Воскрешающая (СИ) - Арлатов Маир

− Нет, − я опять встала. Телохранители тоже поднялись.

− Но подозревала?

− Ты поинтереснее вопросы придумать не можешь? – меня так и тянуло его уязвить.

− Ответь, пожалуйста, − само спокойствие и любезность!

− А ты на моём месте не подозревал бы подвоха?

− Значит, ты успела бы всё выдумать про любовную связь?

− Я ничего не выдумывала! Спроси лучше у него, почему, если я сидела под столом, когда ты вошёл в отсек, он ничего не сказал тебе? Неужели у солдат под командованием адмирала ВКС Татхенгана−Мегрике Дордодотернзис трусливые сердца?

Тишина стала просто взрывоопасной. Не дожидаясь следующих провокационных вопросов, я вернулась на своё место с твёрдым намерением ни на что больше не отвечать.

− Это серьёзное обвинение, Лануф, − сурово произнёс маршал. − Страх − естественная реакция любого организма на раздражители опасные для жизни, но в данном случае молчание Хангса должно расцениваться, как умышленное преступление, призванное очернить сослуживцев и дать возможность подняться путем интриг по служебной лестнице. В данном случае Суд вправе применить голосование.

− Перед голосованием, − продолжил судья, − обвиняемые имеют право сказать последнее слово. Сержант Донг хотите ли вы воспользоваться своим правом?

Сержант кивнул и поднялся со скамьи.

− Более ста лет я служу под командованием адмирала Татхенгана − Мегрике Дордодотернзис. Он спас меня и многих моих товарищей при крушении «Элизабет». Более ста лет я служу ему верой и правдой. И никогда даже в мыслях я не хотел быть неблагодарным. За время службы появилось много людей, которым я перешёл дорогу, и они будут рады избавиться от меня. К делу, которое расследует Суд, я не имею никакого отношения. Считаю себя невиновным, но, если Суд решит, что это не так – я достойно приму назначенное им наказание.

− Браво, сержант, Донг! – кто−то выкрикнул из зала и захлопал в ладоши. − Солдат, что надо! Донг невиновен! Казнить Хангса!

Другие солдаты, считающие Донга невиновным, тоже стали хлопать в ладоши и кричать «Донг невиновен! Донг невиновен!»

− Кто считает, что сержант Донг виновен поднимите руки, – велел судья.

Все притихли и стали вертеть головами, желая увидеть того, кто поднимет руки. Таких не оказалось.

− Теперь слово предоставляется лейтенанту Михаэлю.

Лейтенант поднялся, обвёл взглядом военный трибунал и начал свою речь:

− Я служу на этом корабле гораздо меньше сержанта Донга, но всегда точно выполнял приказы и инструкции. Считаю, себя невиновным и верю, что Суд вынесет правильное решение. Моя жизнь мне не принадлежит.

− Михаэль невиновен! – грянула публика. – Невиновен!

− Кто возражает, прошу поднять руки, − произнёс судья в микрофон, стараясь перекричать шум в зале.

Таких тоже не было.

Публичное единство мнений поразило меня. Я тоже хотела вскочить с места и орать до хрипоты: «Невиновен! Невиновен! Невиновен!». Лишь усилием воли я заставила себя демонстрировать холодное равнодушие. Мой взгляд то и дело останавливался на злополучной троице. Двое из них вели себя спокойно, даже улыбались, помахивая приятелям. Хангс уже понимал, что проиграл. Но он не терял достоинства и был подозрительно тих.

− Тише, тише, − судья поднял руку и, дождавшись, когда все успокоятся, продолжил: – Хангс, теперь ваше время говорить.

− Велите, снять наручники, − попросил Хангс.

− Снимите наручники, – разрешил судья помощнику.

Потирая руки, Хангс поднялся.

− Сегодня здесь решается моя судьба. Сейчас я сам не могу сказать, почему промолчал тогда. Но ничего уже не изменить. Несложно поддаться обману красивой женщины, но я это говорю не о себе, а о вас, − голос его с каждым словом становился жестче и увереннее. – Это она ввела вас всех в заблуждение. Она лжёт, даже положа руку на Кодекс Воина! Но вы видите и слышите только то, что хотите видеть и слышать! Я невиновен! Я никого не предал, и не желал очернить, просто я выполнил приказ, к сожалению, не в то время.

