Наблюдатель (СИ) - Широков Даниил

Император вопросительно выгнул бровь.

— Это не твой бой, Ирис, — спокойно протянул Фолл. — Вы нашли остальных?

— Да, но я решила… Кх-кха… Остаться…

— Глупое решение, — произнёс император, подступая ближе. — Чем ты его так зацепила, девушка? А… — на его лице вновь появились такие редкие эмоции. В этот раз — понимание и лёгкое презрение. — Так ты герой. Как я сразу не догадался, это же Бог Войны. Поразительно!

— Я не могу убить тебя, — процедил Фолл. — Но я не дам тебе убить тех, кто мне дорог, — его лицо исказилось, как у человека, загнанного в угол. Он был сильным, но обессиленным. Вот такой печальный парадокс. — Ты сделал, что хотел. Убирайся.

— Теперь мне интересно, — Сангвин чуть прищурил свои глаза, вглядываясь в первого героя. — Только ли дань уважения и памяти интересовала тебя в этих бесплодных землях. Ты, конечно, до ужаса любишь ностальгию, но чтобы настолько…

Поздно. Теперь император понял, что здесь что-то не так. Плохо, что вышла Ирис. Ударь по императору Лори — тот бы, скорей всего, сейчас уже ушёл. Но он уже увидел одного героя, по очевидным причинам, способного однажды стать равным ему. Что мешает ему предположить, что девушка — не единственная такая? У власть имущих весьма развито чувство самосохранения. Особенно когда это касается прямой, а не косвенной угрозы. В идеале нужно бежать, используя реверс-телепорт в убежище Миры, активированный при помощи эфирного маяка. Но Фолл понимал, что при Сангвине в двух шагах уйти вот так просто не получится. Нужно либо заставить его уйти, либо задержать, пока портал открывается.

Беседа уже исчерпала себя, а других вариантов для отвлечения внимания его величества не наблюдалось.

…По крайней мере, пока не погасло пламя.

Глубокой ночью, когда вспыхивает огонь, у людей поднимается паника. Но когда огонь, пожравший уже всю деревню и весь лес вплоть до Титановых Гор, мгновенно исчезает, можно придти в ужас, пробирающий до костей. Даже император, чуть нахмурившись, оглядел почерневшие остатки лесного массива и обломки домов, где недавно пировало его пламя. Затем поднял свой взгляд выше, там, где уже начал свой спуск старый эльф в тёмно-зелёной рубашке с закатанными рукавами и такими же штанами. Он шёл, а под его ногами выныривали из пепла и сажи цветы, тянули свои стебли к нему, будто к солнцу. Трава снова оживала, поднимаясь вверх, словно при свете дня. А он шёл, опираясь на свою трость, что выстукивала ритмический рисунок его походки. Над его головой на ставшем вдруг таким чистым небе необычно ярко сияли звёзды, озаряя всю картину холодным синим светом.

— Друид, — скрипнул зубами император.

Получилось. Конечно, Сангвина интересовала деятельность Фолла, но он не мог смириться с тем, что кто-то из круга эльфийских старейшин до сих пор дышит. Это вопрос политики — и очень важный вопрос. Куда важнее поднятого предыдущего. Фолл, опустив щит, благодарно кивнул старейшине, вставшему рядом.

— Друид… Ты не мог остановить моё пламя. Такое твоему роду не под силу.

— Ты же сам сказал: серый эфир, — с плохо скрываемой жуткой злобой произнёс старый эльф. В серых глазах императора промелькнули искры, они же сверкали во взгляде старейшины. Теперь это интересовало Сангвина вдвойне. — Фолл… — повернулся старик к нему и Ирис. — Ты уж позаботься об Ирис. А я тут как-нибудь… Сам.

Фолл в молчании поднял едва державшуюся в сознании девушку на руки. Она протянула руки к застывшему перед императором старику, но первый герой ускорился, уходя всё дальше, прочь от вот-вот готового развернуться сражения. Ирис заплакала, не в силах больше вынести ужаса и боли, что сковали её тело и разум. Фолл и сам уходил, скрипя сердцем — он искренне не хотел бросать здесь старого эльфа. Но при этом он понимал, что это — единственный выход. Если Сангвин увидит Арта, то всему конец. Им негде будет спрятаться, некуда бежать — и весь план пойдёт в далёкое пешее путешествие. Нельзя, чтобы император бросил всю свою войну и все свои завоевания, начав преследовать их. У Миры… У Миры безопасно.

