Джон Норман - Звери Гора
— Не бойся, скоро про тебя этого никто не скажет, — захохотал я.
— Пожалей меня, господин!
— Иди, стели шкуры!
— Умоляю тебя!
— Вообще-то тебя следует отходить плетью, но думаю, подойдет и простой ремень!
— Уже бегу, господин.
— Расстелешь шкуры и ляжешь на живот, понятно?.
— Да, господин.
Дождавшись, когда она исполнила приказ, я сказал:
— Теперь перебрось волосы через голову.
Девушка повиновалась. Я присел рядом с ней на корточки и посмотрел на грубый металлический ошейник.
— Почему ты сделал меня рабыней? — спросила она.
— Потому, что мне так захотелось. — Я намотал на кулак ее золотистые волосы и рывком перевернул девушку на спину. Блондинки хорошо смотрятся на бурых шкурах.
— В Торвальдсленде считают, что женщины из Кассау — прирождённые рабыни. Это правда?
— Не знаю, господин, — испуганно пролепетала она.
— А ты — настоящая красотка.
— Пожалуйста, будь со мной поласковее, господин.
— У меня четыре дня не было женщин, — объявил я.
Она закричала.
* * *Луны стояли высоко. Все три.
Ночь выдалась прохладная. Я чувствовал, как она нежно целует мое бедро.
— В Торвальдсленде считают, что женщины из Кассау — прирожденные рабыни, — произнесла она. — Это правда?
— Да, — сказал я.
— Никогда бы не подумала, что способна на такое, — задумчиво проговорила девушка. — Все так необычно и ново…
— Нравится?
Я лежал на спине и рассеянно жевал травинку.
— Пожалуйста, господин, изнасилуй свою рабыню еще раз.
— Ты должна это заслужить.
— Да, господин! — с готовностью воскликнула она и прильнула ко мне губами.
— Подожди, — сказал я.
— Господин?
— Помолчи! — одернул я болтливую девку и прислушался. Затем я перекатился через нее и замер в низкой стойке. Потом бесшумным движением набросил тунику и перекинул через плечо перевязь с мечом. Девушка испуганно закуталась в меха.
Я обнажил клинок.
Теперь я видел его хорошо.
Судя по тому, что он то и дело спотыкался, силы огромного человека были на исходе. Бедра его были прикрыты тряпкой. На шее болтался ошейник с обрывком цепи.
Увидев нас, он оцепенел.
— Вы с ними? — с трудом произнес он наконец.
— С кем? — спросил я.
— С охотниками?
— Нет.
— Кто вы?
— Путешественник и рабыня, — сказал я. Девушка натянула шкуру до самого подбородка.
— Ты из касты воинов? — спросил он.
— Да.
— Ты меня не убьешь и не выдашь?
— Нет.
— Ты видел их?
— Девушку и четырех стражников?
— Да.
— Видел, утром. А ты и есть тот самый раб, за которым идет охота?
— Да, — прохрипел он. — Меня купили в Людиусе специально для женской охоты.
Я вспомнил темноволосую черноглазую девушку, живую и стройную, в аккуратно подрубленной охотничьей тунике, сапожках и шапочке с пером. До чего же соблазнительный костюмчик.
— А ты молодец, — заметил я. — Долго держишься. Может, хочешь перекусить?
— Хорошо бы. — Раб облизнул потрескавшиеся губы.
Я швырнул ему кусок мяса, и он с рычанием опустился на корточки. Никогда не видел, чтобы человек ел так жадно.
— Паги выпьешь?
— Нет.
— Значит, решил убежать?
— Попробую, будь оно проклято.
— Шансов у тебя немного, — заметил я.
— Зато поел.
— А ты смелый парень, — сказал я.
— У них есть слин? — спросил он.
— Нет. Похоже, они играют честно.
— Верхом, да еще с оружием, можно поиграть в благородство.
— Не нравится?
— Если они не найдут меня сегодня, — с набитым ртом произнес раб, — завтра они притащат слина.
— Тогда тебе точно конец, — кивнул я. — Слин берет след лучше ларла или кюра. Слин неутомим и беспощаден.
— Один шанс у меня есть, — сказал он.
— Какой же?
— Они идут цепью. Девчонка в середине. На ее пути я оставил клочок своей накидки. Теперь она идет точно по следу. Заглотила наживку.
— Она созовет стражников, и твоя песенка спета.
— Я рассчитываю на ее тщеславие. Это ее охота, а не их. Она не захочет делить славу.
— Ты в самом деле надеешься уйти от лучника верхом на тарларионе? Пусть даже и женщины?
— Почему нет? — пожал плечами великан.
— Где же ты собираешься прятаться? — спросил я, оглядывая равнину.
— Найду где, — усмехнулся он, поднялся на ноги и вытер ладони о бедра. Затем он опустился на живот и долго пил прохладную чистую воду из пруда. Напившись, раб отломил тростинку и зашел в пруд по пояс.
— Правильно, — кивнул я. — Вот и убежище.
Все следы теряются у воды.
Девушка снова прижалась к моим ногам.
— Можно я заработаю свое изнасилование, господин? — попросила она.
Я улыбнулся. Тлеющий в каждой женщине рабский огонь разгорелся в ней с неожиданной силой. Не зря в Торвальдсленде говорят, что женщины из Кассау — прирожденные рабыни.
— Отвратительно! — воскликнула сидящая на тарларионе женщина в охотничьем костюме.
Рабыня так хорошо поработала, что я не заметил, как она к нам приблизилась.
— Приветствую тебя, — поднял я руку.
— Не хотела прерывать твое удовольствие, — холодно заметила охотница.
Рабыня смущенно нырнула под шкуры. Очевидно, в присутствии свободной женщины она чувствовала себя неловко.
— Ну что, нашли свою добычу? — поинтересовался я.
— Пока нет, — ответила охотница. — Но он где-то рядом.
— Я никого не видел, — сказал я. — Правда, и не приглядывался.
— Тебе было чем заняться, — презрительно заметила она.
Меня всегда поражала ненависть, которую испытывают свободные женщины к рабыням. Неужели завидуют их ошейникам?
— Что правда, то правда, — признал я.
— Тебе повезло, что я здесь, — сказала охотница. — Раб где-то рядом.
— Думаешь, он опасен?
— Не сомневаюсь, — ответила она.
— Надо быть начеку, — сказал я.
— Скоро он будет моим, — пообещала свободная женщина. — Он совсем близко. — Она повернула тарлариона. — Развлекайся со своей шлюхой.
— А как же раб? — опешил я. — Тебе не нужна помощь?
— Ты здесь ни при чем, — надменно произнесла всадница. — Он мой.
Рабыня жалобно всхлипнула под шкурой.
— Стыдно, что-ли? — спросил я.
— Нет.
— Это хорошо. Смотри! — прошептал я.
Свободная женщина подъехала к самой кромке воды. Лук она держала наготове. Приподнявшись в седле, она внимательно изучала следы. Затем охотница направила тарлариона в воду. Она догадалась, что раб попытался скрыть свои следы в пруду. Очевидно, женщина решила, что они снова появятся на другом берегу. Опытный охотник, разумеется, объехал бы вокруг водоема.