Хангс ни разу не повернулся в мою сторону, он смотрел на блюстителей закона и всё ещё пытался склонить их на свою сторону.

− Я горжусь, что мне довелось служить здесь. Прошу заранее прощение, но поймите, у меня нет выбора…

И тут я заметила, что происходит что−то странное. На лице судьи появилось изумление, словно ему показали нечто необычное. Он даже привстал. Что было с остальными, я не успела заметить, так как увидела, что Хангс поворачивается в мою сторону, а в руке у него застыл «Универс». За долю секунды я оценила обстановку: чёрное зияющее дуло смотрело на меня, и я не сомневалась, что сейчас оружие выстрелит.

Один из телохранителей попытался встать между нами, когда грянул выстрел. Его тело остановило пулю, но потом оно стало кусками падать на пол. Я же инстинктивно выхватила у распадающегося на части тела «Беллу» и, не целясь, дала очередь по обвиняемому.

Второго выстрела от него не последовало. Хангс был жив, но обездвижен. Позади него пострадало ещё несколько человек. «Пчелы Беллы» сделали свою работу.

Никто не ожидал такого поворота событий. Первым пришёл в себя Татхенган. Он тут же велел отнять у меня оружие и увести из зала суда. Я была не против. Это массовое мероприятие мне уже порядком надоело.

Телохранитель проводил меня до комнаты и остался у двери охранять.

Когда я увидела себя в зеркале, то ужаснулась. Вся в крови. Словно это не того беднягу разорвало, а меня. Мне необходимо было смыть с себя всё это. Я решительно направилась в помещение «личной гигиены», и, слава богу, охранник не сделал ни единой попытки меня остановить. Я находилась в таком взвинченном состоянии, что, пожалуй, убила бы любого, кто помешал бы мне добраться до воды.

Пока одежда моя отстирывалась, потом сохла и отутюживалась в прачечной, я наслаждалась ощущением чистоты своего тела в сауне.

Вновь и вновь перед глазами вставал Хангс с «Универсом» в руке и звучали его последние слова: «…у меня нет выбора…»

Если бы я не успела схватить «Беллу», то сейчас была бы мертва. Ну, почему я поспешила? Ведь я же не хочу, чтобы Татхенган использовал меня в своих планах, чего же я тогда испугалась за жизнь? Уж лучше бы я не смотрела на Хангса, а продолжала пялиться на судью! До чего же мне не везёт!

Вспомнив, как Татхенган поспешил вырвать «Беллу» из моих рук, я усмехнулась: он испугался! Даже не знаю, чего больше: он боялся, что я устрою бойню или что меня могли убить. Скорее всего, он испугался, что планы его без меня полетят ко всем чертям.

Когда я в сопровождении вооруженного «ангела хранителя» вернулась к себе, меня там уже ждал Татхенган, Бедоносец и ещё двое военных. И как только они все поместились в этой комнатёнке?

− Проходите, садитесь, − велел маршал, садясь на единственный стул.

− Может, вы по−очереди будете сюда заходить? А то что−то тесновато.

Я села на кровать, чтобы не чувствовать, как военные дышат мне в затылок. Я сразу поняла, что незваные гости что−то задумали. Сердце моё уже заныло от дурных предчувствий

− Вы его уже казнили? – спросила я и тут же иронично добавила: − Теперь моя очередь? Приступайте, а то до ужина не успеете, или вы его перенесли на завтра?

− Да, суд закончен, приговор вынесен и приведён в исполнение, − бесстрастно ответил Татхенган. – Тебя же никто убивать не собирается.

− Обрадовали, благодарю, − произнесла я. − А не будете ли вы столь любезны, сказать, как вы его казнили?

− А зачем тебе? – Татхенган удивился.

− Ну, я всё−таки была участником процесса, − своими разговорами я безнадёжно пыталась оттянуть неизбежное. Меня вовсе не интересовало, что они сделали с Хангсом. Мне просто было страшно. Сама не знаю, чего я боялась.

− Его отпортировали за пределы корабля, − сообщил маршал.

− Просто выкинули за борт?

− Да, ещё вопросы будут?

Но Татхенган не дал мне возможность спросить ещё чего−нибудь.

− Лануф, нам необходимо провести несколько тестов. Будь послушна.