Светлана Борисова - Лживая птица счастья
«Gott sei Dank![4] И куда только делась умная образованная женщина, стоило только ей воочию испытать то, что в свете современных знаний она могла воспринять только как чудо», — с досадой подумал «ангел» и, втянув белоснежные клыки, бережно поднял свою новоявленную паству. В спальне, отпихнув ногой храпящего мужчину ближе к стене, он положил Тамару Васильевну на чистенькую постель. Она немедленно свернулась клубочком и сонно засопела. Штейн взял стул и, присев на него, задумчиво огляделся.
Обстановка комнаты для такой глуши выглядела очень неплохо. «Конечно, небогато, но и нищеты особой нет. Все как у людей среднего достатка в этих местах. Мебель недорогая, но новая. Есть большой телевизор, и даже старенький компьютер. На окнах симпатичные занавески, во всем чувствуется заботливая женская рука, — Штейн вздохнул, поглядев на храпящего Антона. — Вот дурак! Нормальная умная женщина, хорошая мать и хозяйка. Интересно, какого чёрта ещё нужно простому мужику?.. Ладно. На твое счастье, чувствуется, что и ты хороший хозяин, о семье заботишься пока водка не ударяет в голову, — он призадумался, а затем хищно улыбнулся. — Ну, что ж, дружок, дам тебе ещё один шанс. Если ты им не воспользуешься, то пеняй на себя». Штейн закрыл глаза и прикоснулся к разуму спящего мужчины. Он снял у него возникшую зависимость от алкоголя и чуточку усилил сопротивляемость ему. Теперь Антон мог спокойно выпить стакан водки без особых последствий для себя, но большая доза грозила ему большими неприятностями. Если он напьется и снова нападет на жену или дочь, то это немедленно приведет к летальному исходу: остановке сердца.
«Да! Милостив становлюсь как Вседержитель! В последнее время совсем меня испортили бабы. Чуть что, сразу же мягчею на глазах, просто Христосик во плоти! Ладно, надеюсь, что доброе дело меня не особо выбьет из привычной колеи», — Штейн мысленно посмеялся над собой. Он повелительно протянул руку, и невесомое облачко симбионтов выпорхнуло изо рта спящей женщины и вернулось к своему хозяину. Ему совсем недавно удалось освоить этот фокус, но его радовала открывшаяся новая способность — теперь Штейну не грозила потеря вампирской мощи. Его симбионты послушно следовали хозяйской воле, и в зависимости от его пожеланий несли другим исцеление или разрушение. Он потрогал свой бок и удовлетворенно улыбнулся. Недавно сломанные на реке и неправильно сросшиеся ребра, самостоятельно приняли правильное положение, и теперь его ничто не беспокоило. Штейн призадумался, нужно ли ему что-либо делать с воспоминаниями матери и дочери, но потом махнул рукой. Ему не хотелось плести сеть ложных воспоминаний. Он решил, что чудом больше или меньше на Алтае уже не имеет значения.
Утром хозяин дома проснулся раньше остальных и с замиранием сердца повернулся к жене. Не настолько Антон был пьян, чтобы не помнить, как жестоко избивал её накануне. Раньше ему не приходилось жалеть о содеянном, он считал, что жена заслужила каждую его колотушку, — ведь она всегда держалась слишком независимо, несмотря на побои. Антон знал, что Тамара не его полета жар-птица, и они оказались вместе благодаря её тяжелым жизненным обстоятельствам. Знал он и то, что в семье её держит только дочь, и потому никогда не поднимал руку на Алисочку. Да и жену он бил расчетливо, чтобы не очень ей повредить, а лишь слегка поучить, как он считал, «чтобы супружница не забывала, кто в доме хозяин». Несмотря на сплетни, Антон не верил что жена гуляет на стороне. Он знал, что бабы от зависти распускают мерзкие слухи о Тамаре. Оно и ясно почему, — ведь чужачка увела у них из-под носа лучшего жениха на селе. Но всё это было правдой только до недавних пор.
Недели две назад в их устоявшейся жизни вдруг все резко переменилось. Жена с подругой из местных как-то пошли за ягодами и, заблудившись, женщины забрели далеко за приторы. Где уж они там бродили неизвестно, но вернувшись, Галина, приятельница жены, начала взахлеб рассказывать всем, какой там красавец-артист живет в роскошном доме. А вот Тамара на все вопросы любопытных только отмалчивалась и с досадой пожимала плечами. И как ещё заметил ревнивый муж, теперь она частенько ходила по дому с мечтательным видом, ничего вокруг себя не замечая.
На селе ничего не остается тайным, и его жители быстро приметили, как изменилась учительница и стали посмеиваться за её спиной. Нужно отдать ему должное Антон долго крепился, но мужики окончательно достали его насмешками, намекая, что он уже не боец и прочили ему скорую замену в постели. «Смотри, Антошка, как бы твоя баба не принесла тебе подарочек в подоле. Будешь потом чужого выб…ка воспитывать…», — подзуживали они. Но ревнивец всегда остается ревнивцем как бы он себя не сдерживал. К тому же совсем недавно молчаливая жена взяла моду мурлыкать себе под нос веселые песенки, и почему-то именно они окончательно взбеленили Антона. Потому вечером он специально напился с мужиками, но жгучая ревность застилала ему глаза, и он не удержался, и «принял на грудь» больше обычного. По дороге домой мужик настолько вошел в раж, припоминая счастливый вид жены, что ему почти не потребовалась заводить себя скандалом.
Приподнявшись на локте, Антон с удивлением пробежался глазами по лицу и телу женщины и не заметил ни единой отметины после вчерашних побоев. Личико спящей сияло свежестью и нежной красотой. Такой жена выглядела только в самые первые годы своего замужества. Антон нахмурился, ничего не понимая. Он схватил её так сильно за плечо, что Тамара Васильевна вскрикнула от боли. Моментально проснувшись, она посмотрела на мужа широко открытыми испуганными глазами, — такого еще не случалось, чтобы он причинял ей боль в трезвом виде.
— Давай жрать! Что разлеглась, как корова? — мрачно буркнул Антон, в упор разглядывая похорошевшую жену.
Вскочив, женщина бросилась в кухню. Там она с досадой обнаружила, что нет электричества, и лихорадочно принялась растапливать печку. Позавтракали супруги в полном молчании. Уходя на работу, муж не сказал ни слова, но напоследок так хлопнул дверью, что зазвенела посуда на полках и Тамара Васильевна бессильно опустилась на скамью у стены. Она почувствовала, что вечером будет продолжение скандала с побоями.
— Господи, да за что же мне такое! — с горечью воскликнула она и к её глазам подступили слезы.
Обычно муж, накануне избив её, наутро вставал засветло и падал на колени. Он слезливо просил его простить, обещая больше никогда так не поступать, и не вставал до тех пор, пока Тамара, которой его хныканье было еще омерзительнее побоев, скрепя сердце не говорила ему, что прощает. Тогда Антон, блестя глазами, обнимал её и просил доказать это на деле. Поникнув, она бросала готовку и шла в постель, где как могла, ублажала мужа, выдавливая из себя слова любви. Женщина знала, если она этого не сделает, то вечером он опять напьется и ей снова быть битой, под его вопли о неблагодарных сучках. Поступая таким образом, Тамара Васильевна больше заботилась о ребенке, чем о себе. С болью в сердце она заметила, что девочка в последнее время кричит по ночам: её мучили кошмары.
