Фантастика 2023-153. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Романов Илья Николаевич
Клятву практически не запомнил. Что-то там было про усердие в труде, использование сил во благо и все тому подобное. Больше сконцентрировался на четкости и громкости произнесения. Мало ли, где-то облажаюсь и призову случайно демонов из Преисподни. Мне и одного хватало рядом с собой. Двух я ни физически, ни ментально не потяну.
Даже нечто маленькое, рыжее и пушистое, упорно ползущее вверх по карнизу и движения которого я уловил периферическим зрением, не отвлекло меня от полупрозрачного сияющего свитка. Я был непоколебим! Как скала, только еще скалее.
Хор сотен голосов оборвался с последним словом клятвы. Пергамент вспыхнул ярким светом, скрутился и бесследно испарился, будто его и не было.
— Я победила! — вскинула Полиночка кулак.
А я тем временем глянул на карниз, по которому взбиралось нечто. Ни-че-го. Как же так?
— Эй, слушаешь, нет? — помахала княжна перед моим лицом.
— А? — вернулся я к ней, пусть и не хотелось.
— Теперь отцу не вернуть меня во дворец. Моя взяла. Как только обучусь, мой аппетит станет еще сильнее, а соперники на подпольщине коварнее. Жизнь сразу заиграет новыми красками!
— Прости, что не разделяю твоей радости.
— Прощаю! — великодушно приложила она ручку к груди.
Далее происходило деление на факультеты соответственно способностям учащихся, указанных в рекомендации при поступлении. Основных факультетов было пять: стихийный, ментальный, материальный, лечебный и специальный. Четыре первых подразделялись на боевой и бытовой, а последний — на магический и теоретический. Грубо говоря, в специальный магический факультет отправляли всех, чьи способности не подходили ни под одну из основных категорий, а в теоретический — тех, кто изучал сугубо теорию магии, но лишь косвенным образом касался ее применения на практике.
Итак, если бы я не скрывал свои способности, то мне была бы прямая дорога на магический специальный. По крайней мере, мне так казалось. В сложившейся ситуации никакой факультет кроме специального теоретического мне не подходил. Что ж, тем лучше, потому что упор на саму суть магии сейчас был как раз кстати.
Мои способности в принципе не нуждались в дополнительном изучении. Я и так прекрасно успел понять их законы. Чем больше запас маны — тем дольше длится моя удача; чем дольше длится моя удача — тем больше открывается перспектив в мире, в котором я живу. Пожалуй, остановимся на этом.
Полиночка ушла к материальным боевикам, а Ульяна к материальным бытовикам, что бы это ни значило. Жорик, пообещавший служить мне верой и правдой, как-то растворился в общей куче, так что спрошу потом сам, куда определили его.
С чистой душой и грязной совестью лично я отправился к первокурсникам-теоретикам, стоявшим под зависшим в воздухе над преподавателем номером группы: «СТ-1». По своему малому количеству она могла сравняться только со специальными магами. Человек по тридцать в каждой, в то время как остальные группы росли, как на дрожжах.
Но меньше народу — больше кислороду, поэтому именно в таком составе мы и потопали на классный час.
Определили нас в скромный по своим габаритам кабинет, где всем едва хватило места. Я сразу же занял третью парту на первом ряду у окна и покорно воззрился на преподавателя в ожидании начала.
Наконец-то, блин, учеба. Никогда прежде особой прилежностью на занятиях не отличался. Ни в школе, ни в шараге. Короче, был одним из тех, кто забивал болт, плыл по течению и делал всё в последний момент перед самой сдачей.
Однако когда жизнь предоставляет тебе второй шанс и вновь возвращает за парту, невольно задумываешься о том, что неплохо было бы взяться за ум. Да и мы тут, вроде как, не фигню какую-то бесполезную изучать будем, а то, что, несомненно, пригодится мне в будущем.
Когда все расселись, учитель выждал еще некоторое время, пока в аудитории воцарится абсолютная тишина. Аж слышно было, как муха об стекло бьется, когда он наконец-то открыл рот. Густые усы двигались в такт его словам, а лысина поблескивала в свете ламп.