— Поставь меня, — из последних сил рыдала Ирис. — Поставь!

Фолл замер, осторожно опустив её на пожухлую траву. Повернулся, взглянув на императора.

— Почему, Саш?

Такой простой вопрос, который первый герой давно хотел задать. В его глазах Сангвин двоился — тень былого друга и товарища сменялась непроницаемой маской безразличия и презрения. Сейчас, когда эмоции отступили, Фолл был на грани срыва. Он не мог поверить, до сих пор, что человек перед ним, нет, близкий человек перед ним — уже не тот, которого он знал.

Старейшина молчал, давая этим двоим разобраться. Император перевёл взгляд на Фолла позади старика, а затем тяжело вздохнул, поправляя мантию.

— Если ты и сам знаешь, то зачем спрашиваешь? Хочешь, чтобы я сказал это вслух? — первый герой кивнул в ответ на его вопрос. — Да будет так. Потому что я устал быть марионеткой. Устал быть героем — тебе это, может быть, и нравится, но меня тошнит от одного только воспоминания от встречи с Богом Крэйна. Ты всегда говорил, что герои пришли сюда, чтобы помогать народам этого мира… — он вновь вздохнул, теперь посмотрев на старого эльфа. — Грёбанное тёмное фэнтези. Каждый норовит ударить другого в спину, отравить или подставить. Ты считаешь, что нужно смотреть и на светлую сторону вопроса. А я говорю, что нужно повнимательней вглядеться в чёрную. Если герои здесь, чтобы помогать и спасать, то почему мы мрём, как мухи? Дело ведь не в слабости. Просто мы — маленькие винтики в кое-чьей огромной машине. Нужно ли мне говорить, чьей?

— Ещё не поздно… — произнёс Фолл, делая шаг вперёд. — Пожалуйста, Саша.

— Поздно. Уже — поздно, — покачал головой император. — Мы исправляем то, что лень исправлять Богу. Но никогда и ни за что не сможем изменить то, что здесь творится. Большую картину. Не изменим людей, орков, эльфов и гномов — ни-ког-да. Политика и предрассудки всегда будут сильней индивида. Так было в нашем мире, так есть и в том. Ты и сам любил повторять, что в одиночку ничего в жизни не добиться. Вот он я… — Сангвин развёл руками, будто охватывая всю землю, что окружала его. — Теперь — не один. И, коль я уже понял, что твоими обожаемыми речами ничего здесь не добиться, я сам поставлю этот мир на колени.

— Это утопит Крэйн в крови, — Фолл сжал кулаки, на затворках сознания понимая, что в чём-то Александр, его старый друг, был прав.

— Он и так в ней, — улыбнулся, но без злобы или сарказма, император, подходя к Фоллу. Старейшина не сдвинулся с места, сверля Сангвина взглядом. А тот, легонько ударив кулаком первого героя в плечо, усмехнулся. — Больше не будет героев, Фолл. И, может, мы когда-нибудь вернёмся домой. Обещаю, что найду тебя, если придумаю способ.

— Саша… — первый герой опустил взгляд, не находя слов.

— Если ты когда-нибудь сможешь увидеть сквозь ложь Бога этого мира, то я буду ждать тебя в Золотой Империи, — сказав это, император вернулся на своё место напротив старейшины и остальных, больше не смотря на Фолла и Ирис. — А теперь разберёмся с ещё одной проблемой на моём пути.

Фолл, более не говоря ни слова, поднял отрубившуюся на земле Ирис и отправился вверх по холму, к застывшей в руинах деревне. Под ногами хрустели уже остывшие кости, отливавшие синевой под звёздами. За очередным разрушенным домом, ставшим теперь грудой камней и угольно-чёрного дерева, он столкнулся с Лори и Артом, едва не бросившимися на него от неожиданности. Все трое обменялись взглядами, не говоря ни слова. Арт накручивал волосы, растрепавшиеся и покрытые пеплом.

В его глазах плескался животный ужас. Заглянув в них всего на мгновение, Фолл понял, что Лорелеи наложила на нижние конечности парня паралич. Лучшее решение, когда ситуация стремительно набирает обороты. Отпустив Ирис на землю, прямо перед очерченным на чёрной поверхности белым кругом, первый герой сел рядом, приложив спину к остаткам чьего-то жилища. Кругом лежали трупы — вернее, то, что от них осталось. Голые кости, по которым он уже прошёлся. Мужчина бросил один последний выразительный взгляд на Лори. Она была бледнее смерти — только алые глаза блестели, отражая свет звёзд.