Тьма - Бабкин Владимир Викторович

Степан Анатольевич мрачно смотрел на администратора гостиницы. Тот ничуть не стушевался:

– А что бы ВЫ делали, если бы У ВАС их не оказалось? Это Африка. Без наличных вас тут нигде не станут обслуживать. Мы предупреждали вашу туристическую контору об этом. Если они вас не предупредили, то задавайте вопросы им.

– А если серьезно? Спутники же над головой!

Алессандро Амати вздохнул и ответил по-русски:

– А если серьёзно, то направил бы я вас в банк – там спутниковая связь и собственный генератор есть. На современные линии для всех здесь у Рима денег нет. Да и после проведения тех учений с термоядом тут творится чёрт знает что, да простит меня Пресвятая Мадонна. Разбудили вулкан. Тот гонит волны. Землетрясения. Мы их и не чувствуем, а по озеру каждый год микроцунами. У нас кабеля миросети нет. Сотовые линии старые. Пропадает связь всё время. И прочее. Хорошо хоть по обычному телефону можно всегда позвонить. Африка, что тут сказать… У вас в Крыму не трясёт после заговора?

Егоров пожал плечами.

– У вас тут заряд был намного сильнее. У нас точечно ударили. Но да, случаются эксцессы.

Амати кивнул:

– Вот и я об этом. Был я у вас в Крыму после этого. Радиации, конечно, нет, но сейсмообстановка резко ухудшилась, насколько мне объяснили местные. Боятся повторения Большого Крымского землетрясения 1927 года. А может и хуже. Так что и нас трясёт. Но нет худа без добра, как у вас говорят. Зато к нам потянулись любители экстремального отдыха. Мы укрепили и антисейсмически сбалансировали дома, заменили где возможно бетон, на дорогие брёвна установили амортизаторы и прочее.

– Потому и так дорого?

Усмешка.

– И потому тоже. В общем, добро пожаловать в «Бриллиант Иоланды». Джованни покажет вам ваш номер. Чемоданы вам принесут.

Кивок.

– Благодарю.

Десять солидов с портретом Александра IV появились на стойке.

Администратор покачал головой.

– О, нет, благодарю, но это лишнее. Джованни, проводи гостей и обеспечь всем необходимым.

– Хотел бы продолжить наш разговор за чашкой кофе вечером.

Вновь кивок.

– Почту за честь.

Что ж, камеры везде. Нужно входить в положение. Чаевые на рабочем месте не приветствуются даже в Риме.

– Синьор…

Джованни склонил голову.

Егоров кивнул администратору.

– Синьор Амати.

Склонённая голова:

– Господин Егоров.

Степан позвал скучающую у стойки барышню.

– Ира, пойдём. Нас ждут номера.

– Неужели? Я уже устала от этой дыры!

Женщины полны причуд. Словно не она сюда притащила.

Терра Единства. Ромея. Новый Илион. Игровой дом «Царица Азии». 1 октября 2017 года

– Как сказал один рабочий, знал бы прикуп – жил бы в Сочи…

Николай пробурчал эту фразу себе под нос. С такими картами только в Сочи и жить. Карта откровенно не шла.

Гадство.

Нет, Сочи прекрасный город, но столицей игровой и прочей индустрии развлечений вот уже столетие был именно Новый Илион. Столица мирового кинематографа, витрина всего самого шикарного, престижного и дорогого в этом мире. Естественно, в эту сверкающую бриллиантами шкатулку собирались все алчущие себя показать, других посмотреть и развлечься по полной. И, конечно, поиграть.

Новый Илион, ворота Дарданелл, даже из космоса был виден, как невероятный драгоценный камень, который просто сиял невообразимыми по красоте красками, что уж говорить о прогулках по этому сверкающему великолепию. Набережные, улицы, заполненные отдыхающими площади.

Да, было красиво. Умели в Илионе подать товар лицом. Даже если это полная задница.

Остров. Императорская резиденция. 3 октября 2017 года

– Княгиня, у вас там форменный бардак в Сенате, если такое происходит.

Глава Сената России княгиня Белосельская-Белозерская склонила голову.

– Да, моя государыня.

– Где Черкасов?

– Ожидает в приёмной вашего Всемилостивого Дозволения на Высочайшую аудиенцию.

Мария перевела взгляд на министра внутренних дел Империи.

