Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталья

Капитан молчал достаточно долго, чтобы темная точка выросла в несколько раз. Это был, по всей видимости, достаточно большой остров; уже не оставалось сомнений в том, что Белый Фрегат направляется именно туда.

– Я так устал… – сказал Капитан. Впервые в его голосе мелькнул хоть какой-то намек на обычное человеческое чувство, и этим чувством оказалась тоска. – Если бы я знал заранее, что буду тысячелетиями бороздить океан в одиночестве, прикованный к собственному кораблю, то мог бы и не сдержать слова. – Он повернулся к Эсме и посмотрел на нее, задумчиво склонив голову набок. – Альцион. Ее звали Эльга Альцион. Последняя из клана Зимородка, о котором тогдашняя Цапля заставила всех магусов забыть из-за их чрезмерной любви к детям суши. Она в одиночку повторила все то, что однажды попытались сделать ее соплеменники, – и с гораздо большим успехом. Ты на нее очень похожа и внешне, и своей… силой. Хозяин Сундука лишь дважды покорялся целителям после того, как вороны его пленили и заставили служить своим собратьям-зимородкам.

Эсме смутилась и покраснела.

Хозяин Сундука? Кристобаль понял, что так и не расспросил ее о том, что с ней произошло.

– Меня бросили в огонь, – продолжил Капитан, вновь устремив взгляд на приближающийся остров. – Они поняли, что побеждают взбунтовавшихся детей земли, и решили, что настал момент отыскать и наказать того отступника, который стал всему причиной, – того, кто дал неразумным червякам оружие и научил их пользоваться звездным огнем. Когда поиски завели их слишком далеко, я понял, что они вот-вот узнают правду, и… – Он вздохнул и ненадолго замолчал. – Они бросили меня в огонь – в огненное сердце «Утренней звезды». Иным из них эта идея показалась разумной и даже… элегантной. Однако все забыли о важном отличии фениксов от других магусов: они носят своего покровителя внутри, с собой. Птица-в-пламени не дала мне сгореть до конца, и мы вместе с ней влились в огненную кровь «Утренней звезды», проникли в ее сердце, в ее главное средоточие разума – повсюду. Я не мог стать ею, она слишком огромна, однако мне хватило нескольких секунд, чтобы сделать то, что я хотел. – Он улыбнулся. – Я заставил ее упасть с неба и направил в воду. В самую глубокую яму, какую только смог отыскать на океанском дне. А следом за ней туда же отправились все ее летающие дети, и магусы потеряли свои крылья.

Остров быстро увеличивался в размерах. Кристобаль вдруг вспомнил, как медленно и величаво всегда двигался Белый Фрегат, пригляделся и удивленно вскинул бровь. Нет, не может быть! Но…

Не они шли к острову, а остров все быстрее двигался им навстречу.

И он был заметно больше, чем показалось вначале.

– Там, внизу, она восстановила контроль, – продолжил Капитан. – Она могла бы раздавить то, что осталось от меня, словно блоху, но не сделала этого. Она обладает собственным разумом, хотя этот разум даже отдаленно не похож на человеческий. Она иначе чувствует, иначе мыслит, и я хотел бы когда-нибудь понять, почему ее сородичи вдруг покорились людям, – ведь наши силы нельзя сравнить… Так вот, она не стала уничтожать меня, а изучила. Узнала все, что я знал, посмотрела на жизнь моими глазами. От нее нельзя было ничего скрыть, а я и не пытался – наоборот, я открылся ей, я умолял ее выслушать и понять меня.

– И что же произошло? – спросил Кристобаль, глядя на остров. Глаз слезился от напряжения, но все же он продолжал пристально всматриваться в переднюю часть того, что приближалось к ним. В самом ли деле он увидел там то, что увидел? – Она поняла?

Капитан взмахнул рукой, словно ему не хватало слов:

– Я не сразу осознал, насколько хорошо она меня поняла. Трудно удержаться на грани безумия, когда утром ты был магусом, в полдень превратился в горстку пепла и одинокую искру посреди пламенной реки, а к вечеру вдруг стал… – Он ткнул пальцем куда-то вниз. – …Этим.

Узы, связывающие Кристобаля с Белым Фрегатом, натянулись, словно струны гитары. Он остро ощутил, что стоит на палубе корабля, которому больше трех тысяч лет и которым управляет призрак, пусть и кажущийся сейчас обычным магусом. «Это не конец истории, – подумал он. – Это не конец, а только начало».

