Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталья

В ней просыпаются глубинные инстинкты, о существовании которых она раньше лишь догадывалась. Ее паруса меняют цвет, из зеленых делаясь алыми, потом черными и снова зелеными, но солнце уже село, стало темно, и никто этого не замечает, даже стражники на причале.

По ее могучему телу пробегает рябь. Она беспокойно ворочается у причала.

Грезы, ах грезы… О далеких мирах, которых она никогда не видела собственными глазами. О мощных течениях в бескрайнем Океане, где нет воды. О существах, для которых нет названия ни в языке людей, ни в языке магусов.

Это закончится. Потом. Позже.

А пока что она грезит.

– И что мне с этим делать? – спросил Айлантри, когда Вира вручила ему большую стеклянную банку, в которой плавала плоская серая рыба. Стоило сосредоточиться на рыбе, как тяжелая сумка начала сползать с плеча, и молодой ворон чуть не выронил банку.

– Берешь ее за хвост. Присоской шлепаешь ему на шею, чуть ниже основания черепа, – объяснила воронесса, не моргнув глазом. – Старайся, чтобы было ровней, вдоль позвоночника, но если не получится – не страшно. Потом, когда они наиграются, снимешь ее, чуть надавив вверх… Впрочем, это Фейра сделает сам, у него вчера хорошо вышло.

Птенчик-в-очках невольно позавидовал ее спокойствию.

– Ты не боишься, что сегодня все ваши эксперименты закончатся? – спросил он против собственной воли. Обычно они с Вирой не беседовали на отвлеченные – или не совсем отвлеченные – темы. Она приказывала ему или не замечала его. Но, конечно, после того, как Рейнен их столкнул, все обязано было измениться.

Воронесса моргнула, пожала плечами. Они стояли вдвоем посреди ее лаборатории, и здешний воздух вдруг показался Айлантри как никогда спертым, душным. Мертвым. Ему не хватало ветра – или хотя бы сквозняка.

– Разве что-то изменится, если я испугаюсь?

– Нет, но… – Айлантри покачал головой. Он забыл, с кем разговаривает. – Ладно. Прости… я должен идти.

– У тебя в запасе еще четверть часа, – возразила Вира. У нее всегда было отменное чувство времени. – Даже если ты будешь не идти, а еле тащиться, все равно успеешь на пристань. Итак, ответь на мой вопрос: что изменится, если я – или ты – если мы испугаемся того, что, может быть, и не наступит?

Айлантри досадливо вздохнул, чувствуя, как приливает краска к щекам. Поправил очки – эти, новые, сидели хуже тех, которые он разбил позавчера на причале, когда «Невеста ветра» ударилась об него с такой силой, что чуть не разрушила.

– Ничего, – сказал он твердо. – Но людям и магусам одинаково свойственно бояться таких вещей. Ты же…

Вира посмотрела на него сверху вниз, но без обычного высокомерия, а так, словно увидела впервые. Сегодня воронесса была в простом темно-синем платье; ее распущенные черные волосы волной падали на спину.

– Об этом почти никто не знает, – негромко проговорила она, – но мы с Каэром… – Так звали одного из тех воронов, которые ушли с нею исследовать Подвал и не вернулись обратно. – …Спустились не на три этажа ниже изведанных, а на четыре. В каком-то смысле. Мы нашли лестницу, ведущую вниз. То странное место выглядело как комната чуть меньше этой, однако мы не смогли дойти до последней ступеньки, потому что пол постоянно отдалялся от нас. Сперва мы решили, что столкнулись с каким-то миражом, зрительным обманом, но… все было слишком реальным. Мы шли и шли, а пол все отдалялся и отдалялся. Это длилось почти час. Мы испугались – скажем прямо, поддались панике, – только когда повернули обратно и увидели, что потолок ведет себя так же. Мы застряли посреди той жуткой лестницы, но никакое чудовище не явилось, чтоб сожрать тех, кто нарушил его покой, – вообще ничего не происходило. Никаких посторонних звуков – только наше сбивчивое дыхание и наши торопливые шаги. В какой-то момент… – Она ненадолго замерла, глядя прямо перед собой с каменным лицом. – В какой-то момент Каэр закричал и спрыгнул с лестницы. Я слышала его удаляющийся крик, но тот звук, что раздается при падении тела на камни, так и не прозвучал. Не знаю почему. Потом я бегала по лестнице то вверх, то вниз, кричала… и в конце концов упала без сил на ступеньки. Я лежала на спине и смотрела на потолок, который от меня удалялся. Понимаешь? Я была неподвижна, но он все равно удалялся, словно само мое присутствие его отпугивало. Как и пол. Я поняла, что умру там, на ступенях, – и эта мысль странным образом меня успокоила. Мое сердцебиение замедлилось, дыхание успокоилось, я закрыла глаза – а потом открыла, и мне показалось, что потолок стал ближе. Как будто я была камнем, брошенным в озеро, и волны вокруг меня постепенно – очень медленно – успокаивались. У меня появилась идея… – Она замолчала, шагнула ближе. Ловким движением сняла с Айлантри очки, примерила, хмыкнула. Он стоял не шевелясь и ждал, что последует дальше.

