Внутри невидимых стен - "Хамки"

– И при этом ты называешь человечество и местных жестокими, – вздохнул Макс.

– Жестокость к врагу – мера вынужденная. Жестокость к своим – девиация. Это факт, который не изменит ничто и никогда.

Сказав это, он демонстративно повернулся на рюкзаке, оказавшись задом к Максу. Не найдя, что возразить, замолчал и спецназовец, вскоре и вовсе уснув.

Глава 28. Говорящая голова

Следующее утро выдалось ничем не примечательным, кроме того, что Хамки, привычно скорчив страдальческую физиономию и с мольбой умирающего в глазах глядя на Макса, вдруг дернул ухом, посмотрел куда-то в сторону, вытаращил глаза и, сказав «потом поем», бросился в лес с такой скоростью, что спустя считанные секунды уже исчез из виду.

Его не было больше получаса. За это время друзья поели и продолжили путь. Через некоторое время Макс начал думать о том, что неплохо было бы позвать его. Кто знает, что эта фиолетовая крыса могла учудить.

Оставался вопрос, как это сделать. То ли «орать на весь лес», чего Хамки советовал избегать, то ли как-то мысленно окликнуть.

Но не успел Макс выбрать один из вариантов, как ответ сам нашел его.

– Макс!!! – рефлексы сработали быстрее разума – еще не обернувшись на источник вопля, отточенным боковым ударом спецназовец влепил говорящему мощную затрещину.

– Мудак отбитый! Чего дерешься?!

Девушки шарахнулись в сторону, а парень, уже осмысленно оглядевшись, увидел черное нечто, медленно сползающее по стволу стоящего неподалеку дерева. Судя по всему, его удар и отправил это крикливое существо на встречу с препятствием. Осталось выяснить, что это за дрянь.

– Макс, ты бесноватый, – вновь оказавшись на своем привычном насесте, усмехнулся Хамки. – Знакомься – летающая штуковина. Я назвал его Коксик.

– Что?! Кто?! – растерянно оглянулся на него Макс.

– Да надоело мне тут из себя невидимку безмолвного изображать, – проворчал Хамки. – Это существо – местная тварюшка. В мое время на Салангане таких не существовало – видимо, новый вид. Я заметил ее перед завтраком и поймал! Поразительно, но эта живность имеет развитый речевой аппарат. Что тем более странно, ибо ее интеллектуальные способности многократно слабее даже твоих.

– Крыса!!! – взревел Макс.

– Ладно-ладно, шучу же, – примирительно поднял лапки саланганец. – Эта зверушка по-настоящему тупая. Глупее насекомого. И, признаться, я удивлен, что нечто подобное вообще выжило в дикой природе.

– И… Что?

– Короче, теперь эта ошибка природы будет настоящим Гласом Салангана! Проще говоря, я подчинил ее сознание и через нее могу общаться с кем угодно – его видят и слышат. А то из тебя переводчик весьма своеобразный.

Макс напрягся, трезво оценив перспективы появления еще одного «Гласа».

– Не переживай, – успокоил фиолетовый. – Для умари Гласом останешься ты, а эту штуку назовем моей аватарой.

Саланганец посмотрел на ползущее в их сторону существо.

– Ну вот и зачем ты ему вмазал? – покачал головой Хамки. – Хотя он прочный, я смотрю. Признаться, у меня есть все основания полагать, что это искусственно созданный организм. Вопрос только – кем он создан, зачем и когда? И как попал сюда? Собственно, я его потому Коксиком и окрестил – не представляю, какой наркотой надо вмазаться, чтобы изобрести нечто подобное.

Тем временем существо подползло достаточно близко, и краем глаза Макс увидел, как Лика, напружинившись и явно перебарывая страх, собралась кинуться ему наперерез.

– Лика, стой! – приказал он. – Не трогай его. Это не враг. Это… Аватара Хамки. Его зовут Коксик.

Макс взглянул на спутниц и обратил внимание на интересный факт – Лика и Вельга схватились за оружие, а Самфи и Мисси спрятались за Лику! Обе они, похоже, испытывали к ней больше доверия, чем к Вельге.

– А… Аватара? – заикаясь, произнесла Лика.

– Воплощение, – пояснил Макс. – Я – Глас Салангана Хамки, а эта зверушка нужна ему для того, чтобы он мог реализовать свою… кхм… чрезвычайную болтливость.

