Внутри невидимых стен - "Хамки"

– Не говори ничего, – вновь глядя в небо, сказал Хамки. – Просто задумайся. Это история и боль моего народа; у тебя нет мотивов скорбеть или горевать вместе со мной. Но то, что позади для саланганцев – впереди для зелирийцев и землян. Мы выиграли свой бой тогда. И не проиграли ни разу за всю нашу историю. На момент Исхода наша армия не имела себе равных во Вселенной, и вряд ли это изменилось. Но ваша Первая война еще впереди. Я не знаю, когда она будет, но не стоит тешить себя надеждой, что этого не случится. Случится обязательно. Вопрос один: кто выживет? Вы? Или ваш враг? И ответ на этот вопрос зависит только от ваших действий и усилий, – он повернулся к спецназовцу и улыбнулся. – Спи, Макс, тебе нужен сон. Да и я, пожалуй, вздремну. Прочистить голову не помешает.

Или парню показалось, или Хамки сказал это как-то… по-доброму, что ли. Может быть, он хотел в меру сил проявить заботу, предупредить. Но что могли изменить его слова? Этот фиолетовый зверь сам по себе был многократно древнее человеческой цивилизации, а его раса существует больше, чем человек вообще может представить. Ни обитатели Зелирии, ни люди… Макс понимал, что они просто не услышат, а если и услышат, то не воспримут его слов.

– Ты прав. Спокойной ночи, Хамки, – сказал он, направляясь к двери дома.

– Спокойной ночи, Макс, – донеслось вслед.

Глава 23. Нянь в краповом берете

Поскольку уснуть Максу удалось лишь в середине ночи, то и позднее пробуждение было вполне логичным. Впрочем, только для него – выйдя из дома, он увидел остальных. Вельга, раскрасневшаяся после тренировки, сидела на краю колодца и отдыхала, а Лика, судя по запаху, уже приготовившая завтрак, расположилась на траве возле дома напротив и о чем-то разговаривала с Мисси. Девушка явно рассказывала что-то очень смешное, периодически кривляясь и корча рожи, а Мисси, словно забывшая о своей беде, заливисто и весело смеялась. Рыцарь иногда украдкой поглядывала на них, но подходить не решалась.

– Привет, соня! – Макс поднял глаза. На удивление довольный Хамки снова сидел на коньке крыши, свесив лапки и болтая ими в воздухе.

– Привет. Чему ты так радуешься?

Хамки спрыгнул вниз и, изменив траекторию прямо в воздухе, приземлился парню на плечо. Сомнений быть не могло – фиолетовый зверь умел летать.

– Как чему? – картинно удивился он. – Отличный денек!

Хамки сказал это, помедлив пару мгновений, что могло означать для Макса лишь одно – изначально он радовался чему-то совсем иному.

– А на самом деле? – хмуро спросил Макс. Почему-то у него было ощущение, что ответ ему не понравится.

– Ладно, скажу, – пожал плечами саланганец. – Просто забавное совпадение – уход деревенских должен был обречь на гибель Мисси, но получилось ровно наоборот. Ближе к утру они остановились на отдых, свернув с дороги и найдя в лесу ягоды канбера. И наевшись их…

– Эти ягоды ядовиты? И… Это повод для радости? И как ты увидел все это?

– Глянул дальним зрением с помощью НОРЫ. Просто из любопытства, – хмыкнул грызун. – Случившееся, конечно, не повод для радости, но для издевательской ухмылки – вполне, – он в самом деле усмехнулся. – Ягоды канбера не ядовиты, но имеют сильнейшие снотворные свойства. Так или иначе, этот ранний завтрак стал для селян последним – ягоды усыпили их, а корни этого самого канбера оплели спящих. Сейчас кусты, поди, уже доедают своих жертв. Там целые заросли были, а деревенские по незнанию в самую гущу сунулись, чтобы ягод наесться и запасы не тратить.

– Что? – не понял Макс.

– Канбер, – пояснил Хамки, – это редкая, но встречающаяся мутация ХРЕНа. Очень забавное растение-хищник. После Исхода на Салангане осталось несколько экземпляров, и они столь редки, что даже сами зелирийцы, похоже, не знают об их свойствах. А эти канберы хоть и не могут создавать съедобные плоды, но саланганцев воспринимают как хозяев и сожрать не пытаются.