– Что установлено на данный момент?

Граф Уваров, не раскрывая папки, доложил:

– Государыня! Исходя из данных камер наблюдения и свидетельским показаниям, сын сенатора от Тульской губернии Николая Черкасова Алексей, находясь в состоянии наркотического опьянения, выехал на тротуар Тверской улицы в Москве. Восемь человек пострадали. Из них трое погибли, включая трёхлетнюю девочку. Городовым с большим трудом удалось отбить Алексея Черкасова от самосуда и расправы толпы. Сам сенатор позднее пытался деньгами и угрозами уговорить свидетелей отказаться от своих показаний и забрать заявления из полиции. Кроме того, пытался «договориться» со следствием, в том числе об уничтожении записей видеокамер. Задержать сенатора невозможно по закону, ввиду сенатского иммунитета, но он изъявил добровольное желания предстать перед Вашим Всевеличием и принести свои нижайшие извинения за поступки свои и своего сына.

Императрица холодно ответила:

– Извинения? Я тронута. Послушаю лично. Что пресса?

Министр информации граф Рязанов позволил себе пожать плечами:

– Беснуется, государыня. Резонанс огромный. И по факту события, и по поводу, что сын сенатора, и комментируя попытку толпы устроить самосуд на месте происшествия. Тема горячо обсуждается в миросети, а комментарии очень агрессивны. Многие считают, что сына сенатора оправдают и отпустят. Вновь поднимается упавшая было волна с требованиями перемен.

– Понятно.

У Маши заиграли желваки. Плохой признак для подчиненных. Эта милая прекрасная женщина была очень опасна в своём гневе. И везло тому, что получал по голове сразу, а не «потом». Она никогда никому ничего ни за что не забывала.

Никогда и ничего.

Ничего.

Никому.

Но дело выросло очень не вовремя. Если его не погасить в инфополе, если оно наложится на проблемы (на катастрофу, точнее говоря) с экспедицией к Орфнею, то всё вообще может пойти вразнос.

– Так, дело в Следственный комитет. Тут не до церемоний.

Министр МВД склонил голову.

– Будет сделано, Ваше Всевеличие.

– Хорошего дня. Вы свободны.

Те поклонились и церемониально вышли.

Императрица нажала кнопку под столом.

– Главу Следственного.

– Минутку, государыня. Соединяю.

Адъютант действительно провозился не более минуты. Видимо, Скворцов ждал такого звонка.

– Слушаю вас, Ваше Всевеличие. Добрый день.

– Так, Аристарх Иванович. День не слишком добрый, но здравствуйте. Примите к себе сына сенатора Черкасова для работы. Вы же слышали эту историю?

– Наслышан.

– Пусть ваши поработают для профилактики. Не калечить сильно. Внешне на суде он должен выглядеть чинно и благородно. Почти. Но очень-очень грустно. Организуйте утечку. Можно скрыто снимать. В назидание.

Игра была рискованной, но, во-первых, пока она болела, многие совсем зарвались и распоясались, во-вторых, лучше она недовольных аристократов кинет толпе на растерзание, чем они её той же толпе. В эти Игры она тоже играть умела.

– Далее. Круглосуточный усиленный контроль за сенатором, его женой, детьми и отследите их связи. Сюрпризов мне достаточно. Это понятно?

– Точно так, Ваше Всевеличие.

– Вот и славно. Занимайтесь. Держите в курсе.

– Слушаюсь.

Вновь вызов адъютанта.

– Слушаю, Ваше Всевеличие.

– Черкасов ещё там?

– Так точно. Ждёт аудиенции.

– Ну, осчастливь его. Пусть заходит.

Сенатор возник в дверях и начал что-то лепетать высокопарное и верноподданническое. Маша слушать не стала и пошла в напор сразу:

– Народ требует смертную казнь. Городовые не допустили самосуда. Но котёл возмущения вот-вот взорвётся. О чём вы думали, когда воспитывали сына?

– Государыня, я был занят на государственной службе во славу Отечества и Вашего Всевеличия. Я…

– Во славу? Точно «во славу?» Какая чудесная слава. В прежние времена за такую «славу» виновников публично четвертовали. А виновник именно вы. Ваш сын – это так, побочный эффект. У меня ещё будут вопросы к тем, кто за вами смотрел.