Тем временем Коксик подполз к нему почти вплотную, чуть задрал черную мохнатую голову, составлявшую почти все его тело, и прокуренным голосом похмельного алкаша выдал на одном дыхании:

– Да, все так. Теперь у меня будет куда больший простор для изложения своих мыслей. Но не думайте, что я намерен болтать с вами за жизнь. Мне тут одного недоразвитого иди… Гласа Салангана хватает. Но, по крайней мере, знайте – я за вами слежу!

Девушки побледнели, Макс же только расхохотался.

– Хамки, ты не мог найти кого-нибудь с более приятным голосом? – мысленно спросил он. – Он же разговаривает как бомж привокзальный!

– Кто ему выбил почти все зубы и даровал разрыв половины требухи, включая трахею? А? – покосился в ответ саланганец. – Скажи спасибо, что это чудо природы обладает поистине небывалой регенерацией – все уже новое почти отросло. Однозначно, это искусственно заложенное в генетический код свойство… Короче, оклемается до конца – снова звонко заговорит.

Под конец фразы Хамки глубоко задумался. С удивлением Макс осознал, что этот «великий саланганец» сам еще толком не понимает, что вокруг происходит.

Тем временем неведомое существо встало на тощие черные лапки и, пару раз неуклюже подпрыгнув, расправило перепончатые крылья и взлетело. Выглядело оно буквально как парящий на крыльях летучей мыши огромный черный и мохнатый колобок. Два больших круглых зеленых глаза, огромная зубастая пасть, едва заметный черный нос, похожий на кошачий, и четыре не то рога, не то усика, похожих на широкие стебли черной травы на макушке.

– Ну, я готов! Пошли дальше! – рапортовал он.

Хамки сидел у Макса на плече и улыбался во все свои бледно-фиолетовые зубы, радуясь тому, какую забавную и полезную игрушку он только что нашел.

– В… – заикнулась Лика. – Великий Саланган, должна ли я пасть ниц перед твоим воплощением? – спросила она, глядя на Коксика.

– Да хоть в лепешку расшиб… – завопила черная штуковина, но вовремя осеклась. – Нет, не должна.

– Этого не хватало… – простонал Хамки. – Теперь еще и за словами следить!

– Вау! Какая классная черная птичка! – поняв, что опасности нет, Самфи выскочила из-за Лики и бросилась к Коксику. – В жизни таких не видела! Можно тебя потрогать?!

Никто и глазом не успел моргнуть, как Самфи резво схватила Коксика и начала буквально лобызать эту черную летучую мышь.

– Такой пушистый! – уткнувшись ему в шерсть, прощебетала она.

– Э! Моя аватара! То есть… – Хамки остолбенел настолько, что даже не смог закончить фразу.

– Убери от меня свои жирные лапы, прошмандовка ты подзаборная! – в следующее мгновение взревел Коксик.

Самфи выпустила летуна из рук и крепко обняла себя за плечи.

– Ты такой тепленький и мягонький! И так смешно ругаешься! И совсем-совсем не обидно!

– Эта дура крашеная вообще понимает, что я, мать его, божество умари?! – вскипел Хамки и посмотрел на Макса.

– Сам вопил, что не хочешь лавров бога, – вот, получай соответствующее отношение, – ухмыльнулся тот.

– Соответствующее? – нахмурился Хамки.

– Ага. Как к маленькому пушистому зверьку, – Макс усмехнулся и погладил его по голове.

– Да ты издеваешься!? – взвыл саланганец.

В этот же момент морда Коксика приобрела какое-то тупое выражение, и черный летун, сложив крылья и поджав лапки к телу, кульком рухнул на землю.

– Черт… – прорычал саланганец, покачав головой.

Стало ясно – бедолага так психанул, что потерял ментальный контроль над своим «воплощением», от чего то мгновенно впало в полный ступор.

– Все, хорош, завязывайте с этим цирком, – вслух скомандовал всем Макс. – Нам нужно идти. И так времени теряем немерено.

Хамки быстро вернул контроль над Коксиком, и черная зверюга взлетела, зависнув в воздухе чуть поодаль от Макса. Видимо, он как-то синхронизировал ее выражение лица со своим, потому что теперь их эмоции совпадали.