Лайон Де Камп - Мститель
Широко улыбнувшись, Конан топнул ногой и прогремел:
— А кто тебе сказал, дед, что я не король? Я король прекрасной Аквилонии, самой могущественной державы Запада! Когда-то я завоевал ее и своими руками, прямо на троне, задушил тирана, правившего ею тогда. Кожа у меня светлая, а что касается силы, мне случалось драться один на один с профессиональными душителями — и побеждать! Ну как, не подхожу под твое пророчество?
Старец вскинул глаза, страстно желая и не решаясь поверить:
— Ты не шутишь, Конан?.. Ты в самом деле король? Но если так, значит, верно и то, о чем я еще не успел тебе рассказать… Моя бедная супруга обещала, что пророчество сбудется не позже чем через двадцать лет после нашего разгрома… О, слава богам! Мы сегодня же соберем священный благодарственный пир, а завтра — располагай нами, как пожелаешь. Ты согласен вести нас?..
Конан от души рассмеялся:
— Не так скоро, дружище! Даже я, наделавший в своей жизни вполне достаточно глупостей, — даже я не столь безрассуден, чтобы кидаться прямо в пасть чародею во главе двух десятков людей. Боги, видишь ли, охотнее помогают тем, кто сам шевелит мозгами. Мы должны тщательно предусмотреть каждый шаг…
Но Канг Лю-цзе уже разнесла новости, и скоро все звуки потонули в восторженных криках толпы, собравшейся около хижины. Пришлось Конану с самым серьезным видом принимать скромные знаки поклонения шафрановокожих людей, чью единственную надежду на спасение он воплощал. И вот в деревушке, населенной кхитайскими беглецами, собрался высокий совет. Густо вился над кальянами благоухающий лотосом дым. Конан разлегся на циновках, держа в руке кубок вина. Зоркие голубые глаза внимательно изучали лица новых союзников.
Атмосфера в бамбуковой хижине была наэлектризована до предела…
— Не так-то легко проникнуть в замок Проклинаемого, — рассказывал рослый узкоглазый мужчина, чье лицо было изуродовано шрамом через весь лоб. — Меченосцы стоят на страже ночью и днем, не говоря уже о потусторонних силах, которыми он повелевает… С другой стороны, народ безоружен. Открытое нападение на хорошо вооруженную цитадель с нашими ничтожными силами — безумие!
— Ты совершенно прав, Ленг Чи, — ответил старый Канг Хзу. — Лишь хитрость может проложить нам путь к успеху. Вот послушайте: я знаю, как попасть в цитадель. Через неделю Проклинаемый дает пир: так отмечает он каждую годовщину взятия Пайканга. И каждый год венцом праздника становится Танец Львов, исполняемый по всем правилам древности, — тем самым Ях Чиенг как бы идет навстречу народной любви к зрелищам и приверженности старым традициям. В этот день, единственный раз в году, раскрываются главные ворота, и люди могут войти во внутренний двор… Да, но как мы проведем с собой короля Конана? Он светлокожий и круглоглазый, да и ростом слишком заметен. Хотя погодите, мы можем спрятать его в каком-нибудь ящике…
Конан счел за благо вмешаться:
— Ну нет, друзья! Лежать без движения в ящике, точно покойник в гробу, вот еще не хватало! Но этот ваш Танец Львов наводит меня на мысль… Я слышал о нем от путешественников. Насколько я понял, двое влезают в один костюм, снабженный головой льва. Вот тут, под самый конец праздника, я и проскользнул бы в замок, а там-то уж… Только вот где взять львиный костюм? У вас его нет, а делать небось долго…
— Судьба поистине нынче к нам благосклонна, — серьезно ответствовал старец. — В Шаулуне, за день пути отсюда, живет команда танцоров, которая что ни год ходит на праздник. Есть у них и костюм. Мы уж постараемся, чтобы они не прогадали, одолжив его нам. А в остальном ты прав: у тебя будет достаточно возможностей проскользнуть в замок, ибо под конец праздника Проклинаемый нередко выставляет для черни вино. Тогда поднимается такая неразбериха и крик, что в прошлые годы меченосцы Ях Чиенга, бывало, выставляли толпу за ворота под угрозой оружия. Быть может, на сей раз нам удастся к своей выгоде использовать пьяный разгул… Представляю, как разинут рты меченосцы, увидев перед собой трезвых людей, да с запрещенным оружием в руках! Веселый праздник ждет Ях Чиенга в этом году!..
— Не говори гоп, — предостерег Ленг Чи. — Сколько воинов мы можем собрать? Между тем по первому зову Ях Чиенга сбегутся знаменитые Двести, а следом подоспеют войска. Знали бы воины, что мы затеваем, может, кое-кто и перекинулся бы к нам, но…
— Да и оружия у нас маловато, — сказал другой старейшина. — Не забывайте, друзья, что душегубы Проклинаемого сплошь в кольчугах и панцирях, точно раки из озера Хо!
Изгнанники еще раз подсчитали свои ничтожные силы и заметно приуныли.
И тогда заговорил Конан:
— Старейшина Канг! Помнится, ты как-то обмолвился об отряде наемников с Запада, захваченном Ях Чиенгом в прошлом году. Что тебе известно о них?
— В месяце Кабана откуда-то с Запада явился отряд в пятьдесят человек, — ответствовал старец. — По их словам, они состояли на службе у короля… как бишь звалась эта держава? Туран — да, Туран. Им, однако, вскоре надоело терпеть унижения от тамошних полководцев, и они направились далее на восток, думая попытать счастье в Кхитае.
— Они прошли в нескольких милях от здешних мест, через деревню Шаулунь, — подхватил Ленг Чи. — Их полюбили в деревне: они никого не насиловали и не грабили, но зато уничтожили шайку разбойников, не дававших людям житья. Жители Шаулуня пытались предостеречь их против Ях Чиенга. Но они не послушались и пошли оттуда прямо в Пайканг. И там, как мы слышали, предложили Проклинаемому свои мечи. Чародей сделал вид, что очень обрадовался, на самом же деле у него были совсем другие планы. Он устроил им пир, но в самый разгар торжества в зал ворвались его воины. Капитану наемников там же срубили голову, а остальных бросили в подземелье.
— Ну и зачем ему это понадобилось? — спросил Конан.
— Мы думаем, он решил использовать их как жертвы в каких-то великих обрядах своей дьявольской магии.
— Что же с ними сталось?
— Насколько мы знаем, они все еще ждут своей участи. Впрочем, с тех пор прошло вот уже три месяца…
— Откуда вам об этом известно?
— В Шаулунь бежала из Пайканга женщина — бывшая любовница одного из Двухсот. Она-то и рассказала нам обо всем.
— Старейшина Канг, — сказал Конан. — Ты говорил также, что Ях Чиенг поселился в твоем бывшем дворце. Припомни поподробнее, что там и как. Я вовсе не хочу блуждать вслепую!
Канг Хзу принялся чертить на земляном полу хижины.
— Учти только, Проклинаемый мог многое перестроить и изменить с тех пор, как я там жил. Я могу рассказать только о том, как все выглядело при мне. Смотри же: вот главные ворота, а здесь расположен большой зал…
