Питер Нейл - Тень ветра
— Ага, вот оно, — прохрипел он громко. — Открой окно! — приказал он тоном, который не допускал возможности неповиновения.
Некоторое время он молча изучал написанные в книге слова, потом уставился своими злыми зелеными глазами на Хинневара. Он проговорил заклинание так быстро, как будто хороший кучер щелкнул бичом непослушных лошадей. В комнате раздался хриплый рев. Видимо, превращение, произошедшее с Хинневаром не было совсем безболезненным, а тот всегда плохо переносил боль.
В следующее мгновение Сунт-Аграм с удовлетворением следил за тем, как Хинневар исчезает в ночной тьме.
Вскоре после этого раздался стук в дверь и она с визгом отворилась. Внутрь просунула голову любимая служанка Сунт-Аграма. Никто, правда, не знал, чем она ему так понравилась, но она прислуживала чародею уже второй год, чего еще никогда не случалось. Всех предыдущих он рано или поздно использовал как материал для своей чародейской практики, и их мертвые окровавленные тела иногда находили в кустах под окнами чародея, а иногда и вовсе не находили.
— Закрой окно, — приказал чародей. — Здесь холодно. Затопи камин, а потом принеси мне поесть. А что потом мы с тобой будем делать, — плотоядно облизнулся Сунт-Аграм, — посмотрим после этого.
— Еду я уже принесла, как вы и желали, Ваше Высочество.
К счастью для служанки, Сунт-Аграм не заметил, как она содрогнулась, увидев багровые рубцы, покрывавшие его приоткрытое тело.
Глава XII
«В городе»
Начало накрапывать. Соланна вытащила из дорожного мешка зеленый плащ из толстого войлока с большим капюшоном, отороченный по краям черным мехом, окончательно не промокнуть, она завернулась в плащ, низко натянув капюшон на лицо и съежившись в седле. Но ветер, крутясь, как волчок, продолжал забрасывать ей под капюшон холодные брызги дождя.
Дождь усиливался и вскоре из-за ливня трудно стало видеть дорогу. Киммериец тоже завернулся в свой тяжелый черный плащ, купленный им по дороге. Он был так промаслен, что не пропускал воду.
Городок вынырнул из пелены дождя как призрак. Почерневшие палисады несли следы не только времени, но и прошедших здесь сражений. Дома на первый взгляд выглядели новыми, словно их построили совсем недавно. Под потоками дождевой воды они блестели, как навощенные. Все дома были деревянными, но выглядели как декорации, поставленные для каких-то неизвестных целей.
Небольшую площадь окружали шесть домов и от нее расходились две улицы. Та, по которой приехали путники, была более широкой. Хотя еще не слишком стемнело, на улицах не было видно ни души. В окнах домов тоже не было света. Конан оглядывался по сторонам и его длинные мокрые от дождя волосы, стянутые лентой на лбу, разлетаясь вокруг головы, образовывали ореол.
Все дома на площади были двухэтажными, у всех окоп были открыты ставни. Незакрепленные рамы болтались по ветру, отовсюду доносился скрип оконных петель.
Над входом в единственный трехэтажный дом покачивалась вывеска. Из-за проливного дождя Конан не мог разглядеть, что на ней изображено, но уверенно направился к дому, полагая, что это трактир.
Он не ошибся.
Киммериец соскочил с коня и зашел под небольшой навес, прикрывающий вход в дом от непогоды или палящего солнца. Он нажал на ручку двери, но она оказалась запертой. Конан потряс ручку, но двери не поддались.
— Закрыты на засов, — буркнул он разочарованно, услышав, как тяжелый деревянный брусок заерзал в петлях засова.
Он забарабанил в дверь своим тяжелым кулаком. Грохот от его ударов раскатывался по всему дому, и Конану показалось, что жилище безлюдно. Но немного погодя послышались тяжелые шаги, и из-за дверей раздался неприветливый голос:
— Кого еще Сет сюда несет?
— Приехали гости. Открывай свою конуру или я разнесу ее в щепки! — проорал Конан, которому подобное приветствие пришлось не по душе.
Заскрипел отодвигаемый засов, что-то упало на пол. Потом лязгнул замок и в приоткрывшихся дверях появился могучий мужчина, одетый в кожаную стеганую куртку, штаны и фартук. На голове его виднелось некое подобие кожаного шлема. В одной руке он держал лампу, а в другой кинжал, которым неуверенно размахивал перед собой.
При его мощной фигуре, роста он был небольшого, и его лицо не было похоже на типичные гирканские лица.
Он всмотрелся в темноту за порогом и воскликнул, как будто от удивления:
— Люди! Настоящие люди! Коней отведите назад в стойла, я открою вам задний вход.
Проговорив все это, он захлопнул двери прямо перед носом Конана.
Огромный киммериец в ярости сжал кулаки, но в этот момент сильный порыв ветра обрушил прямо ему на голову изрядную порцию ледяной воды, тут же охладившей его гнев.
Он вскочил на коня и только теперь, объезжая вокруг деревянной грубо обработанной стены трактира, заметил, что здание отделено от остальных домов узенькой улочкой.
Конан даже засомневался, что они смогут протиснуться туда, но потом, махнув рукой, он тронул коня.
Фыркнув и неохотно подчиняясь железной руке Конана, животное вошло в черную щель. Вьючные мешки терлись о противоположные стены улочки.
* * *
Стойла оказались на удивление сухими и такими же пустыми, как и улицы городка.
— Мне это не нравится. Что-то тут не так… — начала Соланна.
— Льет дождь! — рявкнул Конан. — Тебе хочется ехать дальше под дождем? Лично мне он не мешает!
— Хорошо, хорошо, — успокаивала его девушка, снимая седло с коня.
Оба путника, вытащив по пучку соломы из кучки в углу, вытирали коней. Затем киммериец насыпал им овса из собственного вьючного мешка.
Все это время стойло освещала лампа, которую хозяин трактира оставил повешенной на крюке у двери во внутренние помещения. Управившись с устройством коней, Конан снял лампу и направился внутрь.
Сам трактир был чисто подметен и проветрен. В помещении вкусно пахло горящим деревом и жареным мясом. В огромном очаге на вертеле запекалась туша поросенка. Вертел вращал мальчик с виду лет десяти.
Оба приезжих, осмотрев помещение, были удивлены его странным расположением. Столы были расставлены вдоль стен, а лавки окружали их с обеих длинных сторон.
Конан и Соланна сняли плащи и повесили их на крючки возле очага. От мокрой одежды мгновенно пошел пар. Конан подтащил скамью поближе к очагу и сел, протянув к огню разутые ноги. Соланна последовала его примеру.
— Что вы делаете? — раздался за ними неприятный скрипучий голос.
Киммериец открыл глаза и лениво взглянул на коренастого трактирщика, который держал в руке миску, полную дымящегося мяса, залитого красной подливкой. Его костлявые руки судорожно сжимали края миски и слегка тряслись. Конан заметил длинный белый шрам на руке трактирщика.
