Томас Рейли - Кормчие судьбы
— Я не хотел обидеть тебя.— Голос мужчины звучал неожиданно ласково.— Прости.
— Я не сержусь.— Белит смотрела в пол, не в силах повернуть голову к Конану.
Грациозно, точно огромный кот, варвар поднялся с пола и сделал шаг к Белит. Шемитка не обернулась.
—Я люблю тебя,— прошептал киммериец хрипло. — Я полюбил тебя с первого же мгновения, как только увидел.
Он бережно повернул Белит к себе и поднял ее oпущенную голову за подбородок.
— Посмотри на меня. Я никогда и никому не говорил этих слов, но тебе буду повторять снова и снова: я люблю тебя.
Их глаза встретились, и в синих глазах киммерийца Белит прочла подтверждение его слов. Во взоре его не было ни жадности, ни даже вожделения — только чистая любовь зрелого мужчины, нашедшего ту самую единственную, ради которой не жалко и отдать жизнь.
И варвар увидел, как из огромных карих глаз уходят страх и боль и пробуждается доверие. А от него до любви только один крошечный шаг.
Губы их соединились в долгом поцелуе. Сначала робко, а затем все более и более страстно они начали ласкать друг друга. Руки мужчины скользили по стройному телу Белит, и больше всего на свете она боялась, что они оставят ее хоть на одно мгновение. Невероятным усилием воли Конан сдерживал свою страсть.
Эта женщина, много испытавшая и повидавшая на своем веку, отзывалась на его ласки, как неопытная девушка, и он страшился ненароком ее обидеть. Он целовал ее губы, шею, плечи, высокую грудь и нежный живот, и она стонала от его поцелуев. Варвар не помнил, как сбросил одежду, как они оказались лежащими на ковре, только одно осталось в памяти — страстные движения молодого сильного тела и два стона: хриплый мужской и тихий женский, слившиеся воедино в ночной тишине.
А потом они долго лежали, тесно прижавшись друг к другу, и не могли прийти в себя. Слишком неожиданным было счастье для двух одиноких сердец. Слишком сильной была их новорожденная любовь, чтобы пустыми словами пятнать ее чистоту.
Еще не раз за эту долгую ночь сплетались их тела в танце страсти, а души сливались, творя святое таинство любви. Утро застало их счастливыми и обессиленными.
Пиратская жизнь имеет строгие законы, и ничто не властно их изменить. Лев и Тигрица вместе сражались днем, деля кровь и пот, и принадлежали друг другу ночью, деля ложе. Между ними не было тайн, да и какие тайны могут быть между любящими, если смерть грозит разлучить их в любую минуту. Ни Конан, ни Белит не прятались в бою за чужие спины и рисковали собой в каждой схватке. Но иногда Конану казалось, что возлюбленная что-то него скрывает или чего-то боится. Он молчал, не тревожить ее расспросами, уверенный, что рано или женщина откроет ему свою душу.
И вот однажды, когда они были недалеко от стигийского берега, Белит рассказала ему все. О себе, Хоакиме, Шаафи, Кедроне, Алале, Джихане, о том, что ее удочерили, о том, кто ее настоящие родители. И наконец, со слезами на глазах, призналась киммерийцу, что по вине стигийской и мы она бесплодна.
Желваки ходили на щеках Конана во время ее рассказа. Он должен был хоть как-то помочь ей, утешить, но не знал, чем, кроме стигийской крови, может залечить ее рану. Помог случай в лице тайянца Отаниса, захваченного ним в следующем набеге. Тайянец поведал им, будто брат Белит жив и находится в плену. Не подозревая предательства, Конан отправился на поиски Джихана.
Белит не посмела удержать его. Она вновь осталась одна — ждать и надеяться на возвращение любимого.
Впрочем, у шемитки не было времени предаваться скорбным размышлениям. Обозленные ее дерзкими набегами стигийцы устроили настоящую охоту за «Тигрицей». Белит не могла уйти от берегов ненавистной страны. Она ждала возвращения возлюбленного. И никто не мог заставить ее уйти раньше назначенного Конаном срока.
Луна успела родиться и умереть, но о варваре не было никаких известий. Белит не находила себе места от тревоги, но старалась сохранить внешнее спокойствие — ведь от ее уверенности в себе зависела судьба всей команды. Только ночью женщина позволяла себе всплакнуть. Слезы омывали душу, и она засыпала… И однажды ночью к ней вновь пришел краснокожий жрец. Но они встретились не в лесу ее ночных кошмаров, а здесь же, в каюте «Тигрицы».
— Просыпайся, Белит! — Он легонько толкнул ее в плечо.— Я принес тебе добрую весть.
Шемитка села и удивленно протерла глаза. Вся каюта была залита золотистым свечением, исходившим от затканной в белое фигуры, стоявшей у ее ложа.
— Ты здесь? Я думала, что больше никогда тебя не увижу!
— Я всегда рядом с тобой в трудную минуту. Именно я, настанет час, предложу тебе выбрать свою судьбу. Но до этого еще далеко… А пока я пришел предупредить тебя. Змей не хочет выпускать тебя из своих колец, и завтра десять стигийских галер атакуют «Тигрицу». Надо бежать!
— Не могу! — Шемитка упрямо мотнула головой.— Там Конан — и я его не оставлю!
— О нем можешь не тревожиться,— улыбнулся краснокожий.
Сердце Белит бешено забилось.
— Он обманул служителей Сета и Дэркето, и нить его жизни уже никто не сможет обрубить. Он вернется к тебе. Но ждать его надо не здесь.
— А где же?
— У острова Акбет. Снимайтесь с якоря и уходите немедленно. Там, на белых утесах острова, Сет не увидит тебя. Печать Митры отметила это место. Там вы будете в безопасности!
— А Джихан? Конан нашел его?
— Прости, королева, мои силы тают…
Сияние померкло.
Если бы краснокожий появился раньше, до встречи Белит с Конаном, она бы ни за что не поверила его словам. Но теперь, когда встреча с избранником Солнцеликого бога состоялась, шемитка окончательно поверила в судьбу.
Громкий голос разбудил пиратов, и, снявшись с якоря, «Тигрица» взяла курс на остров Акбет. Там, возле острова, она встретила возлюбленного. Варвар вернулся без Джихана, но мужественная смерть брата смягчила горе, преисполнив ее гордости за него. А им они с Конаном сожгли Кеми. Напрасно Змееликий Сет источал свой смертоносный яд — союз Льва и Тигра был нерушим.
Возвращение Конана изменило жизнь Белит. Оплакав Джихана, она успокоилась, а пожарище в Кеми стало огненным знаменем ее отмщения.
Имена Тигрицы и Льва Черных морей гремели в Шеме, Куше, Стигии и Аргосе, и редкие корабли осмеливались оказывать им сопротивление. Ночи Белит были полны нежности и любви, а дни — крови и приключений. И хотя мысли о Кедроне еще бередили раны женщины, об Алале она вспомнила лишь однажды, когда попала на остров Скорби.
Это случилось поздним вечером, когда луна, устав пасти звезды, налилась краснотой и уснула среди мягких туч тусклого диска отделилось светящееся облачко и заскользило над поверхностью океана к спящей на якоре «Тигрице». На этом облачке к Белит явились невидимые других гости. Высокий горбоносый мужчина с необычным красным цветом кожи держал на руках маленького мальчика, очень похожего на Белит. Осторожно ступив на палубу, он незамеченным прошел к каюте Белит и тихой приоткрыл дверь.
