Сергей Волков - Чингисхан. Книга 2. Чужие земли
За много веков пленниками хроноспазма оказалось множество совершенно разных людей, всего больше тысячи человек. Помимо уже встреченных нами всадников из армии Александра Македонского, тут есть скифы, представители племенного союза саков, кочевники-кушаны, персидские купцы, нукеры из армии сына Чингисхана Джагатая, китайцы-гоминьдановцы, много афганцев, представителей разных исторических эпох, и русские.
Мы с профессором, конечно же, заинтересовываемся — что за русские такие и как их сюда занесло? Бейкоп наливает нам в мельхиоровые походные стаканчики очередную порцию джина, призывает не экономить — завтра все вернется в том же объеме, что и было — и предлагает тост за дружбу.
— Большая Игра, джентльмены, есть большая глупость. Такой великий страна, как Британия и Россия, надо дружить. Тогда на земной шар не будет место для разный выскочка, такой, как Америка и Германия. Выпьем, гос-по-да!
Я проглатываю горький джин. Пережив ожог в пищеводе, заедаю пластинкой бекона и напоминаю майору о русских.
— О, йес, русские! Это десять человек. Офисерс, солдаты и одна леди.
— Леди?
— Йес. Очень красивый женщина. Леди Ольга. — Бейкоп улыбается, закатив глаза. — Этот люди бежать из Россия. Революция, понимать? Белый гвардия..
— Белые? — я от удивления — а может, и джин виноват — роняю недокуренную сигару. — Ни хрена себе землячки!
— Что есть «ни хрена»? — интересуется майор.
— Не обращайте внимания, — машет Нефедов. — Скажите лучше, мистер Бейкоп — как нам найти соотечественников?
— О, это просто простого! Каждый утро леди Ольга и эскорт совершать променад… э-э-э… прогулка по долина. Вчера вы, джентльмены, иметь возможность встретить ее, но опоздать.
Рассказав о долине, майор забрасывает нас вопросами — из какого мы года, что происходит за пределами хроноспазма? Я поражаюсь его выдержке — меня бы на месте Бейкопа разорвало от любопытства. Нефедов спрашивает — какие последние новости из внешнего мира знает майор? Оказывается, до нас новые люди попадали в долину в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году, это были два пастуха-ваханца. От них цивилизованные жители хроноспазма узнали немного — пастухи интересовались только овцами и никаких ценных сведений сообщить не смогли.
Цивилизованными жителями Бейкоп называет себя, русских, купцов-персов и китайцев, последователей маршала Чан Кайши. Все остальное местное население он причисляет к дикарям и призывает нас держаться от них подальше — «иначе жизнь станет скучной, джентльмены».
Мы с Нефедовым, перебивая друг друга, посвящаем майора в события последних семидесяти лет. Сказать, что наш рассказ потрясает его — значит не сказать ничего. Мы только доходим до Второй мировой войны, а бедняга Бейкоп то краснеет, то бледнеет, временами ругается и грозно потрясает увесистыми кулаками, призывая все кары небесные на головы Гитлера и собственных, английских министров.
Вторая мировая заставляет майора стоя выпить полный стакан джина — в память всех погибших. После рассказа Нефедова о крушении британской колониальной системы Бейкоп впадает в глубокое алкогольное уныние. А история с Карибским кризисом приводит майора в ярость.
— Этот янки! — почему-то опьяневший англичанин начинает говорить по-русски гораздо лучше, чем трезвый. — Хвала небесам, в наш долина нет ни один американец! Выпьем, господа! Прошу!
Веселье мало-помалу затухает — Бейкоп совсем отяжелел, Нефедов попросту отрубился, да и я чувствую, что у меня перед глазами все плывет.
Костер прогорел, и угли подернулись пеплом. Над моей головой блистают звезды. Долина спит, только где-то далеко тревожно вскрикивает одинокая птица. Я закрываю глаза и думаю о Телли. Увидимся ли мы когда-нибудь? Или мне суждено вечно существовать в этом хроноспазме, став его очередным пленником? Пытаюсь услышать зов коня, получить подсказку от фигурки, но никакого ответа.
Конь молчит. Я засыпаю. Утро вечера мудренее, даже если это будет утро того же самого дня.
С соотечественниками мы знакомимся после рассвета. Бейкоп оказался прав — мы просыпаемся совершенно здоровыми, безо всяких признаков похмелья, хотя накануне приняли на грудь чуть ли не по литру крепкого джина.
— Прямо рай какой-то! — смеется Нефедов, разглядывая полные бутылки, выпитые нами вчера.
— Ад, мистер профессор, — серьезно отвечает майор. — Я думать, что это ад.
Он ведет нас к реке — именно там должна проехать кавалькада белогвардейцев. Я несколько волнуюсь — как себя вести с этими людьми? Кто мы с Нефедовым для них? Коммунисты, враги? Как они нас встретят?
В ожидании сидим на берегу. Здесь много гальки, и я пускаю «блинчики». Утро ничем не отличается от вчерашнего — в долине всегда стоит одна и та же погода. Правда, на облака, плывущие в небе, это не распространяется, и время от времени здесь бывают дожди. Видимо, где-то над нашими головами есть невидимая граница, отделяющая хроноспазм от нормального времени. Иногда через нее пролетают птицы — и тоже становятся пленниками временной аномалии.
— Это как полупроводник, — размышляет Нефедов. — Сюда — можно, обратно — нет.
Скифы бесшумно появляются из кустов и окружают нас. Их очень много, почти сотня. Нефедов восторженно разглядывает одежду и оружие людей, обитавших в легендарную эпоху, когда армия Александра Македонского завоевывала мир.
— Это все-таки рай. Рай для историка, — говорит он.
— Проклятье! — ругается Бейкоп, доставая револьвер. — Опять этот грязный дикарь зарятся на мой джин!
Мы хватаемся за оружие. Скифы сжимают кольцо окружения. Появление всадников застает нас стоящими на берегу реки. Первой из-за приречных зарослей на плес выносится верхом на белом коне ослепительно-красивая женщина. Светлые волосы развеваются на ветру. Я невольно восхищаюсь совершенностью пропорций фигуры этой воительницы. Как ее назвал Бейкоп? Леди Ольга?
— К бою, господа! — звучно командует она, вынимая из кобуры тяжелый маузер.
Скифы, встревожено перекрикиваясь, начинают отступать к кустам. В нас летят стрелы. Тонкие, тростниковые, они противно посвистывают, вонзаясь в песок. Следом за амазонкой с маузером на берегу появляется еще с десяток всадников. Все — мужчины, одетые в форму времен Гражданской войны. Фуражки, ремни портупей, золото погон, шашки, карабины. Классические белогвардейцы. Развернувшись в цепь, они сразу начинают стрелять поверх наших голов.
Красавица пускает своего скакуна галопом, встает на стременах и мчится на скифов, пуская в них пулю за пулей из маузера. Огромный пистолет она держит безо всякого напряжения, словно тот ничего не весит.
