А Эльстер - Вниз и влево (СИ)
Так они и сделали; но ученик отказал дочери правителя. Он прислушался к голосу рассудка: если бы он уступил, он бы нарушил обет аскезы и потерял право искать милости небес для учителя.
Бальжинима была растоптана. Ни слова не говоря, она развернулась и исчезла.
А ученик постепенно отчаивался: все его усилия не давали ничего. И тут ему явился демон; о, они знают, в какой момент могут найти ключи к человеческому сердцу! Он предложил помочь. И Сэнгэ, верный своей безмолвной клятве, заключил с ним Контракт.
Условие было такое: то, что пожелает совершить старший аскет путем обрядов, будет исполнено, — но не силой богов, а силой демонов. Ученик просто посвятит алтарь демону тайным ритуалом, и все жертвы, принесенные на этом Алтаре, пойдут тому на корм. Если же силы жертвоприношений не хватит на нужный отшельнику результат, то недостающая часть будет отнята у его ученика, вплоть до разрушения его Духа. Но никто ничего не заметит: внешне все церемонии будут выглядеть, как прежде.
О, безрассудный! Так и случилось в итоге! Бальжинима, которую он отверг, погубила и его, и его наставника. Она ведь тоже повстречала демона тогда, и тоже заключила Контракт! Условие его составило всего одно желание: навечно стать для юного аскета дороже всего, что есть на земле, в высших и нижних мирах. За то, чтобы ее желание исполнялось, она платила нетленной частью своего существа. Но любовь ее извратилась и стала ненавистью, и больше всего она хотела ему страданий. Сэнгэ стал ею одержим, а она, смеясь, отвергала и мучила его.
А старший из аскетов тем временем завершал ритуал. Это было сложно: спокойствие его Духа поколебалось, и вдобавок все окрестные демоны стали сильнее, получая жертвы с его Алтаря. Но близился срок окончания; он готовился принести последнюю жертву. Оставалось совсем немного времени, когда правитель объявил ему, что его дочь Бальжинима изъявила волю стать этой жертвой.
Коварная! Она все обдумала, одним ударом уничтожив обоих. Одни лишь демоны знают, чего стоило старику-отшельнику поднять руку с жертвенным кинжалом! Она упала на Алтарь, исполнив месть. Ликующая улыбка застыла на ее лице, словно маска. О, как страшно закричал его ученик! Гибель всего мира, свою смерть, преступление клятвы предпочел бы он в этот миг тому, что ее не стало!
Но она-то знала, что уже не могла стать жертвой ни для богов, ни для демонов. Во исполнение Контракта она заплатила всем, что у нее было. Да, превратилась она в демоницу, и Колесница — это она! Поскольку же стала она пустой оболочкой, сила для обряда старшего аскета была отнята у его ученика. Увы: это оказалось больше, чем он мог отдать! Он тоже стал демоном.
Так и случилось, что старик не завершил обряд и не исполнил обета. Со всех сторон бросились на него демоны и растерзали его плоть. Тьма пала на те земли… Мы нашли его скитающимся в нижнем мире, и от него узнали то, что я рассказал тебе.
Твой же демон был привязан и к Алтарю, и к своему хозяину, с кем заключил Контракт. Именно из-за него Алтарь продолжал действовать, отправляя демонам силу принесенных на нем жертв. Это была причина, по которой он дожил относительно невредимым до этих дней: если бы не его хозяин, Колесница захватила бы его, чтобы мучить вечно.
Но другие демоны хотели заполучить Алтарь, и случилась из-за этого меж ними война. Демон, что был хозяином Колесницы, и вся его свора напали на хозяина Сэнгэ и тех, кем он правил. Они победили; победитель поглотил побежденного, и теперь им нужен был только Сэнгэ, чтобы управлять Алтарем. Огляделись они вокруг и увидели, что Сэнгэ сбежал! Когда его хозяин погиб, цепи Контрактов с ним разорвались, и Контрактеры получили свободу.
Верховный демон-победитель был страшно зол. И тогда он отправил Колесницу, чтобы найти беглеца и доставить к нему. О, как же ждала она этого поручения! Некоторое время она играла с ним, словно кошка с мышью. Вдоволь над ним поиздевавшись, она уже приготовилась его схватить — но тут ему подвернулась ты! С твоей помощью он получил возможность покинуть Тибет.
Она просто взревела от ярости, когда поняла это! Уничтожив всех своих подчиненных, она поглотила их силу и получила свободу гнаться за ним. И она не успокоится, пока не догонит!
* * *— …Слушай, Седьмая! — возвысил голос тибетец, — Она — страшный враг! Да, тем сильнее демон, чем ярче сиял при жизни его Кристалл и острее были страсти, — и потому она очень сильна! Все пытки мира не способны ее усладить, кровь всех людей не может залить пожар ее ненависти! И все, кого она избирает как Контрактеров, становятся такими же! Они безумны, беспощадны, импульсивны, извращены! А если они встретят тебя — ни у кого не хватит фантазии представить себе, что они с тобой сделают! Мы встречались тут с одним из них, мы знаем, чего он стОит. Все они заканчивают свои дни одинаково: утратив над собой контроль, обращаются в демонов, и тогда она впрягает их в свою упряжку. На них она разъезжает по нижним мирам быстрее мысли — потому и носит свое прозвище.
Ты не сможешь противостоять Колесничим, и ни один из Контрактеров твоего демона не мог. Наоборот: они покорно принимали смерть, и даже… желали ее! Жуткая связь между Колесницей и твоим демоном проходит и через тех, у кого с ними Контракт. Больные страсти соединяют их судьбы. Стоит влияниям их Контрактов соприкоснуться — и пути назад не будет.
Идем же с нами! Или ты не проживешь здесь долго… О, проклятие… — тибетец закрыл глаза, словно прислушиваясь, — Он идет сюда! Идем! Нет, беги сама, я задержу его!!
Он отшвырнул сетку, совершил четками пасс. Четки загорелись синим.
— Да кто же? — растерянно оглянулась Эльза. Она могла видеть куда дальше, чем позволяли стены, — и она увидела…
По улице приближалась высокая, чуть сутуловатая фигура. Для Эльзы она выглядела, как аномалия в сложной структуре мира. Все было так, как рассказывал ей Отто.
Колесничий.
…Тут дверь мастерской распахнулась, и показался переплетчик с чемоданом.
— Да, да, — быстро сказала Эльза, — Сейчас… — она перетащила чемодан через стойку.
— Скорее!!! Через внутренний двор!!!
Но времени уже не осталось. Колесничий вдруг ускорил шаг, быстро вошел, сделал круг по магазину, — и дверь кабинета слетела с петель.
* * *Он был тощ и действительно высок: головой чуть не задевал за притолоку. На нем была потертая форма без знаков различий, а волосы, не по-военному длинные, неаккуратными прядями падали на глаза из-под фуражки. На вид — лет двадцать пять — тридцать, но таким людям на самом деле может быть сколько угодно. Худое, несколько костлявое лицо, большие глаза чуть навыкате и чуточку слишком веселы. И улыбка, слишком широкая для просто дружеской.
