Грат (СИ) - Холмогоров Валентин

Что ж, пожалуй, можно заканчивать клоунаду. Я принял нормальную стойку и короткими кошачьими шагами стал подкрадываться к сопернику, выбирая подходящий момент для атаки. Теперь Арман осторожничал, следил за мной исподлобья, медленно вращая палашом. В принципе, можно погонять его по поляне минут двадцать, дождавшись, пока он сам свалится от потери крови, но этот вариант я отбросил — действовать нужно быстро. Дзынь — вжух — дзынь-банг! — я атаковал короткой связкой в линию, но Арман, несмотря на ранение, сумел защититься, рубанув меня по предплечью в ответ, разумеется, безрезультатно. Я отступил. Что ж, следует признать, он неплохой фехтовальщик, только слишком уж самоуверенный.

Не давая мне опомниться, тот снова пошел вперед, целясь мне в голову. Клинки со звоном скрестились. Арман показал ложный удар сверху, но, остановив движение на полпути, нарисовал в воздухе короткую дугу и рубанул снизу вверх, целясь в ребра. Этот удар я чуть не проспал: спасла хорошая реакция. Взяв защиту, я отвел вражеский клинок в сторону, и, не позволяя сопернику отойти, сам шагнул вперед. Арман начал было следующий замах, поднял палаш вертикально вверх, и в этот миг я атаковал открывшееся запястье с полувыпадом. Кажется, попал: тот словно споткнулся на полушаге, отшатнулся назад, мотнул головой и переложил оружие в левую руку. Перчатку он торопливо вывернул наизнанку и натянул на вооруженную кисть. Опытный!

Мне показалось, что левой Арман фехтует чуть менее уверенно: больше отмахивается, парируя мои короткие атаки. Увы, впечатление оказалось ошибочным. Едва я подобрался слишком близко, Арман ловко убрал клинок, присел на полусогнутых, и его оружие невидимой плетью просвистело параллельно земле, зацепив мое бедро. Ногу обожгла резкая боль. Я скосил глаза: ерунда, поверхностная рана. Очутился бы буквально на полшага ближе, остался бы одноногим. Ай молодец, отличный удар! Внимательнее, Грат, не лезь слишком близко, сил у него еще в избытке, как у медведя.

Я отошел на несколько шагов назад, позволяя себе отдышаться, и снова взял оружие наизготовку. Надо бы перевязаться, кровь течет по голени липким ручейком. Ладно, потом. Арман поджидает меня, заранее заняв четвертую позиционную защиту — палаш повернут под небольшим углом, прикрывая плечо, подбородок опущен, морда злая. Ладно, дружок, давай поиграем еще.

Я атаковал с полувыпадом, провоцируя его прикрыть корпус, и с переводом нанес укол в ногу. Дзынь! — противник выставил защиту и полоснул в ответ снизу вверх, пытаясь достать меня в горло. Я отбил этот рипост и провел короткую фразу, целясь в плечо. Клинки со звоном соприкоснулись: я снова нарвался на защиту. Расстояние между нами слишком сократилось, чем и воспользовался соперник. Он неожиданно уколол прямо, рассчитывая на то, что, привыкнув отбивать его удары, я растеряюсь от такой смены тактики. Тут, видимо, сработал рефлекс, развившийся после многих часов работы в паре с Холтом и Отрой, и вооруженная рука все сделала за меня сама. Я перехватил клинок гардой и нанес ответный укол с выпадом. Шпага воткнулась Арману в ключицу, тот охнул и отшатнулся. Чтобы закрепить успех, я провел хлесткий удар сверху, целясь по торчащему над гардой указательному пальцу. Попал!

Арман выронил оружие, пошатываясь, отступил, а затем поднял палаш уже двумя руками. Он стоял, согнувшись в три погибели и широко расставив ноги. Клинок он выставил перед собой, точно оберег. В одной из книг я видел когда-то похожую гравюру. На ней вот точно так же перепуганный крестьянин отмахивался кочергой от восставшего мертвеца, явившегося забрать его грешную душу. Пораженный этим неожиданным сходством, я расхохотался.

— Что ж, пора заканчивать, — громко произнес я и шагнул вперед, поднимая шпагу.

— Стоп! — истеричный крик судьи с трудом перекрывал восторженный рев толпы, — прекратить поединок!

Арман испустил облегченный вздох, выпустил из ослабевших пальцев палаш и кулем повалился на бок. Тут же набежали слуги: один принялся стаскивать с него окровавленный дублет, другой стал прикладывать к ранам смоченный каким-то вонючим снадобьем компресс. Воспользовавшись паузой, я подобрал с земли свою рубашку, разодрал ее на лоскуты и наспех перетянул бедро тугой повязкой.

