Джон Норман - Гор. Сага о Джандаре
Я заметил одну особенность укреплений осаждающих — отсутствие третьего рва, прикрывающего лагерь сзади. Я решил, что Па-Кур считает себя в безопасности и не хочет тратить время и рабов на ненужную работу. Но все же он совершает ошибку, не соблюдая правила осады. Если бы у меня было определенное количество людей, я бы ею воспользовался.
Я посадил тарна на границе лагеря Па-Кура, примерно в семи-восьми милях от города. Я не удивился тому, что меня никто не окликнул: высокомерие Па-Кура или его самонадеянность явились причиной того, что в тылу не было никакой охраны, системы паролей и отзывов. Ведя тарна на поводу, я вступил в лагерь как на карнавал или на ярмарку. У меня не было никакого определенного плана, но я рассчитывал найти Талену и бежать, либо умереть.
Остановив спешившую рабыню, я спросил ее, где расположена стоянка Минтара, решив, что она, наверное, проделал путь от Воска до сердца империи. Она была недовольна непредвиденной задержкой, но горийский раб не станет игнорировать вопрос свободного человека. Она выплюнула монеты, находившиеся у нее за щекой, и удовлетворила мое любопытство. Горийские одежды редко уродуются карманами, за исключением спецодежды для ремесленников.
С сильно бьющимся сердцем, скрыв лицо под шлемом, отнятым у воина на Вольтан Рейндж, я подошел к стоянке Минтара. У входа стояла гигантская временная проволочная клетка-загон для тарна. Я уплатил тарноводу серебряный диск, приказав ему позаботиться о птице: почистить и покормить ее, привести в готовность. Его недоумение было развеяно еще одним диском.
Я обошел окрестности стоянки Минтара, отделенной от основного лагеря, как и большинство стоянок торговцев, плетеной изгородью. Через стоянку, как через осажденный город, тянулись противотарновые провода. Стоянка Минтара была самой большой среди торговых стоянок и занимала несколько акров. Наконец, я подошел к корали тарларионов и подождал, пока не отлучится один из стражей, который мог узнать меня.
Оглядевшись, не смотрит ли кто, я перепрыгнул через изгородь и попал в гущу ездовых тарларионов. Предварительно я установил, что в этой корали нет высоких тарларионов, на которых ездит Казак и его воины. Они слишком возбудимы и плотоядны, а мне не нравилась перспектива поднимать шум, прокладывая себе дорогу среди них с помощью копья.
Их более кроткие родственники не стали бы прерывать свои мысли о пище. Укрытый за их огромными, как автобусы, телами, я прокрался к выходу.
Счастье не изменило мне, когда я перепрыгнул через стену и направился по тропинке к палаткам людей Минтара. Обычно стоянка торговцев, в отличие от хаоса лагеря Па-Кура, организована в лучших военных традициях, по геометрической схеме. Военный лагерь располагается концентрическими кругами, отражающими четверичный принцип военной машины Гора, так же и торговая стоянка состоит из концентрических кругов, причем палатки стражи занимают внешний ряд, возчики, ремесленники, маркитантки и рабы — следующие ряды, а центр оставлен для торговца, его товаров и телохранителей.
Именно поэтому я перебрался через изгородь именно в этом месте; я искал палатку Казрака, которая должна была стоять во внешнем кольце, около коралей. Мои предположения оказались правильными, и через минуту я скользнул в его палатку и бросил на циновку свое кольцо со знаком Кэбота.
Час, который я провел внутри палатки, показался мне вечностью. Наконец появилась усталая фигура Казрака со шлемом в руке. Я не стал говорить с ним, пока оружие было в его руках: к сожалению, горийский воин прежде всего, встретив в своей палатке чужака, убьет его, а потом станет разбираться, кто он такой. Я остался в тени и подождал, пока он отстегнул меч. Вспыхнуло огниво, и Казрак зажег маленькую лампу — фитиль, вставленный в медную чашку с тарларионовым жиром — и при ее мерцающем свете повернулся к циновке. И тут же он упал на колени и схватил кольцо.
— Царствующие Жрецы! — воскликнул он.
Я прыгнул к нему и зажал ему рот руками. Он яростно отбивался.
— Казрак! — сказал я и убрал руки. Он обнял меня и прижал к груди, с наполнившимися слезами глазами.
— Я искал тебя, — сказал он. — Два дня я скакал по берегам Воска, чтобы освободить тебя.
— Это было святотатством, — рассмеялся я.
— Пусть так, но я должен был освободить тебя.
— Мы снова вместе, — просто сказал я.
— Я нашел раму в полпасанга от Воска, уже сломанную, и подумал, что ты погиб.
Этот храбрец плакал, и я тоже чувствовал, что слезы подступают к моим глазам, но от радости — ведь он был моим другом. Подойдя к его ящику около циновки, я достал флягу вина ка-ла-на и, сделав большой глоток, протянул ее ему. Он осушил ее одним глотком и вытер бороду, испачканную красной жидкостью.
— Да, мы снова вместе, — сказал Казрак. — Снова вместе, Тэрл из Бристоля, мой брат по мечу.
Мы уселись и я рассказал ему о своих приключениях, а он слушал меня, качая головой.
— Самой судьбой и Царствующими Жрецами тебе предназначено совершать великие подвиги.
— Жизнь коротка. Давай лучше поговорим о наших делах.
— За сотню поколений из тысячи храбрецов едва ли кто сравниться с тобой.
Кто-то вошел в палатку. Я исчез в тени. Это был один из доверенных воинов Минтара — человек, чьи тарларионы тащили паланкин торговца.
Даже не оглядев палатку, он обратился прямо к Казраку:
— Не хотят ли Казрак и его гость, Тэрл из Бристоля, сопроводить меня в палатку Минтара, торговца?
Мы были ошеломлены, но поднялись и пошли за ним. Уже стемнело и я надел свой шлем, так что узнать меня было невозможно. Перед тем, как покинуть палатку, я положил кольцо в свой мешок, но теперь решил, что излишнее благоразумие не повредит моей гордости.
Шатер Минтара был огромен и казался дворцом из шелка. Пройдя мимо стражи у входа, мы увидели в центре шатра у небольшого костра двух человек, между которыми лежала игорная доска. Один был Минтар, чье тело подобно бурдюку покоилось на мягких подушках. Другой, гигант, носил одежды Страдальца, но носил их по-королевски. Он сидел, скрестив ноги, с выпрямленной спиной и высоко поднятой головой — как подобает воину. Даже издали я узнал его — это был Марленус.
— Не будем прекращать игру, — сказал он Минтару.
Мы встали рядом.
Минтар погрузился в мысли, не отрывая взгляда от красных и желтых клеток доски. Увидев нас, Минтар моргнул, и его пухлая рука протянулась, на секунду поколебавшись, к одной из 100 клеток доски, где находился тарнсмен. Он коснулся его. Последовал мгновенный обмен ходами, подобный цепной реакции: первый тарнсмен взял первого тарнсмена, второй копьеносец ответил нейтрализацией первого копьеносца, но был сражен вторым тарнсменом, тарнсмен — рабом копья, и раб копья — рабом копья.
