Роберт Сальваторе - Древнейший
Однако сразу за воротами монах остановился на перекрестке. Дорога направо, на юг, вела к дворцу владыки Панламариса, налево — к площади, что перед часовней Дорогих Воспоминаний. Новости же, которые он нес, имели большую, если не сказать — принципиальную, важность как для владыки Панламариса, так и для отца Мальскиннера.
— Панламарис мог бы срочно послать военные корабли на перехват, — произнес Хониг вслух, стараясь привести мысли в порядок.
Но повернул монах все равно налево, осознав, что его первейшим долгом является служба церкви, а не помещику. Он весь покрылся испариной и задыхался, однако не смел замедлить шаг.
— В чем дело, брат Хониг? — поинтересовался отец Мальскиннер, когда несколько минут спустя тот ворвался в его просторные частные апартаменты.
Хониг открыл рот, но жестокая одышка не давала ему выговорить ни слова. Он даже оперся о стол Мальскиннера, чтобы прийти в себя.
— Вы встречались с капитаном Шивейн?
Толстяк закивал, но по-прежнему не мог совладать с голосом.
— Брат Хониг?
— Они снимаются с якоря! — выговорил он наконец.
Отец Мальскиннер озадаченно уставился на гостя, затем встал из-за стола и подошел к окну, которое выходило на реку. Три капера действительно подняли паруса.
— Что это значит? — спросил он, резко повернувшись к Хонигу.
— Шивейн уходит из залива, — ответил тот.
— Но воины и припасы владыки Делавала еще даже не прибыли!
Хониг покачал головой.
— Она не станет их ждать. Эта атаманша смеялась над моими возражениями.
— Даже так?
— Ей заплатили, святой отец. Причем очень хорошо. Лучшее предложение, как она сказала.
— Этельберт? Здесь?
Хониг отрицательно замотал головой.
— Капитан Шивейн нарочно не говорила, кто это. Лишь заверила, что не Этельберт и не его посланец. Она назвала его разбойником, человеком, который принес ей гораздо больше сокровищ, чем предложил владыка Делавал.
Мальскиннер задумчиво посмотрел на Хонига.
— Третья сторона в этой войне? — Произнесенные вслух, эти слова казались еще более невероятными.
— Больше похоже на вора-одиночку, — сказал гость. — Она упомянула, что на нем была маска и черный костюм из редкой ткани.
Глаза Мальскиннера округлились.
— Еще она говорила, будто он движется словно тень и мастерски владеет клинком. У него, мол, самый великолепный меч из всех, что ей доводилось видеть. Это оружие поразит владыку или человека, мечтающего стать королем. Так она и сказала.
— Человек из Прайда, — произнес Мальскиннер, кивнув в знак своей догадки.
Он торопливо подошел к стеллажу, где хранилась вся переписка за последние месяцы, и извлек оттуда пачку писем из Прайда. Здесь же были и послания принца Иеслника Делавалского, в которых тот предупреждал о самом знаменитом и опасном преступнике по прозвищу Разбойник.
Мальскиннер испустил протяжный вздох, когда прочел три последние записки. В одной из них сообщалось, что этот отчаянный субъект убил владыку Прайда и отправился в неизвестном направлении.
Порывшись в каких-то пергаментах, настоятель часовни Дорогих Воспоминаний вытащил толстое письмо, отправленное братом Ринду от имени отца Джерака из Прайдской часовни.
— Брансен Гарибонд, — сказал он Хонигу, пробежав глазами документ. — Из города Прайда. По слухам, он как-то связан с братом Динардом и загадочной женщиной из Бехрена.
— С Динардом? — эхом повторил брат Хониг, пожимая плечами и качая головой.
— Был такой недостойный собрат, — пояснил Мальскиннер. — Он ушел в Бехрен, где попал под развратное влияние грязных варваров. Отец Джерак мудро решил отправить его в часовню Абеля, чтобы спасти душу грешника.
— Да-да, — ответил Хониг. — Кажется, он был убит по дороге туда.
— Так говорили. Я не знаю, подтвердили братья из часовни Абеля эти слухи или нет.
— Мы должны предупредить владыку Панламариса.
— И немедленно! — согласился отец Мальскиннер. — Пусть он известит всех об этом существе. Скажите ему, чтобы искал невысокого калеку, — добавил он, заглянув в бумагу.
— Калеку?
Мальскиннер пожал плечами и стал читать описание Брансена, где было сказано и про его неуклюжую походку, и про слюнотечение, и про заикание.
— Похоже, он скрывается под маской немощного, — сказал он.
— Прошу прощения, святой отец, — донеслось из-за приоткрытой двери.
Мальскиннер поднял голову и увидел брата Фатууса.
— Я случайно услышал…
— Заходите, брат Фатуус, — ответил отец Мальскиннер. — Мы обсуждаем проблему, возникшую в Палмаристауне. Вы видели, что каперы готовятся к отплытию?
— Вот поэтому я и здесь, святой отец. Вы что-то говорили про маску?..
Мальскиннер протянул Фатуусу письмо от брата Ринду.
— А вы отправляйтесь к владыке Панламарису, — приказал он Хонигу. — Расскажите ему все, что знаете, и попросите, чтобы он предупредил свою охрану об этом человеке-цапле.
— Я его видел, — вдруг произнес Фатуус, и оба священника повернулись к нему.
Абелиец стоял разинув рот, с письмом Ринду в руках.
— Это он, Брансен. Я видел его как раз вчера. Пытался лечить душевным камнем, правда безрезультатно, и пригласил к нам сегодня вечером, перед Парвесперсом.
— Речь о существе, описанном в письме?
— Причем очень точно. Он назвался героем войны, и я решил ему помочь, как вы и учили.
Отец Мальскиннер откинулся назад, затем присел на край стола и значительно кивнул.
— Так, значит, это правда. Разбойник в Палмаристауне.
— Разбойник?
— Мошенник необыкновенных способностей. Похоже, он причинит нам немало беспокойства, — объяснил Мальскиннер. — Этот тип перекупил наемные корабли.
— Но почему пираты не сохранили это в тайне? — спросил брат Фатуус.
— Капитан Шивейн не считала нужным что-то скрывать, — вмешался Хониг. — Сегодня утром, как мы и договаривались, я пришел к ней, чтобы дать распоряжения команде. Они уже собирались. Когда я спросил, что случилось, она все мне рассказала. Дамочка была так горда собой, что не только потрясла у меня перед носом мешком с драгоценностями, но и поведала о своем нежданном благодетеле.
— Будем надеяться, что этот Брансен, этот Разбойник, настолько спокойно себя чувствует под маской, что примет ваше предложение, брат Фатуус, и явится к нам, — сказал Мальскиннер. — Тогда мы схватим его быстро и по возможности бесшумно.
— Брат Ринду, говоря от имени отца Джерака из Прайдской часовни, изо всех сил старается подобрать добрые слова для этого жулика, — заметил Фатуус, пробежав глазами остальную часть обстоятельного письма.