– Хочешь знать, что я сделала? – шепотом спросила Вира, приблизив лицо к его уху. – Я перестала бояться. Я оставила на той лестнице свой страх, Птенчик. Мне пришлось потратить на это немало времени – целую вечность, наверное, – но я смогла. И тогда потолок перестал удаляться. Он был близко – мы не дошли и до середины лестницы. Я видела и пол, я могла бы спуститься, чтобы осмотреть тот этаж, но мне… сделалось все равно. Я встала, поднялась по ступенькам и ушла оттуда навсегда. Конец истории.

Айлантри попытался сглотнуть, но во рту и горле пересохло.

– Что это была за лестница? – тихо и хрипло спросил он.

– Ее там не было, – беззаботно ответила Вира и снова надела ему на нос очки. Взмахнула пальцами, словно изображая, как что-то разлетается в разные стороны. – Там были озеро и камень. Я и Каэр. Я и мой страх. Я ушла, страх остался. Или наоборот? Лети, Птенчик, теперь тебе и впрямь пора. Скажи Фейре, что завтра я жду его с рассветом, – у меня в запасе еще осталась пара фокусов.

Конечно, о том, чтобы Фейра сам поднялся на борт корабля, речь не шла. По решению Духа Закона он находился под присмотром Рейнена – и Айлантри, – но это подразумевало, что ему надлежит оставаться на росмерской земле. А палуба «Невесты ветра», как и любого другого фрегата из чужих краев, не была ее частью.

Вопреки ожиданиям молодого ворона, Пламенный Князь махнул рукой и сказал, что ему все равно, а для новых экспериментов так даже лучше. Айлантри нахмурился, разглядывая Фейру сквозь очки. Феникс определенно не боялся суда и того, что могло за ним последовать, но выглядел задумчивым и каким-то… отрешенным.

«Что с ним такое?»

Когда на причале появился Рейнен, выгнал блюстителей и уставился на Фейру блестящими от нетерпеливого ожидания глазами, Айлантри понял, в чем дело: феникс погас. Находясь рядом с ним, молодой ворон больше не ощущал всем нутром гул огромного костра, способного испепелить что угодно, не видел в его разноцветных глазах огненные отблески. О да, он погас. Но все-таки в нем не было страха. Скорее, наоборот: он излучал спокойную уверенность – уверенность горы, уверенность бескрайнего морского простора – в том, что…

В чем?

«Он смирился, – с внезапным ужасом подумал Айлантри. – Он готов принять вердикт, он вовсе не уверен, что свидетеля привезут вовремя или что я сумею как-то ему помочь. О Заступница! И что же мне теперь делать?..»

Тяжелая сумка опять начала сползать с его плеча.

…Строго говоря, он кое-что уже сделал. Поиски в архивах оказались небесплодными, хотя принесли не совсем те плоды, на которые Айлантри рассчитывал, решив доказать, что в башне Лейста Крейна действительно был запас звездного огня, способный превратить всю постройку в груду обугленных камней. Накануне, читая и перечитывая запись в регистрационном журнале, он почувствовал озноб. За скупыми строчками, приоткрывающими завесу одной тайны, лежала другая – куда более существенная. Воображение подбрасывало разгадки одна другой причудливее и опаснее, и Айлантри невольно взмолился Заступнице: «О Пресветлая, пусть завтра свидетель прибудет вовремя!»