— Есть ли желающие выступить против злодея от имени дома Фардоков?

Возникло замешательство: второго акта этой драмы, похоже, никто не ожидал и не планировал. Спустя пару минут группа толпившихся подле судьи подхалимов выплюнула долговязого эльфа, который протянул к осмотру изысканную длинную шпагу с замысловатой плетёной гардой. Эльф нацепил перчатку и вамс — плотную рубаху с длинным разрезом на груди, и, дождавшись сигнала к началу поединка, принял элегантную стойку. Эльфы вообще грациозные и изящные, кажется, природа специально наделила их этими качествами для того, чтобы все вокруг непрерывно терзались комплексом неполноценности. Отчасти это компенсируется заносчивостью и высокомерием, но, пообщавшись с Эльдмаром, я к такой манере поведения привык.

Я отсалютовал клинком, эльф продемонстрировал в ответ какой-то неуверенный взмах, то ли приветствие, то ли муху отогнал, и тут же огляделся по сторонам: никто не заметил? Видимо, в его понимании салютовать осужденному преступнику — марать светлую эльфийскую честь. Шпагу он держал почти за самую гайку-яблоко, оставив перед гардой еще полторы ладони, левую руку воздел над головой, вытянув тонкие холеные пальцы.

В этот раз я решил не миндальничать и сразу ринулся в атаку. Шпаги схлестнулись, мой противник взял одну защиту, другую, попытался контратаковать меня в голову, и, убедившись, что из этой затеи ничего не получится, отступил. Я вытянул руку чуть вперед и вверх, блокируя среднюю линию и чуть приоткрывшись снизу. Удивительно, но тот купился на этот нехитрый трюк. Показав ложную атаку в защищенный верхий сектор, он нацелился уколоть меня с переводом в живот, но я ждал этого. Дзынь! — моя шпага скользнула по его клинку и встретилась с плотью чуть выше перчатки.

Эльф отпрыгнул назад, как ошпаренная кошка, неуверенно взял шпагу левой рукой, помедлил и вернул ее в правую. Дождавшись, пока он поднимет оружие, я атаковал с полувыпадом прямо. Ожидаемо встретив защиту, крутанул финт, и, закрывшись вперед, добавил длинный выпад в плечо. Очень простая фраза, на уроках ее изучают чуть ли не самой первой. Тем более удивительно, что она возымела успех: эльф опустил оружие и зажал ладонью раненую руку. Между пальцами заструилось красное.

— Стоп! — выкрикнул судья. — Поединок окончен!

— Орк победил, — меланхолично прокомментировал наблюдавший за нашим сражением Донгебор.

— Заткнись! — зашипел на него почтенный гном.

— Теперь орк обязан принести клятву над гробом Дурина Великого в том, что более не принесет зла ни одному гному на этой земле. Я лично готов сопровождать его в королевскую крипту.

— А потом сделайте, пожалуйста, так, чтобы и духу его тут не осталось! — прорычал достопочтенный судья, — Если к утру этот орк останется в городе, я найду способ сделать так, чтобы он исчез навсегда!

Глава 16

Королевская крипта

— Как нога?

— Терпимо.

— Тут крутые и скользкие ступени, осторожнее.

Донгебор поднял повыше старый масляный фонарь в железном корпусе со слюдяными оконцами, и желтоватое пятно света выхватило из тьмы влажные гранитные ступени, убегающие в никуда. Из-под ног брызнули ртутными каплями мелкие мокрицы, в нос ударил запах погреба и заброшенного колодца.

Крипта короля Дурина Великого располагалась под городской ратушей, а вход в нее прятался в отдельной пристройке, дверь в которую нам отпер недовольный сторож. Тиглет любезно вызвался сопровождать меня, а потом пообещал составить компанию вплоть до момента, пока я не покину столицу.

Как я и предполагал, Даин отправил своим родичам весточку о том, что его спасители и благодетели собираются навестить Холобрук, едва мы покинули пределы Горгулака, но увы, послание достигло адресата сразу после моего ареста. Тиглет Донгебор, считающийся самым влиятельным представителем дома Бальдрика в Холобруке, взялся разобраться с произошедшим, благо, с самого начала не имел ни малейших оснований верить Фардокам. Бамбура он успел предупредить об опасности, и ночью друзья покинули город, а вот мою поклажу благородный Дорум Гордвик Доромир Фардок Третий заблаговременно прибрал к рукам, чтобы передать королевским дознавателям и отвести от себя подозрения. Все это я узнал от Тиглета, пока мы шли от места несостоявшейся казни к ратуше.