Макс Ридли Кроу - Сага о героях. В поисках Пророка. Том I
Всю же сознательную жизнь я провел в Эйнерине, и потому наш поход показался мне отличным приключением! Конечно, я был разочарован, что нам пришлось посетить Крейдел вместо Пудрофена, но в любом случае – это был другой город. К сожалению, пока что он производил угнетающее впечатление. Быть может, при свете дня он выглядел бы привлекательнее, особенно, если бы нас не продержали перед воротами.
– Интересно, чтобы войти в замок, нам понадобится особое разрешение? – цыкнув зубом, поинтересовался Рурк, разминая плечи, уставшие после поездки.
– Пусть попробуют не дать нам пожрать, – заявил Тэд, – и они узнают, каков я в гневе. Я не сармантиец и терпеть не стану!
Оказавшаяся рядом с ним Айра с осуждением покачала головой:
– Какие же вы глупые. Стерпеть оскорбление гораздо труднее, чем бездумно схватиться за меч.
– Помолчи, – огрызнулся Тэд. – Какое еще оскорбление? Он сармантиец и знает свое место.
Я посмотрел в сторону шраванцев. Те были слишком далеко, чтобы услышать слова инквизитора. Сомневаюсь, чтобы на этот раз у Лиса хватило выдержки простить подобные слова.
Благо, нам не пришлось узнать, действительно ли Тэд страшен в гневе, если его не накормить, поскольку всех нас пригласили в зал, где были уже накрыты столы. Брата Рэми нигде не было видно. Думаю, он вел беседу с бароном. Я бегло глянул на столовые приборы. Какое убожество! Обилие полудрагоценных камней, тонкий слой позолоты на несуразных завитках, показная дороговизна в ущерб удобству. Есть что-то неразумное в стремлении маленьких городов подражать столице. Чаще всего это получается так же нелепо, как если бы кому-то пришло в голову оседлать корову вместо лошади. Корова дает молоко и хороша этим, но даже самое лучшее седло не превратит ее в породистого скакуна. Мой отец научил меня тому, что, стремясь к лучшему, нужно не забывать, кто ты есть. Он был принцу ближе, чем иные графы, нередко встречался с людьми, что намного выше его стояли по статусу, и нисколько не смущался, что его костюм стоит как всего одна пуговица этих вельмож. Он знал, что если начнет гнаться за ними, то проиграет. «Крестьянин, испачкавший свою одежду, пока работал в поле, заслуживает уважения, – говорил мой отец, – а крестьянин, что надел на себя графский камзол, продав свой дом и оставшись нищим, не стал графом, но стал посмешищем».
– Рад приветствовать вас, господа, в моем замке.
Я повернул голову и увидел вошедшего в зал невысокого человека, всего по плечо стоящему рядом с ним брату Рэми. У него были спускающиеся на плечи редкие волосы и оплывшее лицо человека, злоупотребляющего жирной пищей и крепкой выпивкой.
– Мое имя барон Хельм, – сообщил он. – Для вас же, господа, просто брат Хельм.
Он улыбнулся той снисходительной улыбкой, которой знатные люди, порой, одаривают своих особо ретивых слуг. Но мое внимание привлек не он, а человек, стоящий между ним и братом Рэми: худой и довольно высокий мужчина с черными, как смоль, волосами, бледной кожей, которая, вероятно, отталкивала от себя солнечные лучи. Его внешность свидетельствовала о благородной крови, хотя, конечно, я мог и ошибаться.
– А брата Килана вы, конечно, знаете, – барон Хельм широким жестом указал на своего спутника.
Я почувствовал, будто кто-то выдернул пол у меня из-под ног. Не представляю, как мне удалось устоять, но сердце забилось так же неистово, как в ту ночь, в Доках.
– Я полагаю, господа устали с дороги, – сказал Килан, обращаясь к барону, – не стоит их томить, друг мой.
– Конечно, – опомнился тот, – ешьте, пейте, господа. Верные служители церкви – желанные гости.
– Ага, желанных гостей перед воротами не держат, – буркнул Рурк, стоящий рядом со мной.
Но он сказал это так тихо, что никто, кроме меня, не услышал. Тем более, что все рассаживались за столы в предвкушении сытного ужина. Я же утратил аппетит, и был способен только смотреть в пустую тарелку, даже боясь повернуться в сторону Килана.
– Простите, господа, – послышался голос брата Рэми, – за нашим столом только три места?
Я украдкой глянул на него. И вправду, за отдельно стоящим столом, на который подали лучшее угощение, было место только для троих.
– Со мной представитель солнечного Шравана, – пояснил Рэми, – я полагаю, его титул обязывает вас, барон, предложить ему место по правую руку.
Я покосился на Лиса. Впрочем, на него теперь смотрели все, и уже не удалось бы сделать вид, будто он не расслышал этих слов. На лице барона отразилась невероятная растерянность, а слишком долгое молчание было куда значимее любых случайных слов. «Сармантиец за столом со мной, да еще и по правую руку?!» – вот, что означал его взгляд. И каждому стало это понятно. Не исправило ситуацию даже его бормотание:
– Что ж, я велю слугам поставить еще один стул…
На выручку барону пришел брат Килан. Он посмотрел на Лиса и мягко улыбнулся:
– Я сомневаюсь, что многоуважаемому гостю из Шравана будут интересны наши разговоры. В конце концов, мы станем вспоминать о своей юности в церкви, и стариковские бредни скорее наскучат нашему гостю, нежели развлекут.
Брата Рэми эти слова не слишком успокоили. Не будь он человеком долга, он бы и вовсе не вспомнил о том, какие почести полагаются его титулованному спутнику. Теперь же, когда он поднял этот вопрос и встретил такое сопротивление, Рэми выглядел не в лучшем свете. Молчание, воцарившееся в зале, не позволило бы вовсе забыть про этот инцидент.
– Вы правы, господа, – неожиданно ответил Лис, – нет нужды мешать старым друзьям предаваться воспоминаниям. Я с удовольствием разделю ужин с моими людьми. Полагаю, пища на вашем столе не отличается от того, что подали остальным.
Он чуть заметно улыбнулся и сел на скамью. Вслед за ним расселись остальные шраванцы. Рэми с заметным облегчением вздохнул. Напряжение в зале исчезло, и проголодавшиеся люди занялись тем, что для них теперь действительно имело значение.
– Эй, как думаешь, – услышал я голос Тэда, – а что будет, если Килан узнает, что здесь сидит мальчишка, по вине которого ему пришлось временно покинуть столицу?
