Алексей Трефилов - Шустрый. Рождение воина
– Свитки и рукописи видишь? Разложишь на стеллажи в соответствии с каталогом. – Он указал на кучу бумажного и пергаментного хлама, лежавшего на полу.
– Сделаю. Как мне свои вещички со склада забрать? Судя по всему, я здесь застрял надолго. Можно кого-нибудь послать к Расту с запиской? Мне всего-то одна сумка нужна – имущества у меня немного, не нажил еще.
– Мне твои проблемы по барабану.
– Это по тому, который ты вместо головы на шее носишь? Слушай сюда, тля бумажная. Я тебе сейчас в него настучу, если слова цедить не перестанешь, и ухмылку твою сотру. Ты что, в отличие от меня, из золотой дырки вылез? – Я схватил его за воротник и подтянул его к себе. – Ты теперь мой начальник, так что прояви заботу о личном составе! Чтобы через час мои шмотки были здесь! Меня, может быть, завтра на плаху отправят, но перед этим знаменательным событием я тебе все кости переломаю. Будешь на костылях скакать. Понял?! – Я врезал ему под дых.
– Да, – заикаясь, выдавил парень.
– Убежал за сумкой, и не дай тебе Небесный отец в нее заглянуть. Попробуешь начальству стукнуть – прирежу! Если что не так – ты покойник, и никто тебя не спасет! Прекрати ухмыляться! – Я врезал ему ладонью по губам.
– Это нервный тик.
– Мне все равно! Метнулся, пока я добрый!
Проводил архивариуса взглядом и пробежался по библиотеке. Коридор и несколько комнат. Входная дверь одна, надежная, и засов есть. Задвинул его, принес табурет и приготовился ждать. Архивариус мог выкинуть что угодно, первое, что может взбрести в его голову, – доложить начальству. А я только один пистолет захватил: маловато против полноценного караула. Другого выхода нет: просто так мимо Старого не пройду, замков на двери три штуки, не считая засовов. Ночью поковыряться в них можно, днем вряд ли – заметят. Что я вообще про донжон знаю? Ничего! Слуги и охрана где? Не может быть, чтобы хоть кого-нибудь не было. Аристократы вообще любят в своих домах извращаться по-всякому. Сами ходят по одним коридорам, а прислуга по другим, параллельным. Полное впечатление, что в доме кроме хозяев никого нет, несмотря на то что за стенкой кипит жизнь. Отдельные двери, туалетные комнаты и прочее, даже часовни отдельно.
Как, кстати, насчет потайных ходов дела обстоят? В любом порядочном замке их по умолчанию должно быть множество, положено так. Спрашивается, зачем они нужны, если по ним нельзя наружу выбраться? От врагов тоже не спрячешься, при должном старании все равно найдут. Ответ простой – чтобы за слугами подсматривать! Вдруг утащат что-нибудь, или жену кто-то пользует, думая, что хозяин в отъезде? Здоровая подозрительность не одному дворянину жизнь спасла.
Парнишка меня не подвел – постучался в дверь примерно через час. Трусливый оказался без меры. Впрочем, я на это и рассчитывал: сержанты хорошо в меня науку подавления вбили. Приходит в часть призывник или там контрактник, вскормленный мамиными пирожками, привыкший жить как хочет. Человек, который считает себя независимым, крутым и далее по списку. Причем без всяких на то оснований. В армии такие не нужны, серв – вот идеал солдата, желательно без искина, с простым калькулятором. Как в короткие сроки, не калеча, сделать из него солдата? Мой сержант говорил примерно так: «Сначала я втопчу вас в грязь, а потом из этой грязи вылеплю воина!» И ведь работало! Весь смысл – не давать человеку думать, каждую минуту он должен быть занят исполнением приказов, быстро, еще быстрее! Тупые запреты и распоряжения плюс угроза физической расправы. Не драка, нет, с вами никто не дрался – вас били. Ставили в такое положение, которое исключало возможность сопротивления, и тупо лупили. Не то чтобы больно, не то чтобы сильно, но постоянно. Военная машина отрабатывала дрессуру людей веками, осечек почти не было, для тех, кто не поддавался, существовали дисциплинарные батальоны и гауптвахты.
На этом ломка не заканчивалась – существовал нехилый такой пряник. Ты точно знал, что это не навсегда. Курс молодого бойца – перевод в часть – свобода! Почему не потерпеть? Только вы и сами не замечали, как начинали ходить строем в туалет и надевать скафандр за сорок пять секунд. И избивать новичков, делая из них нерассуждающие механизмы, живущие по приказу. Кто бы чего ни говорил – люди стремятся иметь поменьше неприятностей. Избежать их очень просто: подчиняйся! Не думай, просто исполняй приказ! Что может быть легче? Вперед, и не останавливайся! Может быть, где-то и существуют армии, основанные на других принципах, но я таких не видел. Это не армия получается, а банда. Вот как заставить человека убить другого, который ничего тебе не сделал, всего лишь за то, что он одет в комбинезон другого цвета? Я теперь знаю ответ. Все зависит от того, кого ты больше боишься – своего командира или противника? И даже это не всегда помогало, если Умники в казармах ментоизлучатели устанавливали.
Проверил сумку: оружие, боеприпас, вещички на месте. Задвинул засов и ласково улыбнулся Вегенту:
– Вот скажи мне – ты читать любишь?
– Да.
– А про чудовищ у вас тут книги есть?
– Одна книга, называется «Гнев Небесного отца». Там кары описаны, которые он на людей насылал.
– Это замечательно! Дашь почитать? Я ужас как монстрами интересуюсь, тайными ходами в донжоне тоже.
– Зачем тебе ходы?
– А как ты к служанкам бегаешь? И на кухню за вином?
– Никак. Не положено! – Парень покраснел.
– Эх, ты! Службы не знаешь! Мне в казарме все уши прожужжали, какие здесь девочки сладкие. Вечером мы с тобой к ним и сходим. Сначала за выпивкой, а потом к девицам. Буду из тебя настоящего пограничника делать! Ищи план ходов.
– Я не пойду!
– Да куда ты денешься? Ты на себя посмотри: ни украсть, ни покараулить! И сдачи мне побоялся дать. За то, что меня не выдал, – молодец, хвалю. Значит, ты еще не потерян для общества. Не будь сачком, дальше Заречья не отправят! Девушек видел? Красивые?
– Ну…
– Вот именно! Чем мы хуже начальства, с таким бравым бойцом любая пойдет! Ты ищи тщательней, такой возможности упускать нельзя.
Пока архивариус рыскал по комнатам, я читал. Что тут можно сказать? Кудесник оказался в своем репертуаре: искусные гравюры такое изображали! Приснится – в холодном поту как минимум проснешься. Он больной был, в обратном никто убедить меня не сможет. Пролистав две трети книги, наткнулся на описание того, что мне было нужно. Скромненький такой кустик с названием «конструктор», незатейливо прозванный в народе «мозгожором».
Отличное название для зеленых насаждений. Правда, и зеленым он не был, имел голые ветки без листьев. Согласно книге символизировал неотвратимость жестокой кары за грехи человеческие. Конкретно – любил кушать мозги, в которых эти самые распутные мысли зарождались. Если отбросить религиозный бред и применить прочитанное к Заречью, то получалась следующая картина.
