Вадим Панов - Кардонийская петля
– Гессель! Чтоб тебя трижды в левый борт!
– Уже!
Сантеро оторвал взгляд от бинокля, собираясь обматерить нерадивого сержанта, но, увидев, что мортирка снаряжена, передумал.
– Огонь!
Орудие, установленное позади главной башни «Ядрата», бодро выплюнуло заряд, «светлячок» взлетел в ночное небо, воспламенился и повис на раскрывшемся парашюте. А расчёт уже готовил следующий выстрел.
– Отлично!
Адам отвернулся и вновь взялся за бинокль, внимательно изучая наступающие на Оскервилль бронетяги. Точнее – захватывающие Оскервилль бронетяги, поскольку прорыв удался и бой шёл на центральных улицах городка. Даже не бой – побоище, ибо застигнутые врасплох приотцы не сподобились на сколь-нибудь серьёзное сопротивление. Левый берег практически сдан, только на Ратушной площади идет перестрелка, но она ничего не изменит, поскольку мост целёхонек, подступы к нему открыты, и штурмовой отряд скоро прорвётся на ту сторону.
Прорвётся – в этом Сантеро не сомневался. Правую сторону Оскервилля его «Азунды» пока не трогали, но скопившимся там землеройкам радоваться не стоит…
– Вперёд! Вперёд!
– Там же сад!
– Плевать, кретин! – надрывается Хильдер. – Нужно вывести машины! Скорее!
Как же они не понимают? Сейчас бронетяги заперты на небольшом поле, где в мирное время ночевали трудяги-паротяги. Слева и справа склады, мастерские, впереди сад и узкая, кривенькая улочка, а за ними – рыночная площадь и выход на ведущий к мосту бульвар. Через улочку мехэскадрон будет проламываться долго, тяжеленные «Доннеры», вооружённые гладкоствольными 120-миллиметровыми пушками, вытянутся в цепочку и, если волосатики уже прорвались на правый берег, бронетяги станут лёгкой мишенью для вражеского огня. Нужно рвать через сад.
– Вперёд!!
Левый берег Оскервилля ухает артиллерийскими разрывами и горит в алхимическом огне. Левый берег пал, и теперь нужно драться за мост, не позволить ушерцам взять его и отрезать застрявшие на том берегу части. Нужно успеть к мосту!
И фруктовые деревья ложатся под гусеницы бронетягов. Восьмой мехэскадрон вырывается на рыночную площадь, от которой всего один бросок до моста. Восьмой мехэскадрон ревёт двигателями, внушая уверенность мечущимся по улицам стрелкам. Восьмой мехэскадрон готовится к атаке, и…
И оказывается под ударом.
Два бомбардировочных крыла паровингов зашли на освещённый алхимиками город, как на учениях: ровным строем, на небольшой высоте, совершенно не опасаясь огня снизу. Огромные и тяжёлые машины несли по четыре тонны взрывчатых подарков, которые уверенно накрыли улицы и площади правого берега, внеся сумятицу в ряды едва опомнившихся землероек.
Два захода, мощные разрывы, клубы чёрного дыма в сером небе, уходящие на базу паровинги, и Адам начинает нервничать:
– Где же кирасиры?
Но уже в следующий миг с облегчением вздыхает: у моста показывается авангардный «Бёллер».
– Землеройки!
– Откуда они здесь? – хохочет Крачин.
– Воевать хотят!
– Придурки!
Два шестиствольных «Гаттаса» заводятся, разгоняются до предельной скорости и, воя, безжалостно поливают свинцом высыпавших на мост приотцев. Топят в свинце, в клочья разрывая неудачников. Пуль настолько много, что их даже видно, и кажется, будто перед мчащимся на правый берег «Ядратом» летит осиный рой. Пуль много, и они сносят землероек гораздо лучше медлительных пушек. Два курсовых «Гаттаса» – это страшно.
«Ядрат» выныривает на небольшую площадь у моста, тут же уходит вправо, освобождая проход «Бёллеру», тот лупит фугасным, сметая орудийный расчёт приотцев, за ним появляется второй «Бёллер», а следом лезут «Клоро» с кирасирами.
«Высаживаться?»
Несколько мгновений Аксель размышляет, оценивает обстановку, наблюдает за убегающими стрелками, после чего вскидывает вверх руку с желтым флагом:
«Продолжаем атаку на бронетягах!»
И «Клоро» неохотно притормаживают.
Маленький Оскервилль был последним по-настоящему укреплённым пунктом приотцев на левом берегу Хомы. Чуть севернее дела у землероек обстояли лучше, но здесь, в двух сотнях лиг от Банигарта, ушерцы рвали противника, как хотели, и вплотную прижали к главной реке континента. В районе Оскервилля широченная Хома сужалась, что дало возможность построить мост, а поскольку на пятьдесят лиг вверх и вниз других толковых переправ не наблюдалось, значимость небольшого городишки была колоссальной.
До сегодняшней ночи Оскервилль отстоял от условной линии фронта на сорок лиг, приотцы считали его тыловым, но резкий рейд ушерцев наглядно продемонстрировал землеройкам, что такое маневренная война.
– Миномёты на два часа!
– Пушки там же!
Рано, получается, обрадовались. Не весь левый берег зачищен.
Адам поворачивается в указанном направлении и видит землероек, на руках выкатывающих три шестидесятимиллиметровые полевые пушки, специально разработанные для борьбы с бронетягами. Пробить защиту огромной машины таким орудиям не под силу, зато испортить гусеницу – пожалуйста. А терять сейчас ход Сантеро не имел права.
– Выстрел!
В борт «Ядрата» врезается снаряд, заставляя Адама нырнуть в душную башню содрогнувшегося бронетяга. Даже для облегчённого, «командирского» «Ядрата» выстрелы из «шестидесятки» – ерунда, но следом идут «Азунды», а у них брони ещё меньше, потому что каждой приходится тащить по шесть здоровенных баллонов с «Алдаром», фоговой смесью для огнемёта. Если хоть одну цистерну пробьют, получившийся костер увидят даже из Банигарта. Положенный «Бёллер» прикрытия забрал фельдполковник, атакующий Оскервилль в лоб, вот и выкручивайся…
– Сантеро! Что у тебя? – завопило радио голосом Лепке.
«Чтоб меня трижды в левый борт! Зачем вспомнил начальство?!»
– Сопротивление. Преодолеваю!
Адам торопливо отбросил микрофон – продолжать разговор с фельдполковником желания не было, – схватил два красных флага и выбрался на башню. Но отдавать приказ не понадобилось: экипаж первой «Азунды» разобрался в происходящем и разворачивается, собираясь накрыть землероек.
А перед глазами Сантеро на мгновение появляется картинка чрева огнемётного бронетяга. В нём жарко, как в бане, но экипаж не снимает респираторы – «Алдар» ядовит, просочится где – выхаркаешь лёгкие за три минуты. И плотную чёрную форму никто не снимает, хотя все знают, что от вспыхнувшей смеси не спасёт ничто. Все знают, но действуют по уставу. Сейчас заряжающие показывают три пальца: три шага подготовки выполнены, выстрел готов; наводчик вносит последние правки, командир отдаёт приказ, и огненная полоса режет серое небо, накрывая приотских артиллеристов плотным и жарким.