Он погрустнел.

– Жаль, ни одного нормального ХРЕНа тут не осталось. Я уже и с помощью НОРЫ проверял.

– Хрена?! – оторопел Макс.

– Живой генератор продовольствия, – пояснил Хамки. – Ладно, хорош языком чесать, нам идти пора. В любом случае, Мисси уже пережила своих односельчан. И это забавно, надо признать, – Макс только головой покачал, слушая его.

Друзья неспешно позавтракали и собрались в путь. Все это время в воздухе висел немой вопрос, и во всем буквально чувствовалось напряжение. Нужно было двигаться дальше, в Теократию, но в каком составе? Как быть с Мисси?

Макс понимал, что их путешествие может быть опасным. Да что там может – оно и есть опасное! И если взять ее с собой – значит подвергнуть девочку риску. Но оставить здесь одну – вовсе означает подписать ей смертный приговор. У нее недостаточно знаний, сил, да просто еды, в конце концов, чтобы протянуть здесь даже несколько недель. Спецназовец отметил, что все утро она избегала встречаться с ним взглядом.

Он не знал, надеется ли она на что-то, ждет ли чего-то от него, но видел – Мисси понимает, что их маленький отряд – ее последний шанс на выживание. Хотя малышка и пыталась это скрыть.

Когда все приготовления были завершены, он в полном молчании окинул взглядом девушек. Те лишь опустили глаза и отвернулись – именно та реакция, какую ждал от них Макс. Согласная выполнить любой приказ служанка и телохранитель, полностью вверивший себя ему, – они не смели просить или советовать. Решить эту задачу ему предстояло самому.

Впрочем, хоть мозгом он и понимал всю паршивость ситуации для Мисси, внутренне он сразу осознал для себя, что не сможет бросить ребенка в беде. Осознал, что готов рисковать мобильностью всего отряда, возможностью быстро добраться до Теократии ради шанса, просто шанса спасти малышку от неминуемой гибели.

– Мисси, – окликнул он девочку. Та подбежала к нему, но взглянуть в глаза так и не решилась. Он заметил, что она немного дрожит от волнения. Все же она понимала ситуацию ничуть не хуже него и не питала иллюзий насчет своей полезности для Макса и своих перспектив в одиночестве в деревне. – Я понимаю твое положение. И знаю, что, если останешься здесь одна, ты погибнешь. Я не могу этого допустить, но и не могу обещать тебе, что, отправившись с нами в путь, ты выживешь. Но рискованное путешествие – это единственная альтернатива, которая у тебя есть. Если хочешь – пошли с нами.

Выражение лица Мисси медленно изменилось. Она просияла, глаза заблестели, а губы непроизвольно расплылись в широкой улыбке.

– Спасибо, господин Макс! – едва шевеля губами от волнения, произнесла она.

Девочка чуть подалась вперед, от полноты чувств собираясь броситься Максу на шею, но вовремя взяла себя в руки и только сдержанно поклонилась.

– Обещаю, я не буду для вас обузой, господин Макс! Я с радостью выполню любое ваше поручение! Я могу стирать вашу одежду, помогать тете Лике готовить…

Остаток фразы Макс пропустил мимо ушей, так как с откляченной челюстью уставился на Лику. «Злобная умари» и «хвостатая тварь» – перешептывания селян, услышанные им при первом диалоге со старостой… И вдруг – «тетя Лика».

– Посмотрим, – вздохнул он. – Так или иначе, пока что особых бытовых трудностей у нас нет, – сказав это, он нахмурился. Трудностей не было только пока. Патроны и туалетная бумага, например, имеют свойство заканчиваться, а пополнить их запас на Зелирии, увы, было негде. – Мисси, предупреждаю сразу – будет тяжело, – хмуро сказал он. – Идти нам еще далеко, а плестись мы не можем. Так что запасись терпением – в дороге оно тебе понадобится, – под конец он сам удивился строгости своего тона.

Все же она ребенок. Но и он не сотрудник Красного креста и вообще тут никому и ничего не должен. Более того, один раз он уже ее спас, сейчас – второй.

– Мисси, если ты устанешь – говори, сядешь мне на плечи – и все! – улыбнулась Лика, глядя на Мисси.