Джеффри Лорд - Осень Ричарда Блейда
Блейд провалился в забытье почти сразу, как только бородатый предводитель вытолкнул прочь последнего из своих подданных. Это было лучшее, что он мог сейчас сделать, — нога болела неимоверно, так что где-то внутри начал шевелиться неприятный ледяной червячок — раны так болеть не должны… ну, подумаешь, поцарапало… в первый раз, что ли? Но в прошлом это казалось не столь болезненным…
Когда он проснулся — или, вернее сказать, очнулся — было уже утро. Рядом сидела Тамар — под глазами темные тени, щеки ввалились, волосы спутаны… Похоже, она так и не сомкнула глаз.
— Пришел в себя! — она хлопнула в ладоши. Милое лицо расцвело улыбкой; девушка склонилась над странником.
— Хочешь поесть, любимый?
Это получилось у нее совершенно естественно, отнюдь не как намек на что-то большее.
Блейд отрицательно покачал таловой. У него поднялся жар, странника трясло от озноба; с трудом приподнявшись, он взглянул на ногу. Так и есть — распухла, точно бревно. Морщась от боли, он оттянул повязку — и ощутил, как по спине прошла дрожь, но теперь уже отнюдь не от озноба; он испугался увиденного.
Он имел некоторые основания причислять себя к людям, о которых говорят, что они — не робкого десятка; однако это не значило, что он никогда не испытывал страха. Давно известно: истинно храбр не тот, кто ничего не боится (таких в реальной жизни не бывает), а тот, кто умеет справляться со своим страхом. Блейд относился как раз к этой категории.
Он знал, что делать, когда против него оказывалось несколько десятков здоровенных сорвиголов, вооруженных чем угодно, от сучковатой дубины до скорострельного пулемета. Он знал, что делать, оказавшись в пустыне и в джунглях, он мог выжить на необитаемом острове и в глухом подземелье. И теперь он знал, что ему понадобится вся его сила.
Рана почернела. На ее месте вздулась огромная опухоль; дело пахло гангреной со всеми вытекающими из этого последствиями. Если он не справится с этим… останется только попросить Бротгара отсечь раненую ногу по самый сгиб…
Правда, оставался еще одни способ… воспользоваться вживленным спейсером, передать сигнал тревога, знак экстренного возвращения. Не слишком-то достойно; но что он сможет сделать, превратившись в калеку?!
От одной этой мысли Блейда вновь затрясло. Пройти два десятка миров, побывать во всех мыслимых и немыслимых переделках, чтобы потерпеть фиаско! Вот так, глупо, столкнувшись с гангреной? В Лондоне с этим справились бы в два счета… да что там, с этим справился бы и он сам, поставив дренаж и введя внутрь побольше антибиотика…
— Тамар, — несмотря ни на что, его голос звучал ровно и спокойно. — Что вы используете против заражений?
Не может быть, чтобы у обитателей этого страшного мира не имелось хоть одного бактериостатика!
— Против заряжения? — Тамар подняла брови. — Не понимаю…
— Ему нужен долгожив, дочка, — хмуро бросил подошедший Бротгар. — Очень много долгожива… или его дело плохо.
Блейд криво усмехнулся. Да, бородач знал толк в ранах.
— Плохо? — губы Тамар предательски дрогнули.
— И весьма, — буркнул Бротгар, натягивая куртку. — И он сам это знает.
— Нужен долгожив?..
— Да. Он и только он. Однако я не знаю, хватит ли всех наших запасов. Базарный день был совсем недавно… что собрано, еще не высушено… Дочка, возьми — там в сундуке — измельченный корень, сделай отвар… как я тебя учил. А я соберу порошка по деревне.
Тамар стала белее простыни; правда, от этого ее движения не сделались суетливыми или неуверенными. Она действовала, словно бездушный робот, и Блейд мельком подумал, что с таким умением держать себя в руках школа «Секьюрити Сервис» сделала бы из девушки первоклассную разведчицу…
Пока дочь Бротгара возилась с плошками и горшками, он заставил себя забыть о страшной ране, о проникшей в кровь заразе и расслабиться. Искусство медитации, которому его обучал престарелый наставник в Гонконге, способно было мобилизовать скрытые резервы организма, удивительную и скрытую силу, его единственную надежду. Он не слишком верил во всякие местные снадобья вроде долгожива. Он либо победит, либо… Нет! Думать об иной возможности, об отступлении, нельзя… Это внушает лишние надежды. Он должен забыть о Лондоне… о Лейтоне… о Дж… забыть даже об Асте. Он должен понимать, что обратной дороги нет… что он может рассчитывать только на себя… иначе — конец.
Внутренний взор Блейда постепенно начинала застилать непроглядная серая пелена. Он не видел вернувшегося с небольшим мешочком Бротгара, не слышал обращенных к нему слов. Шаг за шагом он окружал невидимым для остальных барьером пораженное инфекцией место, не давая ей распространяться дальше. Враг сопротивлялся; страннику удалось замкнуть кольцо, но заставить своих незримых солдат перейти в наступление он уже не смог.
Только теперь к сознанию пробился полный тревоги голос Тамар:
— Ричард! Ричард, жизнь моя, ответь мне хоть что-нибудь!
— Ч-ч-что такое? — прохрипел странник, поднимаясь на поверхность из серого призрачного моря удивительных видений.
— Отвар готов, — по щекам неустрашимой Тамар одна за другой текли слезы.
— Отвар готов, Ричард, — подхватил Бротгар. В руках он держал нечто вроде примитивного шприца — не то шип какого-то растения, не то игла какого-то животного с надетым на нее мешочком из плавательного пузыря. Именно в таком пузыре Блейд и Тамар подсунули лапачу газовую бомбу, за «взрывчаткой» для которой девушка ходила на дальние трясины…
Игла раз за разом вонзалась в потерявшую чувствительность ногу странника. Опухоль пока не увеличилась, и это немного обнадеживало.
Остатки отвара — кстати, омерзительного рвотного вкуса — Блейд заставил себя проглотить. Если этот долгожив в чем-то подобен женьшеню, то добрая порция зелья не помешает, решил странник.
Как ни удивительно, после инъекций боль быстро прошла. Температура начала спадать, тело Блейда покрыл обильный пот. Похоже, этот долгожив был и впрямь на многое способен; так или иначе, странник решил отложить пока вопрос о возвращении. Его мысли неожиданно для самого Блейда занимала сейчас совсем иная проблема.
Как ни краток оказался миг, когда он смотрел прямо в разверстую пасть лапача, тренированная память сохранила эту картину во всех мельчайших подробностях.
Эта пасть куда больше напоминала китовую, нежели крокодилью. Лишенная зубов, она имела очень узкую глотку, а значит, лапач не мог ни пережевывать, ни перетирать добычу. Следовательно, его страшные передние лапы служили совсем для иной цели, нежели загребания в рот крупной дичи… К тому же чудовище не способно было раздавить ребенка — верхняя и нижняя челюсти не могли плотно сойтись, этому мешали специальные костяные выступы в глубине пасти. Вдобавок наверху, в небе, Блейд успел заметить нечто вроде колыбели — мягкую мускулистую сумку, и два клапана над ней, очень похожих на дыхательные.
