Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить
— Пусть меня простит уважаемый и, к сожалению, покойный Александр Александрович, но прочь революционную тему, которая некоторое время, увы, преобладала в его творчестве. Прочь никому не нужные и чуждые социальные мотивы! Их в наше смутное время предостаточно! Надоело! Чёрт с ними! Да здравствует его величество символизм! Позвольте почитать «Стихи о прекрасной Даме!».
— Браво, браво! Просим вас, Вольдемар!
Юноша тряхнул кудрями и довольно неплохо стал декламировать первое стихотворение.
— Ну, как вам наш вечер? — подсела ко мне девушка в чёрном платье и бросила вожделённый взгляд на креветки и пиво.
— Угощайтесь, — улыбнулся я. — Вечер великолепен. Я словно глотнул какого-то свежего, чистого и волшебного духовного бальзама. Единственно, что меня несколько смущает…
— И что же?
— Странное, однако, место выбрано для проведения такого специфического мероприятия.
— А, вы об этом? — засмеялась девушка и с удовольствием сделала глубокий глоток пива. — Дело в том, что директор клуба является внуком вон той благообразной старушки. Сегодняшний вечер — его подарок в честь её восьмидесятилетия.
— О, как?! Понятно, — улыбнулся я. — Очень трогательно. Молодец. Красавец! Умница!
Между тем юноша уже сошёл со сцены, и в зале наступила выжидающая тишина, которую внезапно громко прервала моя спутница.
— Уважаемые господа! Хочу обратить ваше внимание на нашего случайного гостя, человека со стороны, так сказать. Он является почитателем и знатоком творчества Блока! Возможно, он скажет нам пару тёплых слов по этому поводу?!
Раздались громкие аплодисменты, все взоры обратились ко мне. Чёрт возьми, много ли нужно выпить женщине спиртного, чтобы ослабить контроль за своим поведением!?
— Просим, просим!
Я поморщился, неожиданно для себя разволновался, безнадёжно махнул рукой. Что же, деваться некуда! Я, собираясь с мыслями, неторопливо прошествовал на сцену, оглядел зал, отыскал взглядом в нём старушку, виновницу торжества.
— Ну, во-первых, позвольте мне поздравить нашу прелестную хозяйку вечера с юбилеем!
Раздались дружные и громкие аплодисменты, все встали. Старушка улыбнулась, а потом расплакалась.
— А во-вторых, — весело продолжил я. — Хочу подарить ей от лица Александра Александровича, да простит он мне эту дерзость, два моих самых любимых стихотворения, вернее, два отрывка из его стихотворений. К сожалению, наизусть я помню только их, но они вполне достойны этого вечера, а может быть вечер достоин их.
Раздался дружный смех. Пламя свечей на столах на несколько секунд затрепетало, а потом успокоилось. На душе стало ясно и светло.
— И так… — откашлялся я.
«Твой взгляд — да будет твёрд и ясен.
Сотри случайные черты —
И ты увидишь: мир прекрасен.
Познай, где свет, — поймёшь, где тьма.
Пускай же всё пройдёт неспешно.
Что в мире свято, что в нём грешно,
Сквозь жар души, сквозь хлад ума».
— Браво! — аплодисменты почти превратились в овацию.
— И ещё…
«Всегда хочу смотреть в глаза людские,
И пить вино и женщин целовать,
И яростью желаний полнить вечер,
Когда жара мешает днём мечтать,
И песни петь! И слушать в мире ветер!».
— Браво! Спасибо!
— Как-то слишком бурно народ отреагировал на моё импровизированное выступление, — удивлённо пробормотал я, садясь за свой столик.
— Ну, вы же видите, сколько в зале дам, — усмехнулась девушка. — Среди мужчин вашего возраста редко встретишь ценителя поэзии Блока. Да, и вообще…
— Что, вообще!
— Вы прекрасно выглядите, и эта борода, усы, длинные волосы, придают вашей внешности такой шарм и романтизм, такое обаяние и мужественность. А голубые глаза! А эта улыбка! Вы похожи на древнего, могучего и бесстрашного русского воина.
— Вот как? Благодарю за комплименты.
— А сколько вам лет?
— Тысяча, а может быть и две! — рассмеялся я. — А вам? Извините, что задаю такой вопрос даме, но в вашем возрасте он допустим и неопасен.
— Мне двадцать семь лет. Увы, старость приближается неумолимо, — горестно вздохнула моя спутница, подпёрла голову маленьким кулачком и задумчиво посмотрела на пустой бокал из-под пива.
— Как я вам сочувствую! — усмехнулся я.
— Ещё пива? — возник из сумрака официант.
— Да, два бокала, пожалуйста, и пора и честь знать.
— Мне жалко с вами расставаться, — слегка заплетающимся языком произнесла моя собеседница.
— Мне тоже, милая. Ну, что, обменяемся визитками?
— С удовольствием. О, так вы доктор наук и профессор, мой витязь?!
— Ну, я пока ещё не ваш витязь.
— А чей?
— Да, вроде бы, ничей.
— Тогда в чём проблема? Смелее идите вперёд и решительно штурмуйте новые высоты, мой дорогой профессор! Как говорил Александр Александрович, «И вечный бой! Покой нам только снится!».
— Вы правы, — слегка грустно произнёс я. — Не стоит зацикливаться на каких-то иллюзиях и фантомах, иных Мирах. Следует жить самой обычной жизнью, дыша полной грудью.
— И как зовут эти иллюзии и фантомы?
— Они не имеют имён, — печально произнёс я, а потом вздрогнул, напрягся. — Да нет! Имеют. Правда, их не счесть. Им имя — «Тысяча». О, Милли! Тысячи ликов у тебя!
— Милли, Милли… — в свою очередь напряглась девушка.
— Бог с нею! — решительно заявил я. — В принципе, я готов вместе с тобой хоть сейчас окунуться в бездну страсти!
— Смелое заявление! — девушка задумчиво и оценивающе посмотрела на меня, и в глазах её появился обволакивающий, заволакивающий и пока ещё только слегка хищный блеск.
— За любовь!
— За любовь!
Мы неожиданно для самих себя скрепили наши уста долгим и страстным поцелуем. Девушка многозначительно и призывно посмотрела на меня и вдруг стала плавно сползать под стол, накрытый длинной скатертью, но тут произошло нечто, нарушившее нашу идиллию и, возможно, грядущее совокупление в извращённой форме.
Во входную дверь, очевидно, запертую, кто-то решительно и грубо постучался. Официант, в это время убирающий бокалы с нашего стола, досадливо хмыкнул:
— Кого это чёрт принёс в такое время?!
В дверь снова требовательно и настойчиво постучали.
— Иду, иду!
В клуб ввалилось несколько молодых людей, судя по всему, находящихся в состоянии сильного алкогольного опьянения. В ответ на слабые попытки официанта воспрепятствовать их действиям и что-то объяснить, молодцы стали гоготать и материться, требуя выпивки. Официант отлетел в сторону. В клубе наступила тревожная тишина. Здоровенный и видимо достаточно привыкший к таким происшествиям бармен, нахмурился и потянулся под стойку, где у него, очевидно, имелось какое-то оружие типа биты, травматического пистолета, или даже двустволка.
