посредник. — Он утер тыльной стороной ладони выступившие слезы. — И на чем сразимся? На стихии? Ветер, метель, мороз? Или возьмем безыскусное оружие людей?
Он быстро вытянул меч из висевших на бедре белых кожаных ножен. Лезвие тут же заиграло алмазным блеском. Спустя мгновение я понял, что это настоящий Лунный лед!
— Взгляда оторвать не можешь, — усмехнулся Янсрунд. — Понимаю. Подарок самой Госпожи Луны.
Я сделал вид, что не расслышал. Против божественного оружия, конечно, шансов нет, но я и не буду с ним связываться.
— Гонка, Янсрунд. Гонка на ледяных линормах к пропавшему мосту Гьялларбресту.
Повелитель Холода замер. Такого он явно не ожидал.
— Ты знаешь… Знаешь, где он? — прозвенели льдинки в вопросе.
— Знаю, — ровно ответил я.
Он прищурился, сделал шаг ко мне и протянул руку. Не теряя времени, я оперся о его руку и поднялся.
— И что предлагаешь?
Нет, и капли доброжелательности ни в тоне, ни в прищуренных глазах не было. Но желание отыскать святыню Соук-Икке-Соуке было всепобеждающим. Ведь Повелители Холода пришли по Гьялларбресту. Если найти его и разрушить, то больше никто не сумеет заставить их вернуться назад, никто не прогонит из этого края.
— Сумеешь ли удержать моих линормов?
Вопрос полон насмешки, только сейчас не время обижаться.
— А давай-ка посмотрим, Янсрунд Повелитель Холода. Или брата вместо себя приведешь?
Он вскинул голову, в глазах вспыхнула ненависть, лезвие из Лунного льда нацелилось мне в сердце.
— Кто ты такой, чтобы сметь говорить о моем брате?!
Я понял, что сказал что-то не то, но отступать было поздно.
— Не гневайся, Повелитель.
Меч опустился.
— Где находится мост?
— Дорогу укажет лебедь Госпожи Зимы, — мягко ответил я.
— Смотри… — Его глаза вымораживали меня внутри, заставляли вздрагивать, мечтая как можно скорее сбежать отсюда. — Даю тебе день. Один краткий день, чтобы решить: да или нет. Можешь еще одуматься и сдаться сам. Отдать что есть. Я даже буду милосердным и оставлю тебе жизнь. Но если нет… — Повисла напряженная тишина. — Я выиграю. Я приду первым. Разрушу Гьялларбрест, а ты станешь моим рабом навсегда!
Дворец разлетелся мириадами ледяных осколков, меня швырнуло в сторону. Перед глазами все потемнело, в ушах стояли свист и вой:
— Навсегда!
Я резко сел на постели, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. Огляделся и увидел ту же комнатку в доме Сверре и Лив. За стенкой должны быть Рангрид и Арве. Я, кажется, даже слышал бас Йорда. Тут ничего не изменилось. За окном по-прежнему стояла ночь, в окно лился лишь хрустальный свет звезд. Как и не было здесь Повелителя Холода.
Только леденящее душу «навсегда» до сих пор звенело рядом.
Глава 5
МАЛЫЕ БОГИ ОГНЯ
Мороз, солнце и снег, слепящий глаза.
Я молча стоял на крыльце, бездумно глядя вдаль. Ругань Йорда и низкий голос Сверре доносились из кузницы. Я понятия не имел, чем именно рисе решил подсобить нашему хозяину, но, судя по возмущенным крикам, задуманное не совсем удавалось.
Морозный воздух наполнял легкие свежестью, а разум — покоем. Страшная ночь миновала, смертельный холод остался во тьме, что рассеялась с первыми лучами солнца.
Рангрид не задавала лишних вопросов, лишь изредка бросала взгляды в мою сторону. Арве почти ничего не говорил, будто чуя настроение полумертвеца. В первый раз я чувствовал себя неправильно и неуместно, сидя среди добродушных хозяев, их розовощеких детей, рябиновокосой красавицы, сладкоголосого фоссегрима и простоватого рисе.
