Юрий Никитин - Передышка в Барбусе
— Щербатый, — сказал Аспард. — Молодец, только он не забывает гонять наших лодырей...
Мрак посмотрел на увальней в тени, на старого ветерана, покачал головой:
— Это называется гоняет?
— По нынешним временам, — ответил Аспард. Он умолк, с недоверием смотрел на тцара.
— Мало гоняет, — обронил Мрак.
— Мало, — охотно согласился Аспард. Он взглянул с внезапно вспыхнувшей надеждой на Мрака. — Может...
Он в нерешительности умолк, Мрак спросил нетерпеливо:
— Что?
— Может, — повторил Аспард, — им не помешает упражняться больше?
— Не помешает? Где это ты таким круглым, как дураки, словам научился? Во дворце?
— Этикет, Ваше Величество, — пробормотал Аспард.
— В задницу твой этикет, — решил Мрак. — Этим лодырям надо подтянуться.
— Но вы сказали... — начал Аспард нерешительно, спохватился, весь подобрался, крикнул старому ветерану: — Щербатый! Его Величество изволит зреть, насколько сильны и умелы его воины!
Ветеран посмотрел на Мрака с недоверием, но выпрямился, гаркнул:
— Всем встать!.. К метанию дротиков товсь!
Воины нехотя поднимались, двигались лениво, сонно, разомлевшие от жары. Только двое в шлемах, остальные оставили их под стеной в тени. Так же сонно взяли по дротику, выстроились в линию. Один наглец повернул одуревшее от жары лицо и сказал капризно:
— А как же, Ваше Величество, что для человека главное — душа?.. А эти упражнения оскорбляют суть человека?
Мрак видел, как Щербатый покраснел от гнева, кулаки ветерана сжались так, что побелели костяшки. Явно жаждет двинуть наглеца, по темечку, да так, чтобы в землю по самые ноздри, дабы захлебнулся в собственных сопельках... но не решается, поглядывает на Мрака с недоверием и опаской.
Аспард махнул рукой. Щербатый набрал в грудь воздуха, рявкнул:
— Бросай!
Двенадцать дротиков взвились в воздух. Два долетели до стены и вяло тукнули камень у основания. Еще пять упали под стеной, остальные едва преодолели половину двора. До деревянного круга не добросил никто.
Мрак нахмурился. Если таковы и остальные воины, то это тцарство приходи и бери голыми руками. Правда, здесь в горах загадочные башни магов, да ещё какие-то секретные конюшни драконов, но без храбрых и сильных воинов страна обречена.
— Хреново, — сказал он хладнокровно.
Щербатый отпрыгнул, услышав такое непривычнейшее слово от одухотворённого и возвышенного тцара, пару мгновений смотрел остановившимися глазами, но старый ветеран должен уметь быстро принимать решения, и Щербатый сразу же закричал, вздымая грудь и приподнимаясь на цыпочках, как петух:
— Вы слышали, что изволил речь Его Величество? Он изрёк, что вы не совсем прекрасно... даже не очень хорошо... мать вашу!.. Что хуже некуда!
Мрак вышел во двор, взял в руку дротик. Аспард и Щербатый смотрели на него во все глаза. Мрак повертел дротик в руке, легковат, надо бы наконечник подлиннее, да и древко потолще. Прутик, а не дротик. Вон у Гонты стрелы были толще.
— Вот что, ребята, — промолвил он возвышенно. — Нельзя быть к другим суровше, чем к самому себе, верно?
— Верно!!! — заревела дюжина голосов.
Аспард и Щербатый обречённо переглянулись. На блестящем шлеме Аспарда поникли даже перья, а у Щербатого опустились плечи.
— Я вот смотрел на звёзды, — продолжал Мрак, — и значится, такая умная мысль пришла от созерцания... Тцар должон быть примером, верно? И не требовать от других больше, чем от себя. Я вот щас брошу дротик... и да не будет у вас отдыха, пока не научитесь бросать дальше. Или лучше. Согласны?
— Истинно речёшь, Ваше Величество!!! — заревели воины преданно. Иные уже сразу начали оглядываться на оставленный кувшин. — Истинно! Звёзды — это да!.. В звёздах — мудрость! Да здравствует Его Величество!.. Слава...
— А кто бросит дальше, — сказал Мрак, — или попадёт лучше... тот освобождается от учений. Остальных Щербатый будет гонять до седьмого пота. Договорились?
Аспард и Щербатый повесили уже и головы. Солдаты заорали преданно:
— Истинно говоришь, Ваше Величество! Все так и будет, как велишь!..
Мрак повернулся к Щербатому:
— Слышал?
Тот ответил угрюмо, голос был упавшим на дно самой глубокой и сырой могилы.
— Да, Ваше Величество... как скажете.
— Вот и хорошо, — сказал Мрак. — Я вот, бывало, смотрю на звёзды, а они говорят, что тцар с народом должон договариваться, а не приказывать. Убеждением надо, убеждением!
Он встал на линию, снова взвесил дротик на руке. Поднял над плечом, держа глазами деревянный кругляш на противоположной стене. Во дворе было тихо, только кто-то из солдат не удержался, хихикнул. Аспард и Щербатый хранили мрачное молчание.
Мрак занёс руку за спину, чуть отклонился, потом швырнул, добавляя к броску вес всего тела. Дротик прорезал воздух со свистом падающего с горы камня. Все видели его только что в тцарской длани, затем превратился на краткий миг в смазанную полосу, а затем раздался сухой треск. От деревянного круга откололся клин, выпал. Дротик вонзился... не в самую серёдку, правда, но зато как будто даже не просто в дерево, а, пронзив мишень, в камень.
В полной и мёртвой тишине Мрак звучно отряхнул ладони. Звук был такой, будто постучали поленом о полено. Оглянулся. Аспард и Щербатый смотрят с отвисшими челюстями. Оба чем-то напомнили ему Хрюндю. Выпученными глазами, наверное.
Мрак сказал ласково:
— Приступайте, орлики. А ты, Щербатый, когда научатся метать... дай знать. Я приду и... ну, молот метну, что ли. Или с конём на плечах побегаю. Я люблю с народом по-хорошему. Правильный тцар не приказывает, а убеждает. Верно?
Аспард хлопал ртом, как выброшенная на берег крупная рыба. Щербатый пришёл в себя первым. На испещрённом шрамами лице проступила свирепейшая радость. Он посмотрел на солдат, как бог подземного мира смотрит на грешников, попавших к нему на веки вечные.
— Ну, ребятки, — произнес почти ласково, что выглядело страшнее любого рыка, — теперь приступим... Вы ж сами вызвались, убеждённые вы мои, так что не взыщите...
Он посмотрел на расколотый деревянный круг, с великим почтением на Мрака. Мрак кивнул Аспарду.
— Пошли, что ли?
Начальник стражи семенил следом непривычно мелкими шажками.
В своих покоях Мрак привычно поискал секиру, вспомнил, что он — тцар, рухнул в мягкое кресло и указал Аспарду на кресло напротив.
— Садись. Да садись, садись!.. Что ты какой-то... Я ж ещё шкуру с тебя живьём не сдираю... пока что? Так что садись. И вообще, давай глаголь, что тут пока творилось... Ну, пока я мудро и величественно оборзевал... обозревал, словом, лицезрел звёздное небо и мыслил, мыслил, мать его, всё мыслил и мыслил... О Высоком всё да о Высоком, а тут, под ногами, что именно накопошилось?
