Крест Марии (СИ) - Фонд А.

– Согласна! – торопливо сказала я, – суньте в щель.

Акимыч неторопливо и обстоятельно принёс книги и просунул их в лоток. Я забрала книги и положила туда взамен носки.

– Моя Лукерьюшка такие же вязала, – он любовно провёл рукой по вязанному полотну и его сердитые морщины на лице разгладились.

Я улыбнулась в ответ. Приятно, когда так хвалят. Тем более, когда сравнивают с самым дорогим.

– Ты пояс от радикулита связать можешь? – внезапно взглянул он на меня из-под кустистых бровей.

– Н-не знаю, – опешила я.

– А вот Лукерьюшка могла! – обличительно-торжественно сообщил мне дед, – там ничего сложного. Как шарф, только на спине толще. А на животе чтобы просто завязывалось. Поняла?

– Поняла, – кивнула я, – но от радикулита нужны специальные нитки, с собачьей шерстью, или с верблюжьей. У меня просто нитки, они не сильно тёплые.

– Погоди! – велел мне Акимыч и опять исчез.

Я осталась стоять у окна, рассматривая небольшой кусочек чужого жилья.

Наконец, дед вернулся и сунул в щель какой-то тючок:

– Овечья шерсть, – доверительно сообщил он. – Свяжи, наша следующая стыковка будет где-то через две недели. Ты как раз успеешь.

– Хорошо, – сказала я.

– Остатки шерсти заберешь в уплату, – сварливо сказал дед и прибавил. – Аванс. Полный расчет будет после того, как свяжешь. Поняла?

– Поняла, – сказала я.

На этом свидание наше закончилось.

Я обратила внимание, что время свиданий разное. Когда я дёргала и третий рычаг – то продолжительность стыковок была гораздо больше, да и кормили лучше. Ну и плюс поощрительные подарки давали. Выходит, всё это зависит от трудолюбия и дисциплины узников – будешь дёргать исправно, не пропуская – будешь жить в тепле, вкусно питаться и иметь небольшие бонусы в виде куска мыла или полбутылки вина.

Кстати, только сейчас я начала обдумывать слова Анатолия, которые он сказал мне перед тем, как уйти с Верой Брониславовной наверх. По поводу пробок, в которых какие-то послания и которые нельзя читать. И мне, конечно же, захотелось получить послание и почитать его.

Тем временем, я вернулась к себе на топчан и рассмотрела полученные от Акимыча книги и шерсть. Шерсть была действительно овечья, только когда он сказал «шерсть», я решила, что это шерстяные нитки. А это действительно была просто шерсть – вот как её состригли с овцы, так она и была. Интересно, откуда она взялась у старика? Хотя, чему я удивляюсь – может, он шел с фермы, как раз перед этим остриг своих овец, а его сюда закинуло. Шерсть пахла овечьим ланолином и оставляла на руках жирноватый след. Я обрадовалась – ланолин использовался для изготовления кремов для рук и такой крем считался самым лучшим. Я, конечно, не умею выделять ланолин, но можно же, пока вяжу, руки натирать клочками шерсти.

Художественная книга оказалась сборником каких-то малоизвестных начинающих писателей. Рассказы с скучными названиями «Домик у моря», «Степь», «Люди труда» и так далее. Я разочарованно вздохнула. Но на безрыбье, как говорится…

Ладно, почитаю, а там дальше будет видно.

Вторая книга была по зоологии. Вот она мне прямо понравилось. Это были очерки натуралистов, зарисовки с природы. В основном очерки о животных, немного о насекомых.

Я так зачиталась, что чуть дёргать рычаг не пропустила.

Нехорошо.

Немного поругав себя, я сбегала дёрнула и вернулась опять к чтению.

Ещё один очерк был о ядовитых животных. Там описывалось, что они имеют очень яркую расцветку или оперение. Я с интересом прочитала о ядовитой мраморной улитке, о жабе-ага, о банановом пауке, королевской кобре, автралийском осьминоге, сколопендре и жуке-нарывнике.

Прямо фу!

Эх, если бы мне где-то раздобыть такую сколопендру, можно было бы подсунуть Щукарю и Фавну в щель при стыковке!

Вот тогда им было бы совсем не до смеха!

Только вопрос – где раздобыть такое счастье? На носки же его не сменяешь…

Глава 14

Я увлеклась зоологией. У меня теперь был свой ботанический садик. Конечно, после того, как я объела все листочки и почти все веточки с «айвы», называть его ботаническим садом было бы крайне самоуверенно, но мне так хотелось, чтобы у меня был хоть кусочек природы, поэтому я делала всё возможное для этого. Поливала, пыталась кусочком ржавой скрепки аккуратно рыхлить почву, добавляла «подкормку».