— Мое имя — Виктор Эрнестович Нелюбимов, — начал он, нарочито-медленно растягивая слова, — и если вы думали, что факультет теории магии позволит вам выпуститься из академии безо всяких проблем, то спешу вас огорчить: через месяц половина мест в этом кабинете освободится. Я не держу здесь глупцов, — начал он обход между партами, сложив руки за спиной, — тунеядцев, весельчаков и эгоистичных выскочек, уверенных в капле своих бесполезных знаний. На пятерку магический закон знает тот, кто его открыл; на четверку — составитель ваших учебников; на тройку его знаю я. — Вальяжной походкой он вернулся к преподавательскому столу и обернулся к нам. — Остальные оценки — ваши. И чтобы доказать вам это, первый экзамен состоится уже сейчас. Посмотрим, насколько хорошо вы подготовились к поступлению. Если же пришли сюда пустыми, надеясь, что вас всему обучат на месте, то знаете, где дверь.
Что?! Экзамен? Уже сейчас? А как же… знакомство там, выбор старосты и прочие организационные моменты?
— Знакомство, выбор старосты и прочие организационные моменты, — обернулся препод на меня и насмешливо приподнял кустистые брови, — мы обсудим после.
Глава 15
Так он еще и ментал до кучи, читающий мысли?! Твою-ю-ю… мать.
Виктор Эрнестович смотрел на меня, не мигая. Я видел, как подрагивают его усы от тяжелого дыхания. И мне нужно было что-то поскорее сделать с этим. Нет, не с усами. А с самим Виктором Эрнестовичем, пока меня спалили и не выпроводили отсюда на какой-нибудь другой более подходящий мне факультет.
— Почему же я должен выпроводить вас из аудитории, молодой человек? — поинтересовался тот, упершись ладонью в преподавательский стол. — Может быть, при поступлении вы солгали, что ваши способности уже пробудились? Тогда вы мыслите в правильном направлении.
Так. Стоп. Слышал же я, что если настойчиво запрещать себе думать о чем-нибудь, именно эта вещь и возьмет на себя фокус внимания.
Не думай о рыжей обезьяне, не думай о рыжей обезьяне…
Пока я повторял это, как мантру, учитель теории магии отвлекся. Взял со стола экзаменационные бланки и той же расслабленной походкой принялся ходить между рядов и раздавать их студентам.
Я чувствовал напряжение, воцарившееся в классе. Как ни странно, особенно переживали девушки. Одна из них такой бешеный ритм ногой под партой выбивала, что это еще сильнее давило на мозги.
— А кто дал вам право… — поднялся парень с последней парты, — …читать мысли учащихся? Это же прямое нарушение личного пространства!
— Я пожалуюсь отцу! — пискнула какая-то студента с первой, хватаясь за голову.
— Я имею право, — повыл голос усатый, — на то, чтобы использовать любые методы обучения и воспитания для того, чтобы сделать из вас лучших из лучших. И беспокоиться вам не о чем, если ваши мысли не захламлены тем, что в стенах академии не пригодится. Как ваша фамилия, молодой человек?
В аудитории воцарилась относительная тишина, и я медленно повернул голову, чтобы убедиться, что обращаются не ко мне. Сука… Ко мне.
— Гордеев, — сдавленно ответил.
— Мы все еще не прояснили тот момент, что вас могут выпроводить из аудитории. Поясните, какой же для этого повод?
Не думай о рыжей обезьяне, не думай о рыжей обезьяне…
Пока придумывал убедительное врань… вразумительный ответ, который устроил бы этого замечательного преподавателя, кстати, одного из лучших в академии, повернул голову к окну. И кто бы мог предположить, что мысли настолько материальны?
С той стороны на меня вылупилась наша гостья со времен первой ночи в общежитии. Ее глазки-бусинки блестели на солнце, а нос, прижатый к окну, сплющился. Всё-таки она нашла способ выбраться из той черной коробки, в которой ее выносили, и теперь готова в любой момент сотворить какой-нибудь беспредел.
Не думай о рыжей обезьяне, не думай о рыжей обезьяне…
— Вы так и не ответили мне на поставленный вопрос, — раздался голос препода со стороны задних рядов. — Пытаетесь забить свои мысли какой-то рыжей обезьяной.
