Брендон Сандерсон - Путь королей
Каладин выдохнул – буресвет начал выходить, пульсируя. Ему приходилось идти по лезвию бритвы, втягивая достаточно буресвета, чтобы остаться в живых, но не так много, чтобы солдаты заметили свечение.
Башня вздымалась перед ним – каменная громадина, скошенная к западу. Расщелина была такая широкая, что он беспокоился, как бы его люди не уронили мост в пропасть, пытаясь его навести. На другой стороне Садеас выстроил свои войска в форме чаши, оттесняя паршенди и стараясь освободить место для Далинара.
Возможно, такой штурм должен был сохранить в чистоте репутацию великого князя Холина. Он не отправил мостовиков умирать. Не напрямую, по крайней мере. Разве кого-то волновало, что благородный князь стоял на спинах людей, которые погибли, чтобы Садеас смог переправиться? Их трупы и были его истинным мостом.
– Каладин! – позвал кто-то.
Он резко повернулся. Кого-то ранило. «Вот ведь буря!» – подумал парень, бросаясь к своему отряду. В венах пульсировало достаточно буресвета, чтобы побороть изнеможение. Вот и результат его самоуверенности. Шесть вылазок с мостом – и ни одного погибшего; он должен был понимать, что так не может продолжаться. Пробившись сквозь толпу мостовиков, Каладин увидел на земле Шрама, который держался за ступню, и между его пальцами сочилась кровь.
– Стрела в ступню, – процедил Шрам сквозь стиснутые зубы. – В ступню, забери ее буря! Какой еще дурак получал стрелу в ступню?
– Каладин! – раздался встревоженный голос Моаша. Мостовики расступились, пропуская его. Моаш вел Тефта, у которого в плече сидела стрела, угодившая прямо рядом с панцирным нагрудником.
– Буря! – выругался Каладин, помогая Моашу усадить Тефта. Пожилой мостовик был на грани обморока. Стрела вошла глубоко в мышцу. – Кто-нибудь, наложите жгут на ступню Шрама и забинтуйте, я пока не могу ею заняться. Тефт, ты меня слышишь?
– Прости, парень, – пробормотал Тефт, взгляд у него остекленел. – Я…
– С тобой все в порядке. – Каладин быстро взял у Лопена бинты и мрачно кивнул гердазийцу, чтобы тот разогрел нож для прижигания раны. – Кто еще?
– Остальные невредимы, – сообщил Дрехи. – Тефт пытался скрыть рану. Наверное, зацепило, когда мы наводили мост.
Каладин прижал к ране марлю и махнул Лопену, чтобы тот поторопился с ножом.
– Пусть разведчики глядят в оба. Убедитесь, чтобы паршенди не повторили тот же трюк, что несколько недель назад! Если они перепрыгнут через ущелье, чтобы добраться до Четвертого моста, мы покойники.
– Порядок быть, – ответил Камень, прикрывая глаза от солнца. – Садеас держать тут своих людей. Ни один паршенди не пройти.
Принесли нож, над лезвием которого вился дымок. Каладин задумался. Тефт потерял слишком много крови; можно было шить без опасений. Но одним движением ножа Каладин мог обеспечить ему большой шрам. Это означало, что пожилому мостовику будет сложнее двигать рукой – и может пострадать его умение владеть копьем.
Парень с неохотой прижал нож к ране; плоть зашипела, кровь превратилась в черные хлопья. Из-под земли полезли спрены боли, похожие на оранжевые жилы. В хирургической комнате можно было шить. Но на поле боя частенько оставался только нож.
– Тефт, прости. – Он покачал головой и продолжил работать.
Люди кричали. Стрелы били по дереву и плоти, словно где-то топорами рубили лес.
Далинар ждал вместе со своими людьми, наблюдая за тем, как сражается Садеас. «Поскорее бы он впустил нас, – подумал он. – Мне не терпится захватить это плато».
К счастью, Садеас быстро закрепился на Башне и послал фланговый отряд, чтобы тот освободил дорогу для Далинара. Они еще не успели как следует занять места, как тот начал действовать.
– Мост, ко мне! – заорал Далинар, на полной скорости рванувшись на передовую. За ним последовал один из восьми мостовых расчетов, которые одолжил Садеас.
Далинару нужно было попасть на это плато. Паршенди заметили, что происходит, и с новыми силами обрушились на небольшой отряд в зеленом и белом, который Садеас послал защищать плацдарм.
– Мостовой расчет, туда! – крикнул Далинар, указывая направление.
Мостовики поспешно заняли свои места, явно обрадованные тем, что им не придется наводить мост под ливнем стрел. Едва они поставили мост в положенном месте, князь бросился на другую сторону ущелья, и Кобальтовая гвардия последовала за ним. Отряд Садеаса отступил.
Далинар взревел, сжимая рукой в латной перчатке рукоять Клятвенника, который возник из тумана. Князь бросился на подступающий строй врагов и, держа меч обеими руками, одним ударом сразил четверых. Паршенди завели военную песню на своем странном языке. Далинар пинком отбросил труп и начал отчаянно защищать позиции, которые освободили для него солдаты Садеаса. Через несколько минут его окружили собственные воины.
Пока Кобальтовая гвардия прикрывала его спину, Далинар продвигался по полю боя, расправляясь с врагами способом, доступным лишь осколочнику. Он проделывал дыры в рядах паршенди, метался, точно сигающая из реки рыба, не давая врагу сосредоточиться. Позади него оставался след из трупов с выгоревшими глазами и в рассеченной одежде. Освободившееся пространство занимали все более внушительные силы алети. Поблизости сквозь отряд паршенди прорвался Адолин, чей отряд кобальтовых гвардейцев следовал на безопасном расстоянии. Он перевел через ущелье всю свою армию – ему нужно было захватить позиции быстро, отбросив паршенди, что бы враги не смогли сбежать. Садеас должен был наблюдать за се верным и восточным краем Башни.
Ритм битвы звучал для Далинара как ритм песни. Мотив, который тянули паршенди; крики и напряженные возгласы солдат; пульсация клинка в его руке и доспеха. Внутри его поднялся Азарт. Поскольку тошнота не последовала, он осторожно выпустил на волю Черного Шипа и ощутил радость оттого, что поле битвы теперь принадлежало ему целиком, а также разочарование тем, что поблизости не было достойного противника.
Где же осколочники-паршенди? Он видел одного во время битвы несколько недель назад. Почему его сейчас нет? Неужели они отправили на Башню так много воинов, но не послали осколочника?
Что-то тяжелое со звоном ударилось о его броню и отскочило, а над сочленениями на плече поднялось облачко буресвета. Далинар выругался и, защищая рукой лицо, окинул взглядом пространст во. «Вот они», – подумал он, обнаружив неподалеку скалу, на которой разместились несколько паршенди с большими пращами, которые они раскручивали двумя руками. Камни размером с голову обрушивались и на паршенди, и на алети без разбора, хотя Далинар был их явной мишенью.
Он зарычал, когда еще один камень ударился о предплечье, и по всему осколочному доспеху прошла волна. Удар был достаточно сильным, чтобы правый наруч покрылся сетью мелких трещин.
![Брайен Килкоммонс - Ребенок и собака [Их добрые отношения. Советы опытного собаковода]](/uploads/posts/books/234699/234699.jpg)
