Стефан Корджи - Ночные клинки
— Ч-что т-ты собираешься со мной делать? — заикаясь, еле-еле выдавила из себя Лиджена.
— Да ничего особенного, — ухмыльнулся похититель, протянув руку к мечу. Лиджена окаменела от ужаса; ей показалось, что сбываются ее самые темные страхи. Дыхание пресеклось, сердце дало перебой: «Он собирается убить меня!»
— Эй, займись-ка этим, — на колени девушке упала небольшая кожаная сумка.
— Что это? — невольно вырвалось у Лиджены. Она все еще не могла поверить, что ей не перережут горло вот прямо сейчас.
— Да так, одно новое изобретение. Мы, киммерийцы, называем его едой. Ты кладешь порцию в рот, хорошенько разжевываешь, а потом глотаешь. Очень интересные ощущения.
— Нечего тут дразниться! — обиделась пленница.
— Ешь, а не разговаривай! — прикрикнул Конан. — Время дорого.
Некоторое время они молча жевали.
— Послушай, а куда мы направляемся?
— В Бодей, куда же еще? — бросил Конан, явно не расположенный к разговорам. — Нам туда еще скакать и скакать… а времени осталось мало.
Лиджена не спросила, почему, а Конан сам не стал ей рассказывать. Не хватало еще ему поверять свои беды и тревоги какой-то девчонке!
Самой же пленнице было сейчас не до этого. Она прижала к груди судорожно стиснутые кулачки.
— Как в Бодей? К… к этому чудовищу Веледу?! Мой дядя в Айодхье, говорю тебе! Мы ведь возвращаемся туда, не правда ли? Произошла ошибка. Вслед, эта крыса, попросту обманул тебя. У тебя нет иного выбора кроме как…
— Садись в седло — или мне связать тебя? — прорычал Конан. — Мы едем в Бодей! Ты слышала?
По лицу Лиджены потекли слезы — ярости и ужаса, все вперемешку, оставляя соленые дорожки на покрытых пылью щеках.
— Ты получишь золото, серебро, драгоценности — все, что угодно! Тайджи очень богат — так же, как и мой отец. Ты обязан вернуть меня ему! Слышишь? Ты ОБЯЗAH! И Конан только плотнее сжал зубы.
— Но… но Велед… он же станет меня пытать! Сперва изнасилует, а потом станет пытать! Чтобы отомстить моему отцу, он не остановится ни перед чем! Прошу тебя, Конан, не отдавай меня ему! Пожалуйста! Не надо!
Она рыдала в голос, упав на колени перед киммерийцем. Он не отвечал, и ее охватила паника. Золото и серебро его не соблазняют. Но, быть может, он не останется равнодушным к иным ее прелестям? От одной этой мысли ей сделалось дурно — притом, что Конан, она не могла не признаться себе, был, бесспорно, куда привлекательнее тщедушного менялы Амрика.
Но, несмотря на дурноту, она тотчас же начала действовать. Отец говорил, что есть обстоятельства, которым надо подчиняться, чтобы не оказаться в еще худших. Чтобы избежать сточных тоннелей и выгребных ям императора Веледа, Лиджена была сейчас готова на все. И отдаться сильному молодому воину было еще не самым худшим исходом…
Она встала, не сводя с киммерийца восхитительных аквамариновых глаз. Негнущимися пальцами, что едва-едва повиновались ей, Лиджена принялась расстегивать накидку.
— Эй, ты это брось! — скомандовал было Конан, но глаза подвели его, внушив девушке смутную надежду. Ему было приятно смотреть на нее. Он хотел узнать, до чего же она сможет дойти в своем стремлении перетянуть его на свою сторону. Лиджена, как всякая женщина, безошибочно угадывала это в его взгляде, в его лице, в его напрягшемся теле…
— Я предлагаю тебе то, что ценнее и золота, и алмазов, — проговорила она без ложной скромности. — Я предлагаю тебе блаженство! — Намерения ее стали совершенно ясны.
Перламутровые пуговицы расстегивались одна за другой. Молочно-белым засветилась в полумраке гладкая молодая кожа, слишком светлая для смуглых обитателей Вендии. Пальцы одолели последнюю застежку; шелка распахнулись, явив жаркому взору киммерийца точеные холмы соблазнительно округлых грудей.
Она со скрытым торжеством заметила, что его взгляд прямо-таки прилип к ее обнаженным прелестям. Грудь похитителя бурно вздымалась. Она ненавидела себя за это гадкое представление, не знала, хватит ли ей сил закончить его так, как она задумала, но что ей еще оставалось делать? Вся ее жизнь висела на волоске.
На чуть пухловатых губах появилась соблазнительная, приглашающая улыбка. Конан поднялся, двинувшись к Лиджене. Она победила! Он не устоял. Сейчас, сейчас, пусть он повалит ее, пусть даже раздвинет ей колени…
Пальцы Лиджены возились с завязками пояса.
Неожиданно Конан с силой запахнул одежду у нее на груди.
— Хватит дурить. Меня ты этим не проймешь, крошка. Пораженная переменой в нем, она повиновалась.
— Амрик тебе голову снесет за это! — прошипела она.
— За то, что я не стал насиловать его невесту? — ухмыльнулся Конан. — Да и, кроме того… не советовал бы я этому Амрику связываться со мной. А то ты, красотка, овдовеешь, не побыв женой.
Отчаяние подтолкнуло ее к крайнему шагу. Киммериец в спешке так и не обыскал ее; в складках пояса прятался небольшой, остро отточенный ножик. Это и было то самое «блаженство», которое Лиджена обещала киммерийцу: когда он оказался бы на ней, клинок вонзился бы ему под левую лопатку. Отец нанимал специальных наставниц, учивших ее этому приему…
Но теперь удар приходилось наносить совсем в иных обстоятельствах.
Однако еле слышное шипение, раздавшееся, когда сталь покидала кожаные ножны, заставило северянина резко повернуться к пленнице. Его рука легко перехватила девичью, согнула, выкручивая ее и заставляя отпустить эфес. От боли из глаз Лиджены вновь брызнули слезы; пальцы разжались, и нож, последняя надежда, упал на землю.
— Кром! Да, с тобой не соскучишься! — хмыкнул Конан, подбирая нежданный трофей.
Девушка тяжело дышала, растирая помятое запястье.
— Послушай, Конан… Я… я сдаюсь. Возьми меня, если хочешь. У меня больше нет ничего острого. Возьми меня, сделай со мной что угодно — только не отдавай Веледу! — Она вновь обнажила грудь.
— Ну-ка, все, хватит! — прикрикнул он. — Без глупостей! Садись в седло, а не то я и впрямь свяжу тебя, как раньше, Мне нужно подумать… а времени совсем не осталось. Ваши распри с Веледом меня не касаются, ясно? Мне нужно вытащить из его пыточных двух моих друзей. Цена их жизни — ты. Понятно? Пока что нам нужно подтянуться поближе к Бодею — Велед разрежет моих спутников на куски, если только я не появлюсь вместе с тобой на условленном месте послезавтра утром!
Лиджена замерла. Смысл сказанного с трудом пробивался к ее парализованному ужасом рассудку. Конану пришлось потянуться к веревке, прежде чем девушка влезла в седло.
— Что ты сказал? Твои друзья в плену у Веледа?
— Да, и я должен заплатить за них выкуп — тобой. Если я опоздаю… ты уже знаешь, что с ними случится.
