Гарри Гаррисон - Месть крысы из нержавеющей стали
— И ты все это говорил обо мне, — прошептала она, моя новобрачная. — В твоей собственной натуре можно найти куда больше, чем налет старого садизма.
— …Я вызвал. Все уже знают. Теперь мы наверняка их найдем, — с энтузиазмом заявил второй полицейский, но голос оборвался под зубную дробь, когда он уставился в ствол укрощающего пистолета своего помощника. Ангелина выудила из сумки сонную капсулу и раздавила ее у него под носом.
— А теперь что, босс? — спросила она, мило улыбаясь двум фигурам в черных мундирах с медными пуговицами у обочины дороги.
— Я думаю об этом, — сказал я и потер челюсть, дабы доказать это. — У нас было свыше четырех месяцев беззаботных каникул, но все хорошее должно когда-нибудь кончиться. Мы можем продлить наш отпуск. Но он будет, мягко говоря, лихорадочным, пострадают люди… Да и ты… хотя фигура твоя прекрасна, но она не совсем подходящая для бегства, погонь и вообще грязной работы. Не вернуться ли нам на службу, с которой мы сбежали?
— Я надеялась, что ты это скажешь. Тошнота по утрам и потрошение банков как-то не совмещаются. Забавно будет вернуться.
— Особенно, если учесть, что они будут так рады нас видеть. Учитывая, что они отвергли нашу просьбу об отпуске, и нам пришлось украсть почтовую ракету.
— Не говори уже о деньгах на мелкие расходы, которые мы крали, потому что не могли прикоснуться к своим банковским счетам.
— Правильно. Следуй за мной, и мы сделаем это с шиком. Мы стащили с полицейских мундиры и бережно уложили похрапывающих блюстителей порядка на заднее сиденье машины. У одного из них нижнее белье было в розовую крапинку, в то время как у другого — утилитарно черное, но отороченное кружевом. Таков мог быть здешний обычай одеваться, но у меня это вызвало кое-какие потаенные мысли насчет полиции на Камате, и я был рад, что мы отбываем. Надев мундиры, шлемы и очки-консервы, мы, весело гудя, понеслись по дороге на своих махоциклах, помахивая танкам и грузовикам, с ревом двигающимся в противоположную сторону. Прежде чем зазвучали разоблачительные крики и вопли, я затормозил посреди дороги и просигналил остановиться бронемашине. Ангелина развернула свой махоцикл позади них, чтобы они не нашли созерцание беременного полицейского слишком отвлекающим.
— Мы загнали их в угол! — крикнул я. — Но у них есть радио, так что не объявляйте об этом по радиосвязи. Следуйте за мной
— Ведите! — крикнул водитель, а его напарник закивал, соглашаясь, тогда как перед его мысленным взором ослепляюще плясали соблазнительные картины — слава, ордена, награды. Я повел их по заброшенной дороге в лес, кончавшейся у маленького озера в комплекте с ветхим сараем для лодок и доком.
Я притормозил, махнул им, чтобы они остановились, коснулся пальцами губ и на цыпочках вернулся к бронемашине. Водитель опустил боковое стекло и выжидающе посмотрел на меня.
— Вдохни-ка это, — сказал я и щелчком метнул гранату с усыпляющим газом в кабину.
За облачком дыма последовали ахи, после чего еще две молчаливые фигуры в мундирах, похрапывая, растянулись на траве.
— Собираешься взглянуть по-быстрому на их белье? — поинтересовалась Ангелина.
— Нет, я хочу сохранить некоторые иллюзии, даже если они ложные.
Махоциклы весело покатились по доку, бултыхнулись в воду. Последовавшее за этим короткое замыкание вызвало массу пузырей, а над водой поднялась туча пара. Как только бронемашина проветрилась, мы залезли в нее и укатили. Ангелина нашла нетронутый завтрак водителя и тут же его проглотила. Я, избегая большинства крупных дорог, лег на обратный курс — в город, где в центральном полицейском управлении располагался командный пост. Я хотел отправиться туда, где происходят крупные действия. Мы припарковались в подземном гараже, теперь пустынном, и поднялись на лифте в башню. Здание было почте пустым, за исключением командного центра; я нашел поблизости незанятый кабинет и оставил там Ангелину, невинно забавляющуюся с запечатанными — но легко открывающимися — конфиденциальными досье. Я опустил очки-консервы на место и разыграл спектакль с появлением в центре связи пропыленного, утомленного гонца. Меня проигнорировали. Человек, которого я хотел видеть, расхаживал, посасывая длинную потухшую трубку. Я подскочил к нему и отдал честь.
— Сэр, вы — мистер Инскипп?
— Да, — буркнул он. Его внимание все еще было приковано к огромной карте на стене, теоретически отражавшей состояние охоты.
— Некто хочет видеть вас, сэр.
— Что? Что? — переспросил он рассеянно. Гарольд Питер Инскипп, директор и голова Спецкорпуса, был в этот день не совсем в форме. Он достаточно легко последовал за мной, а я закрыл дверь и стащил защитные очки.
— Теперь мы готовы вернуться домой, — сообщил я ему. — Если вы сможете найти способ тихо вытащить нас с этой планеты, не дав местным властям заполучить нас в свои излишне жадные руки.
Он в гневе сжал челюсти так, что они раздробили мундштук трубки на бесчисленное множество осколков. А я повел его, выплевывающего куски пластика, в кабинет, где ждала Ангелина.
— Рррр!.. — прорычал Инскипп, потрясая пачкой документов, которые он держал в руке, так, что они загремели, словно сухие листья или кости скелета.
— Очень выразительно, — нахально заметил я, вытаскивая сигару из карманного портсигара, — но с минимальным содержанием информации. Вы не могли бы высказаться более определенно?
Я отщипнул кончик сигары без какого-либо хруста. Превосходно.
— Бы знаете, во сколько миллионов обошлась ваша волна преступности? Экономика Каматы…
— Не пострадает ни на йоту. Правительство возместит потери, понесенные пострадавшими учреждениями, а потом, в свою очередь, вычтет ту же сумму из своих ежегодных платежей Спецкорпусу, у которого все равно больше денег, чем он может истратить. А теперь оцените полученные взамен выгоды. Масса волнений для населения, увеличение тиражей газет, упражнения для засидевшихся блюстителей порядка — а это уже само по себе интересная история, так же, как и полевые маневры, доставившие огромное удовольствие всем участникам. Чем обижаться, им бы, наоборот, следовало выплатить нам гонорар за то, что мы сделали возможными все эти волнующие вещи.
Я зажег сигару и выпустил большое облако дыма.
— Не умничайте, вы, старый мошенник! Если бы я выдал вас и вашу новобрачную властям Каматы, вы и через шестьсот лет были бы еще в тюрьме.
— На это мало шансов, Инскипп. У вас и так не хватает хороших полевых агентов. Мы вам нужны больше, чем вы нам, так что считайте эту накачку законченной и переходите к делу. Я уже понес наказание. — Я оторвал от пиджака пуговицу и бросил ее ему через стол. — Вот, срываем ордена и понижаем в звании. Я виновен. Следующее дело.