Неожиданно проклюнулось ещё одно семечко, полученное от Агронома, что меня чрезвычайно сильно порадовало. Вообще-то ростки овощей росли плохо, медленно. Но ведь и я никуда не спешу, правда же?

Я смотрела на жалкий свой ботанический сад и думала, что вот бы деревья выросли, расцвели, и, может даже, у меня были бы собственные лимоны или яблоки. И хорошо бы ещё канарейку, чтобы щебетала. Ну, на худой конец, даже воробышек или самая простенькая пичужка сойдёт.

Но чего нет, того нет.

Время шло. Я методично и регулярно продолжала дёргать рычаги, уже начала дёргать второй рычаг и скоро у меня будет возможность дёргать за третий.

Но теперь передо мной встала новая проблема. Причем проблема большая. От дёрганья всех этих рычагов мой крест постепенно поднимался наверх, и вот уже скоро я поднимусь на следующий уровень. Пока я была на самом низу, то есть чуть выше «дна», но на самом низу. Следующий «слой» тоже меня особо не беспокоил, но затем пойдёт третий уровень, где обитают кресты Фавна и Щукаря.

Я не представляла, как встречусь с ними. Я была не готова. Ещё пока не готова. И тем не менее я должна была рано или поздно начинать дёргать и третий рычаг. Тот, за который дают поощрительные призы и тот, благодаря которому крест будет подниматься на новый уровень.

Значит, нужно рассчитать всё так, чтобы я и поощрения получала и на третий уровень не поднялась. Я села и прикинула, что таким образом мне придётся один раз дёргать третий рычаг, а два раза пропускать. То же самое со вторым, но там получалось по моим подсчётам, что нужно пять раз дёргать и два раза пропускать. А вот первый пропускать нельзя. Возможно я где-то накосячила с подсчётами, математик из меня, как я уже говорила, совсем никакой. Но для меня сейчас было важно иметь тепло, свет и достаточные промежутки для сна. Кроме того, мне нужна хорошая еда и поощрения. При этом мне категорически нельзя подниматься на третий уровень, точнее до тех пор, пока я не придумаю, как отомстить Фавну и Щукарю.

Как отомстить человеку, если он причинил тебе зло? Точнее очень большое зло? И надо ли вообще мстить? Насколько я помнила, христианская церковь, и возможно и остальные религии, не поощряет всё это. «Подставь другую щеку…» и всё такое. Возможно, в каких-то ситуациях этот принцип и оправдан, но явно не в моем случае.

Я вспомнила, как рядом с нами, на улице Гранд-Рю, жили муж и жена Мюллеры, так вот супруг выгнал жену, потому что нашел себе какую-то сисястую девчулю помоложе. Причем обвинил свою супругу в том, что она ничего из себя не представляет, скучная, толстая и так далее. Но этого ему показалось мало, понукаемый новой женой, он с помощью своих адвокатов оставил её без гроша, да ещё и выплачивать кредит пришлось ей. Я хорошо помню эту женщину. Немолодая, чуть сутулая, не очень привлекательная, она буквально была раздавлена горем от предательства. А когда он несправедливо навесил ей ещё и свои долги, помню, она вся пылала гневом. Мы боялись, что она наложит на себя руки. Но нет. Мстить она не стала. Молча ушла и поселилась на соседней улице, то есть на нашей (поэтому я ту историю так хорошо и помню, так как снимала она комнаты у Мариэтты, нашей соседки).

Так вот, эта женщина (а вот имя её я совсем забыла), в общем, она поселилась рядом с бывшим и занялась собой. Ходила на танцы, сменила прическу, стала высыпаться, расцвела. А потом оказалось, что у неё талант писать книги. И она начала их писать. Издатели её буквально за руки ловили, в очереди стояли. И уже за каких-то три года она стала очень обеспеченной женщиной, завела себе молодого любовника, ездила с ним на океан. Но от Мариэтты не выселялась, хотя могла себе позволить собственный дом. Нет, она ездила в дорогом авто, покупала дорогие продукты, носила дорогую одежду и украшения. Соседям говорила, что ей легче творить свои произведения именно в этом районе Цюриха. А её бывший муж, дела у которого пошли неважно, а жена растолстела и превратилась в неопрятную склочную бабу – смотрел на всё это и кусал себе локти, глядя на её прекрасную жизнь, на то, какую женщину он потерял.