Андрей Бондаренко - Ночь богонгов и двадцать три пули
— Всё ещё дуешься на меня? — виновато шмыгнув носом, спросил на эсперанто[2] коротко-стриженный блондин.
— Дуюсь, — доставая из кармана стильного жакета пачку сигарет и зажигалку, подтвердила на том же языке Танго. — Так всё бездарно испортить. Раззява и бестолочь. Не смог совладать с дурацким инстинктом. А ещё гордо именует себя охотником.
— Это не я так себя именую, а сослуживцы, — принялся неуклюже оправдываться белобрысый. — То бишь, товарищи по работе…. Ага. Не оборачивайся, пожалуйста.
— Не оборачиваюсь…. Ну, что случилось?
— Не нукай, не запрягла.
— Хантер, заканчивай выёживаться. Что происходит?
— В окошке кафетерия, на втором этаже, мелькнула знакомая до боли физиономия. Мелькнула, а сейчас торопливо спряталась за развёрнутой газетой. Наверняка, шустрила, успел в газетном листе проковырять пару дырок для обзора. Конспиратор хренов.
— Чья физиономия?
— Угадай с трёх раз.
— Хантер!
— Да, Хантер. Так меня зачастую величают коллеги по благородному ремеслу. Что, собственно, из того? Угадывай давай, декадентка. И старайся говорить потише.
— Хавьер Эрнандес? — позабыв про незажжённую сигарету, предположила девушка. — Нет? Господин Окружной прокурор? Снова мимо? М-м-м…. Неужели, один знакомый нам генерал-лейтенант с короткой фамилией на букву — «Г»?
— Прекращай трепаться, танцорка, — обеспокоенно оглядываясь по сторонам, помрачнел белобрысый. — Нашла, понимаешь, чем шутить. Всему же надо знать меру. И никогда не стоит забывать о строгих служебных инструкциях и жёстких законах консперации. Если, конечно, нет устойчивого желания вкусить по полной программе серой штатской жизни…. За нами, милая, сейчас с интересом наблюдает твой здешний напарник. Официальный напарник по опасной полицейской службе, я имею в виду.
— Макс? — удивлённо охнула Танго. — В кафе аэропорта? Наблюдает за нами, старательно прикрываясь газетой? Странно. Он сейчас, по идее, должен следовать к Сиднею. Причём, с нескрываемой радостью и бодрым энтузиазмом…. Получается, что Смит эту радость умело разыграл, а меня в чём-то подозревает и поэтому следит? Да, подозревает. Наверняка. Недавно даже пошутил неуклюже.
— Как конкретно пошутил? — насторожился Хантер. — Выкладывай, боевая подруга.
— Мол, если я перекрашусь в блондинку, то стану похожа на молоденькую Мерлин Монро.
— Какая же это шутка? На мой взгляд — чистейшая правда. Стареющий ловелас сделал тебе заслуженный комплимент. Не более того.
— Комплимент, говоришь? — Танго принялась расстроено трясти зажигалкой. — Не знаю, не знаю. Вдруг, Смит в курсе, что я — природная блондинка? Не говоря уже про армейское прозвище…
— Откуда?
— От горбатого престарелого верблюда. Работает, к примеру, на одну из многочисленных спецслужб, коих развелось на нашей грешной планете — как собак нерезаных. Вследствие чего и ознакомился с моим служебным досье. Или же с отрывками из него.
— А для чего ты так активно упражняешься с зажигалкой?
— Демонстрирую всему окружающему нас Миру, что она — якобы — сломалась. То есть, окончательно и безнадёжно вышла из строя. Сейчас, понятное дело, поднимусь в кафе, чтобы купить новую…. Когда вылетает твой самолёт?
— Регистрация пассажиров начнётся примерно через десять-двенадцать минут.
— Успею.
— Что ты задумала, амазонка беспокойная? — уже всерьёз обеспокоился белобрысый джентльмен.
— Сама пока не знаю, — вздохнув, призналась Танго. — Буду импровизировать уже на месте. В таких нестандартных случаях рекомендуется слегка запутать потенциального противника. То бишь, постараться пустить его, тварь позорную, по ложному следу. По крайней мере, так учит один пожилой и заслуженный генерал, убелённый аристократическими сединами.
— Я категорически против. Ни к чему рисковать.
— Милый, ты — часом — не позабыл, что при проведении данной операции именно я возглавляю оперативную группу?
— Э-э-э…
— То-то же. Послушный мальчик. Возьми с полки буфета пирожок с аппетитной пармской ветчиной, а из холодильника достань банку с ирландским чёрным пивом. Я пошла.
— А мне что делать?
— Стоять здесь. Бдить. Охранять чемодан и сумку. Изображать из себя чопорного и высокомерного английского лорда. Брезгливо поплёвывать по сторонам. И, ёжики колючие, ждать меня…
Танго поднялась на второй этаж, прошла в кафетерий, купила новую зажигалку, подошла к окну, встала рядом с человеком, умело прикрывающимся развёрнутой газетой, прикурила и, любуясь на открывшийся пейзаж, задумчиво пропела — на иврите:
Всё, что задумано — скрыто в тумане.
Всё, что приснилось — скрыто во мгле.
Снова весна — на рассвете — обманет.
Снова рассвет — улыбается — мне.
Сколько же можно — бродить — непреложно?
Странствовать в Мире, всем снам — вопреки?
Сытая старость — она невозможна.
Снова излучина — Дикой реки.
Снова качает — качка морская.
Старый баркас. Паруса.
Доля нам, братец, досталась такая.
Воля, терзанья, слеза…
Замолчав, Танго мстительно хмыкнула, отправила недокуренную сигарету в урну, развернулась и, спускаясь вниз, бойко зацокала каблучками по ступеням бетонной лестницы.
Подхватив чемодан и сумку, они прошли в зал вылетов-прилётов. Отстояв очередь средней паршивости, зарегистрировали отлетающего пассажира и сдали вещи в багаж. После чего, исподволь переглядываясь, отошли в сторонку.
Приближался момент прощания.
— Что с тобой…э-э-э, Джеймс? — смущённо отводя глаза в сторону, спросила Танго.
— Никак не можешь привыкнуть к моему теперешнему имени? — невесело усмехнулся мужчина.
— Извини, не могу. Прежнее было гораздо симпатичнее. Я уже не говорю про настоящее.
— А по мне — так нормально. Джеймс Честерфилд, эсквайр. Звучит гордо и солидно.
— Звучит, — мимолётно улыбнувшись, согласилась Танго. — А когда мне можно будет вернуться домой? По родителям ужасно соскучилась. Поцелуй их от меня…
— Когда Скотланд-Ярд пришлёт официальную бумагу с отзывом, тогда и вернёшься. Не раньше.
— Не всё зависит от Лондона.
— Это точно. Не всё.
— О чём ты задумался, милый? Ого, как глаза заблестели! Принял какое-то важное и судьбоносное решение?
— Принял, — невозмутимо подтвердил Джеймс. — Сейчас мы пойдём сдавать билет. Я остаюсь.
— А…. Как же?
— Также. Похоже, что нас обвели вокруг пальца. Как неразумных и наивных подростков.
— Подсунули пустышку? — уточнила Танго.
