Джеральд Старк - Крепость мрака
Несмотря на все старания, Коннахар упустил тот краткий миг, когда за накрепко запертыми створками вспыхнула короткая, занявшая не более десятка ударов сердца и почти беззвучная потасовка. Раньше него это почуяли соседи справа, находившиеся ближе к дверям, и резко вскинувший голову Льоу — хотя последний даже и не понял толком, что его встревожило. Лязгнула, ударив по железной оковке ворот, связка ключей, толстенная створка медленно, без скрипа, отвалила в сторону. В проем скользнул гибкий силуэт, освещенный тусклым пятном фонаря в руке.
— Выходите все, — ясный голос отчетливо слышался во всех уголках конюшни. — Да поживее, пока недомерки не подняли тревоги.
Повторять приглашение дважды не требовалось, и ненужной суеты не возникло — все были заранее предупреждены. Выжившие вопреки всему полторы с небольшим сотни пленников устремились по проходу между стойлами. Наследник Аквилонии и его спутники оказались где-то в числе первой полусотни, и, миновав дверной проем, Коннахар с небывалым наслаждением втянул ночной воздух. Тот отдавал едкой гарью, пеплом и застоявшейся водой, но все-таки это был воздух свободы, а не опостылевшей тюрьмы!
На мощеной площадке перед конюшней, где совсем недавно дверги строили пленников, пересчитывали и частенько устраивали примерные экзекуции, шла быстрая, хлопотливая и явно направляемая опытной рукой деятельность. Из освобожденных составляли маленькие отряды в два-три десятка душ, тут же растворявшиеся в темноте окружающих развалин. Кое-где мелькали притушенные лампы со слюдяными окошками, слышались тихие команды и оклики. Сиидха свет, в общем-то не требовался — они сами не раз говорили, что неплохо видят в темноте, но люди замешкались, не зная, куда бежать. Ротан споткнулся обо что-то тяжелое и, глянув вниз, скорее угадал, нежели разглядел закованный в кольчугу труп карлика — одного из караульных при конюшне.
— Вот они! — приглушенный, но явно обрадованный возглас прозвучал почти над ухом Коннахара. Звука шагов принц, разумеется, не услышал — сиидха передвигались тише кошки. Из сумрака вынырнула давешняя девица, на сей раз вооруженная длинным луком, а следом за ней некто, немедленно заворчавший странно знакомым голосом на аквилонском наречии, услышав которое, Юсдаль-младший едва не прослезился:
— Митра Светоносный, сыскалась пропажа! Ну и извелся я, месьоры, разыскивая вас по всяческим гноилищам! Ага, и горское отродье здесь, благодарение уж не знаю кому, и даже ковыляет собственными ногами. С тебя причитается, Лиессин — за избавление от позорной смерти в выгребной яме. Файоли, там всех вывели?
Последняя фраза прозвучала на альбийском. Девица-сиидха на миг склонила черноволосую голову к плечу, словно прислушиваясь к беззвучным репликам, и утвердительно кивнула.
— Эвье, — выдохнул Коннахар. — Это ты?
— Нет, мой неупокоенный призрак, — огрызнулся молодой воитель в темно-алом кожаном доспехе, не имевший, кроме внешности, почти ничего общего с сохранившимся в памяти принца Эвье дие Коррентом, легкомысленным и излишне болтливым придворным шалопаем, обитавшем в Тарантийском замке. — Держитесь за нами и ради всех богов, древних и новых, не отставайте, а то опять пропадете среди эти треклятых руин. Я тогда вас больше искать не буду, надоело.
Довольно долго они плутали меж наводящих страх развалин с риском споткнуться в темноте, переломав ноги. Когда конюшня, последних две седмицы, служившая местом заточения, скрылась во мраке, Эвье зажег захваченный с собой фонарь, но толку от него было чуть — пятно света размером в ладонь выхватывало лишь отдельные участки кирпичных стен, нагромождения каменных глыб и торчащих деревянных балок. Коннахар уже совершенно отчаялся понять, в какую часть Цитадели их занесло — тускло мерцающие шпили Вершин остались далеко позади — когда лучница по имени Файоли остановила колонну повелительным взмахом руки. Фонарь в руке Эвье мигнул трижды с неравными промежутками, в ответ послышался негромкий переливчатый свист, исходящий, казалось, прямо из огромной кучи битого камня. Файоли снова двинулась вперед и вдруг, как почудилось изумленному Коннахару, утекла прямо в ровную гранитную плиту под ногами. Следом за ней так же сгинули двое сиидха и Эвье, несший фонарь, — а там уже и сам принц разглядел черный квадрат открытого люка и крутую каменную лестницу, уводящую далеко вниз, где еле заметно мерцал теплый оранжевый свет.
* * *
Слухи о тянущихся под Цитаделью катакомбах оказались правдивыми от первого до последнего слова, и даже слегка преуменьшенными. Коннахару показалось, что в этих запутанных, прихотливо соединяющихся друг с другом подземельях вполне может разместиться армия численностью в пять или шесть тысяч мечей, но, наверное, он погорячился в оценках. Их вели длинными коридорами, то выложенными глазурованным желтым кирпичом, то прорубленными прямо в диком камне, освещенными через равные промежутки укрепленными на стенах бронзовыми чашами с трепетавшими язычками огня, мимо ответвлений, за которыми, судя по гулкости эха, тянулись большие помещения. Однажды они пересекли самый настоящий мост, под которым с плеском и журчанием текла забранная в парапет речка. Вокруг, что странно, ощущался не промозглый холод, как обычно бывает в устроенных глубоко под землей потаенных укрытиях, но идущий откуда-то из глубин ровный поток теплого, даже жаркого воздуха.
«Крепость же стоит на усыпленном с помощью магии вулкане, — вспомнил наследник Аквилонии. — Надо же, мы ходили и не подозревали, что у нас под ногами прячется еще один город. Интересно, а завоеватели об этом знают? Дверги-то должны были догадаться, им же только дай куда-нибудь закопаться поглубже и глянуть, не отыщется ли там чего».
Жизнь в подземной части Цитадели била ключом. Коридоры отзывались на перекличку голосов, причем чем ниже спускался отряд, тем чаще навстречу попадались здешние обитатели. Многие, подобно Коннахару, сохранили свои значки, где посредине серебряной звезды горели зеленые, синие или оранжевые камешки, символы погибших бастионов. Часто и раскатисто звякал по наковальне молот, из какого-то прохода долетел ни с чем не сравнимый аромат готовящейся пищи, едва не заставивший Ротана свернуть на притягательный запах.
— Сюда, — выполнявший роль проводника Эвье, наконец, остановился перед вытесанной в камне полукруглой аркой. За ней открывался небольшой сводчатый зал с устроенным в стене очагом, у которого как раз хлопотали две женщины из айенн сиидха. Посредине стоял длинный и даже накрытый скатертью стол со скамьями, а вдоль стен темнело с десяток дверных проемов, где завешенных тканью, а где закрытых дверцами в половину человеческого роста. Из-за одной такой дверцы тут же высунулась чья-то голова, с истинно альбийской учтивостью осведомившаяся: сыскал Эвье свою пропажу или и впредь придется выслушивать его ежевечерние жалобы на жестокую судьбу, разлучившую молодого человека со старинными друзьями?
