Питер Нейл - Тень ветра
Тропинка подымалась по склону крутого, но не слишком высокого холма. Она петляла между деревьев и тени могучих хвойных великанов усиливали наступающие сумерки. Соланна нетерпеливо вертелась в седле, выглядывая подходящую полянку, на которой они могли бы устроить ночлег.
Звуков копыт не было слышно, потому что землю здесь всюду покрывал толстый слой опавшей хвои. Пахло грибами.
— Господин, — прозвучал звонкий голос Оршана, ехавшего значительно левее от них. — Похоже, здесь есть полянка. А-а-а-а…
Крик разнесся по лесу. Конан рванул коня и галопом помчался вниз с холма. Ветки хлестали его опущенную голову, которую он прятал за конской шеей.
Мгновенно слетев с коня, он подскочил к двум борющимся фигурам, перекатывающимся по земле. Оршан, обхватив обеими руками голову крупного горного льва, старался удержать ее подальше от своего лица.
Мощные львиные лапы вцепились в хрупкое тело мальчишки, зверь хотел побыстрее закончить схватку.
Конан, отбросив меч, вырвал из ножен на боку кинжал. Одной рукой схватив за загривок животное, которое до сих пор не замечало приближения более опасного противника, он сильным рывком оторвал его от Оршана, оставшегося лежать на земле в луже крови.
Хищник, изогнувшись в воздухе, всеми четырьмя лапами попытался достать киммерийца. Задние лапы лишь слегка задели когтями кожаные штаны и те тут же распались от пояса до колен, на ноге Конана показалась кровь. К этому мгновению кинжал киммерийца уже в третий или четвертый раз вонзился в брюхо дикой твари. Та в последний раз судорожно дернулась и, испустив короткий болезненный рев, безжизненно повисла в руке гиганта. Он отбросил ее в сторону.
Конан повернулся к мальчишке, но за ним уже ухаживала Соланна. Киммериец освободил запутавшегося в кустарнике испуганного коня Оршана и хромая вернулся на место схватки.
— Где этот проклятый мальчишка видел полянку? — проворчал он и тут же увидел ее.
Она просвечивала сквозь кусты чуть ниже. Конан помог как оказалось не слишком опасно израненному Оршану залезть в седло и, схватив повод своего и Оршанова коня, спустился на полянку.
Вскоре они уже сидели у маленького костра. В котелке булькала вода, набранная из ближайшего ручья, и в ней варился кусок мяса. Соланна при свете костра зашивала разорванную одежду обоих мужчин.
— К счастью, починки требует только одежда, — улыбнулась она Конану, — а не вы сами.
— У нас только легкие царапины, — согласился киммериец.
— Ради такой шкуры стоило немного пострадать, — слабым голосом произнес Оршан, который лежал с другой стороны костра, закутанный в меха, взятые из вьючных мешков.
Конан рассмеялся. Он встал, подошел к Оршану и одобрительно похлопал его по плечу.
— Надеюсь, ты не собираешься заниматься такой охотой каждый день. Так мы до Прандары не доберемся никогда.
— С дикими кошками я бы рискнул, — возразил мальчик, потирая плечо, по которому Конан его дружески похлопал, — но вот ваша похвала…
* * *
Конан оглядывал окрестности с каждого пригорка, попадавшегося по пути. Не пропускал ни одного, не жалея коня.
Он все время ожидал какой-нибудь ловушки от Сунт-Аграма, но чародей не давал о себе знать. Киммерийца это беспокоило.
Уже четыре стояла неплохая погода. Дождя не было, a мутном свинцовом небе иногда проглядывало солнце, лучи которого, правда, были бессильны согреть воздух. Ночью было холодно, так что они старались ночевать в деревнях, если это удавалось.
Хотя Соланна выглядела как хорошо тренированный и закаленный юноша, она все же была дочерью придворного чародея, который несколько последних лет обеспечивал ей возможность жить роскошной жизнью, а Оршан конечно же не мог выдержать то, что способен выдержать взрослый воин, к тому же еще киммериец. Конана раздражала Медленная езда, но он не мог оставить их одних. Тогда он решил выбирать более удобные и легкие пути и тем самым убыстрить их передвижение.
Киммериец, снова оставив внизу своих спутников, въехал на пригорок, возвышавшийся слева от дороги. По пути он объехал заросли одичавших фруктовых деревьев, с которых уже облетели листья, но то тут, то там на ветках виднелись высохшие сморщенные плоды. Он сорвал одно яблоко и, несмотря на его кислый вкус, разгрыз его вместе с семечками.
Пригорок возвышался над холмистой местностью, изредка поросшей перелесками, рощицами и зарослями лиственных кустов. Практически не было видно вспаханных полей. Это была плохо пригодная для возделывания местность, здесь жило очень мало народу.
Еще слишком мало воды утекло в реках с той поры, как здесь бушевала братоубийственная война между местными городами-королевствами. А наемные солдаты никогда не отличались миролюбием по отношению к гражданскому населению. В большинстве случаев за ними оставались только пепелища и трупы людей и животных.
Земля опомнилась от всего этого значительно быстрее, чем люди. Те предпочли уйти в окрестности городов, где королевские солдаты все же как-то могли их защитить, а городские стены отпугивали многие банды кочевников.
Конан, прищурив глаза, посмотрел на запад. Вдалеке блеснула полоска воды. Впереди справа виднелись какие-то башни, но даже орлиный взгляд киммерийца не был способен различить подробности.
Съехав к своим товарищам, он крикнул им издали:
— Приближаемся к реке, довольно большой.
— Это могла бы быть Акханея, — радостно вскрикнула Соланна.
— А там, — он показал рукой, — виден город. Возможно, Паол.
— Если это так, то до Сувара всего четыре дня пути, — обрадовалась Соланна.
— Поехали, — тронул Конан коня. — Если будем только рассуждать, то никогда не доберемся туда.
Оба его спутника последовали за ним. Все молчали, устав настолько, что не оставалось сил даже для разговора.
* * *
— Я не умею плавать, — вытаращил глаза Оршан, увидев перед собой огромное множество воды.
Они остановились на высоком берегу, круто обрывающемся к реке. Везде куда ни бросишь взгляд, как вправо, так и влево, тянулся такой же обрыв, по высоте не уступающий городским стенам Аграпура.
Противоположный же берег наоборот почти не поднимался над уровнем воды. Там во все стороны раскинулась бесконечная травянистая равнина, тут и там прерываемая желтыми пятнами речного песка, нанесенного туда рекой во время весенних разливов.
Широкая лента реки в полном безветрии блестела, как потускневшее зеркало, и только в местах водоворотов вода на поверхности слегка рябила. По реке медленно проплывали обломки деревьев, а у самого берега и комки полусгнившей травы.
