Андрей Бондаренко - Брутальный и упрямый
Покинул, предварительно позвав пса? Нет, Клыка звать не пришлось. Он, похоже, любил летать на мотодельтаплане ничуть не меньше, чем хозяин, и поэтому убежал к складским ангарам первым, как только покончил с поглощением вкусной и питательной моржатины.
Тим, насвистывая под нос что-то однозначно-сурово-брутальное, бодро шагал по одной из двух улочек Ню-Олесунна…
Что ещё за Ню-Олесунн такой? Рассказываю.
Этот населённый пункт, расположенный на острове Западный Шпицберген, является самым северным в Мире общественным поселением и был основан ещё в далёком 1916-ом году одной скромной норвежской компанией. Названия компании, извините, не помню. Основан, естественно, для добычи высококачественного каменного угля. Уголёк – с регулярными перерывами – усердно добывали, добывали, добывали, а потом, в 1963-ем году перестали. В основном, из-за резкого падения мировых угольных цен…. А начиная с 1968-го года, Ню-Олесунн начали использовать сугубо в качестве международного научно-исследовательского центра. Сегодня в этих многопрофильных научных исследованиях – помимо Норвегии – принимают участие представители Нидерландов, Германии, Великобритании, Франции, Италии, Польши, Японии, Южной Кореи и Китая. Постоянное население Ню-Олесунна составляет около тридцати пяти человек. Но в тёплый летний период, когда различные научные исследования и изыскания проводить гораздо сподручней, оно возрастает раз в пять-шесть.
Циркулируют настойчивые и упорные слухи, что, мол, и Россия – через год-другой – может присоединиться к данному процессу. И, поверьте, этой радужной перспективе здесь совсем даже не рады. Мол: – «А вдруг, все русские учёные такие же – как Брут Белофф? Тогда можно будет смело паковать рюкзаки и оборудование, да и сваливать – куда подальше. Если, понятное дело, нет устойчивого желания окончательно и бесповоротно сойти с ума…».
Тим представлял на островах Шпицбергена интересы «Фонда охраны дикой природы», созданного при ЮНЕСКО[2]. И данное обстоятельство для его коллег (не для всех, конечно), являлось дополнительным сильным раздражителем. Мол: – «Все люди, как люди. Старательно отстаивают интересы своих стран-государств. Тщательно тихарятся друг от друга. Целенаправленно и изощрённо интригуют. Создают, время от времени, хитрые коалиции, которые впоследствии успешно распадаются. Вновь создают и интригуют…. И только этот деятель – брутальный и упрямый до стойкой тошноты – сам по себе. Что хочет, то и вытворяет, даже не задумываясь о жёстких реалиях современной политической жизни. Хам трамвайный, короче говоря. Не знающий, что это такое – строгое и подозрительное начальство, всерьёз озабоченное международным научным престижем…. Э-э, вы только Бруту этих моих слов не передавайте. Ну, пожалуйста. С него, ведь, станется. Абсолютно безбашенный, неадекватный и непредсказуемый тип…».
И это было правдой. И что безбашенный, и что станется. В том плане, что на раз отгребёшь. Сперва отгребёшь, и только потом поймёшь – за что. Причём, по полной и расширенной программе. Были уже печальные прецеденты. То бишь, случались – время от времени…
Научные исследования (и всё, что, так или иначе, связано с ними), являлись практически единственным видом деятельности в Ню-Олесунне и его ближайших окрестностях. Какие конкретно – научные исследования? Да, всякие и разные. То бишь, климатические, зоологические, биологические, ботанические, палеонтологические, геологические и экологические. Ничего хитрого, если вдуматься.
Впрочем, Тим к научным исследованиям никакого отношения не имел. Он просто охранял все местные природные красоты и их обитателей. Тупо – охранял? Вот, уж, и нет. Наоборот, с недюжинной выдумкой, искренним сопереживанием и изощрённой смекалкой.
И усовершенствованный мотодельтаплан – подтверждение тому. Чтобы пользы больше принести. Да и от скуки не закиснуть…
Чем ещё известен крохотный заполярный посёлок Ню-Олесунн? М-м-м…. Пожалуй, только тем, что именно отсюда – в 1925-ом, 1926-ом и 1928-ом годах – стартовали легендарные экспедиции Рауля Амундсена и Умберто Нобиле к Северному полюсу. Ну, те самые, с использованием тогдашних самолётов и дирижаблей…
Итак, насвистывая под нос что-то однозначно-сурово-брутальное, он бодро шагал по одной из двух улочек Ню-Олесунна. Насвистывал, шагал и ненавязчиво оглядывался по сторонам. Машинально оглядывался, по устоявшейся многолетней привычке. Так как профессия охранника и строится – главным образом – на тщательных и многогранных наблюдениях….
Впрочем, ничего нового не наблюдалось. Всё те же аккуратные разноцветные домики. Серовато-голубовато-бирюзовые воды фьорда. Тёмно-бурая тундра, местами покрытая серо-бело-желтоватыми пятнами ещё не растаявшего до конца снега. Чёрные скалистые горы, напоминавшие своими очертаниями величественные средневековые замки, наполовину-разрушенные безжалостным Временем.
Вокруг было безлюдно, тихо и скучно.
– Любит здешняя учёная братия поспать вволю, – незлобиво усмехнулся Тим. – Оно и правильно. В том смысле, что пусть, родимые, дрыхнут. По крайней мере, некому будет приставать с глупыми и назойливыми вопросами…
Клык расположился рядом с нужным ангаром – лежал себе на пышной моховой кочке и, вывалив на сторону длинный розовый язык, задумчиво вглядывался в размытый силуэт острова Принца Карла, видневшийся – в морской загадочной дали – на западе. Демонстративно вглядывался, не обращая ни малейшего внимания на стайку разномастных поселковых собак, прогуливавшихся рядом с соседним складским помещением. Да и собаки – якобы – не замечали чёрно-белого хаски. Мол, к этому брутальному и активному индивидууму не стоит – лишний раз и без особой на то нужды – приближаться. Можно ненароком и отгрести на раз. Причём, по полной и расширенной программе…
Тим, сбросив с плеч тяжёлый рюкзак и прислонив винчестер к ближайшему валуну, отомкнул врезной замок, распахнул двухстворчатые ворота и выкатил из ангара – по узким рельсам на специальной тележке – модифицированный «Bidulm».
– Р-рыы, – предупреждающе рыкнул Клык, мол: – «К нам гости пожаловали. Насквозь незваные и даже, что характерно, совсем без подарков…».
Тим, выпустив из ладоней килевую трубу мотодельтаплана, обернулся и тут же мысленно расстроился: – «Вот же, блин подгоревший! Сглазил-таки. Мол, некому будет приставать с глупыми и назойливыми вопросами…. Как же. Размечтался. А всё потому, что три раза не сплюнул через левое плечо, да и по дереву не постучал. Голова садовая и легкомысленная…».
К складским поселковым ангарам – со стороны двухэтажного красно-синего домика – торопливо приближалась высокая сутулая фигура, облачённая в бесформенный пуховик цвета хаки.