– Три тысячи лет ее дети помогали живущим в этом мире, не делая различий между людьми и магусами, потому что она так решила, вняв моим просьбам и словам Эльги, – сказал Капитан. – Я наблюдал. Я чувствовал то, что чувствовали они, я слышал голос каждого разумного существа, когда-либо связывавшего себя с фрегатом. Но однажды одно такое существо решило, что ему нужен не один фрегат, а много. Очень много. Все больше и больше. Она почувствовала, как ее детей одного за другим забирают у нее, лишают разума и свободы воли, и ей это не понравилось. Хотите увидеть, как она ответила на это?

Не успев сказать «да» или «нет», они увидели то, о чем он говорил.

Они увидели… Кааму. В городе-на-воде приближался вечер, и жизнь шла своим чередом: сторожевые фрегаты охраняли вход в гавань, у причалов стояли несколько торговых кораблей, вереница грузчиков таскала какие-то мешки и ящики. Не считая бурной деятельности в порту, город будто накрыло мягким покрывалом умиротворения и спокойствия. Словно король не покинул его, отправившись на войну; словно война не могла вот-вот прийти к самому порогу. Ничто не тревожило каамцев.

А потом один из сторожевых фрегатов покачнулся, хоть погода и была безветренной, и раздались встревоженные крики. Перспектива сменилась: теперь Эсме и Кристобаль оказались ближе к этому кораблю и увидели, как по его правому борту карабкается хорошо знакомая им тварь – собрат безымянного монстра, встреченного по пути к острову Зеленого великана, и глубинного ужаса, поселившегося в окрестностях Эверры и уничтожавшего корабли один за другим. Этот был крупнее, но в остальном выглядел так же и с поразительной скоростью отращивал все новые и новые щупальца, хотя их и так уже насчитывался не один десяток. Крики стали громче, и теперь они раздавались с других фрегатов, подвергшихся атаке таких же существ.

Подлинный ужас охватил Кристобаля и Эсме, когда они увидели, как твари выбираются из воды на причалы, явно нацелившись на дома и людей. На суше они передвигались без свойственного всем морским существам изящества, но зато неумолимо, как падающие с горного склона валуны. Деревянные постройки в порту ломались и рассыпались под ударами их многочисленных щупалец, словно были сделаны из бумаги и соломы, и паника охватила весь город со скоростью лесного пожара.

Каама исчезла, и они увидели Лейстес. А потом Облачный город, Ниэмар, Тейравен, Ламар, Эверру и множество других незнакомых городов в самых разных частях мира, где происходило в точности то же самое. Лишь когда Эсме в ужасе закричала «Хватит!», парад разрушений прекратился, и они вернулись на Белый Фрегат.

– Как это остановить? – хриплым голосом спросил Кристобаль.

Капитан пожал плечами:

– Остановить пожирателей может лишь та, кто произвела их на свет.

– Почему она мстит так извращенно? Люди, которые сейчас погибают, не имеют ничего общего с Аматейном и его черными фрегатами. Может быть, они даже пострадали от него! Так зачем же их убивать, если они не виноваты?

– Ты просто не знаешь, как все устроено, – сказал Капитан. – Она не сейчас начала рождать пожирателей вместе с фрегатами – она это делала всегда, испокон веков. Когда ты узнал, в кого в конце концов превращаются живые корабли, тебе не пришло в голову, что кархадонов в океане как-то маловато? За три тысячи лет очень многие фрегаты, исчерпав желание служить, сменили облик, и, по идее, моря должны кишеть этими опасными тварями. Но не кишат. Почему?

– Их убивают кракены. Мерры. Да хоть крабы Великого Шторма. При чем тут это?

– Притом что каждому кархадону суждено в конце концов встретиться с собственным, особенным пожирателем. С глубинным ужасом, с безымянной тварью. Они ищут друг друга в океане, а когда находят – уничтожают. Какая-то часть их сути возвращается к ней, чтобы родиться вновь. Такой вот цикл – она сама его придумала, и не нам с тобой судить, что в нем хорошо, а что не очень. Лучше подумай вот о чем: на каждый фрегат, погубленный Аматейном, осталось по одному пожирателю. Существу, которое может только убивать, разрушать. Сперва они искали свои фрегаты, рыскали повсюду, повинуясь единственному инстинкту. Потом начали нападать на любые корабли, но это ничего не решило. И теперь они злы, они очень-очень злы и сбиты с толку. Она могла бы их отозвать, но, боюсь, не станет этого делать. – Помедлив, Капитан прибавил: – А еще их очень много.