Робин Хобб - Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник)
Прямо из кабинета Верити я направился в покои Кетриккен. Я постучал, и мне открыла та же маленькая девочка-паж, что и раньше. Розмари, с ее веселым личиком и темными кудрявыми волосами, напоминала озерного духа. Атмосфера в комнате казалась подавленной. Несколько леди были там, и все они сидели на табуретках вокруг рамы, на которую была натянута белая льняная ткань. Они яркими нитками вышивали кайму – цветы и зелень. Такие же рисунки я видел в комнатах мастерицы Хести. Обычно леди казались веселыми, добродушно подшучивали друг над другом, пока иголки протягивали яркие нитки сквозь плотную ткань. Но сейчас в комнате царило молчание. Женщины работали, опустив головы, прилежно, споро, но не переговаривались и не шутили. Розовые и зеленые свечи горели в каждом углу комнаты. Их нежные ароматы смешивались над рамой. Кетриккен сидела в центре, ее руки сновали от стежка к стежку, как и у остальных. По-видимому, она и была источником тишины. Лицо ее было сдержанным, даже мирным. Ее погруженность в себя была настолько очевидной, что я почти видел окружавшие ее стены. Взгляд ее был ласковым, глаза добрыми, но я вообще не ощущал ее присутствия. Королева была подобна сосуду с прохладной неподвижной водой. На ней было простое зеленое платье – больше похожее на те, что носят в ее родных краях, чем на придворный наряд. Драгоценности она сняла. Кетриккен посмотрела на меня и вопросительно улыбнулась. Я чувствовал себя так, словно грубо вторгся на урок. И вместо того чтобы просто приветствовать ее, я попытался оправдать свое присутствие. Я заговорил официально, не забывая о наблюдающих женщинах.
– Королева Кетриккен. Будущий король Верити просил меня передать вам послание.
Что-то, казалось, мелькнуло в ее глазах. Потом ее лицо снова застыло.
– Да, – отозвалась она равнодушно.
Ни одна из иголок не замедлила своего танца, но я был уверен, что все леди навострили уши.
– На башне некогда был сад, называвшийся Садом Королевы. Раньше, по словам принца Верити, там были горшки с зеленью и пруды с водой. Там были цветущие растения, рыбки и колокольчики, что звенели на ветру. Сад принадлежал его матери. Моя королева, он хочет, чтобы вы все восстановили.
За столом наступила полная тишина. Глаза Кетриккен широко раскрылись. Она осторожно спросила:
– Ты уверен в этом послании?
– Конечно, моя леди. – Я был удивлен ее вопросом. – Он сказал, что ему доставит огромное удовольствие снова увидеть сад цветущим. Он говорил о нем с огромной любовью, особенно вспоминая клумбы эстрагона.
Радость на лице Кетриккен распустилась, как лепестки цветка. Она поднесла руку ко рту и глубоко вздохнула. Кровь прилила к ее бледному лицу, окрасив щеки. Ее глаза сияли.
– Я должна увидеть его! – воскликнула она. – Я должна увидеть этот сад немедленно! – Она внезапно вскочила. – Розмари, мой плащ и перчатки, пожалуйста. – Она обвела сияющим взглядом своих леди. – Хотите составить мне компанию?
– Моя королева, сегодня такой свирепый шторм… – неуверенно начала одна из них.
Но другая, более старшая, леди Модести, по-матерински посмотрев на Кетриккен, медленно встала.
– Я пойду с вами на башню. Плаг! – Маленький мальчик, дремавший в углу, немедленно вскочил на ноги. – Бегом! Принеси мой плащ с капюшоном и перчатки. – Она повернулась к Кетриккен. – Я очень хорошо помню этот сад, еще с тех времен, когда была жива королева Констанция. Я провела там в ее обществе много прекрасных часов и буду очень рада помочь восстановить его.
Наступила короткая пауза, после чего другие леди последовали примеру леди Модести. К тому времени, когда я вернулся со своим плащом, все они уже были готовы. Я чувствовал себя очень странно, ведя процессию леди через весь замок, а потом наверх, по длинной лестнице, в Сад Королевы. К этому времени за Кетриккен и мной следовало уже около двух десятков человек, включая пажей и любопытных. Будущая королева шла по каменным ступенькам прямо за мной. Остальные длинным хвостом тянулись следом. Пока я толкал тяжелую дверь, пытаясь сдвинуть наметенный снаружи снежный сугроб, Кетриккен тихо спросила:
– Он простил меня, правда?
Я остановился, чтобы перевести дыхание. От возни с тяжелой дверью боль в моей ране на шее усилилась. Рука тупо ныла.
– Моя королева? – переспросил я.
– Мой лорд Верити простил меня. И он дает понять это таким способом. О, я сделаю для нас сад. Я никогда больше не опозорю его.
Я смотрел на ее восторженную улыбку, а Кетриккен небрежно прислонилась плечом к двери и легко открыла ее. Пока я стоял, моргая от холодного света зимнего дня, будущая королева вышла на верхушку башни. Она шла по скрипучему снегу и не обращала на него никакого внимания. Я оглядел пустую площадку и подумал, не сошел ли я с ума. Тут ничего не было, только наметенный снег, покрытый корочкой наста, под свинцовым небом. Снег скрыл скульптуры и кадки, наваленные вдоль одной стены. Я приготовился увидеть разочарование Кетриккен. Вместо этого, дойдя до середины площадки, она вытянула руки и закружилась в снежном вихре, смеясь, как ребенок.
– Тут так красиво! – воскликнула она.
Я рискнул пойти за ней. Остальные тоже поднимались на башню. В одно мгновение Кетриккен оказалась у кучи статуй, ваз и кадок. Она смела снег со щеки херувима с такой нежностью, как будто это был ее ребенок. Она смахнула снег с каменной скамейки, а потом подняла херувима и поставила его туда. Это была немаленькая статуя, но Кетриккен энергично вытаскивала из сугроба все новые и новые предметы. Она восторженно ахала над каждой новой находкой, настаивая, чтобы остальные женщины подошли и разделили ее восхищение.
Я стоял немного в стороне от них. Холодный ветер дул на меня, пробуждая боль от ран и принося с собой тяжелые воспоминания. Здесь я стоял когда-то на холоде, почти обнаженный, а Гален пытался вколотить в меня науку Силы. На этом самом месте он избивал меня, как собаку. А вон там я боролся с ним, и в этой борьбе сгорела и разрушилась вся Сила, которая у меня когда-то была. Все кругом по-прежнему напоминало мне о самых горьких днях моей жизни. Я думал, может ли какой-нибудь сад, каким бы зеленым и спокойным он ни был, очаровать меня, если я буду стоять на этом самом камне. Одна низкая стена манила меня. Если бы я подошел к ней и посмотрел через край, то увидел бы каменистые скалы внизу. Я этого не сделал. Скорый конец, которого я когда-то жаждал, чтобы избавиться от мучений, больше не будет искушать меня. Я отогнал от себя давнишний приказ Силы Галена. Я отвернулся и снова стал наблюдать за Кетриккен.
Среди снега и камня она ожила. Есть цветок, подснежник, который расцветает иногда даже зимой. Кетриккен в ту минуту напомнила мне его. Ее светлые волосы на фоне зеленого плаща внезапно стали золотыми, губы – красными, щеки – такими же розовыми, как те розы, которые снова расцветут здесь. Глаза ее сверкали, как синие самоцветы, когда она радостно восклицала при виде каждого откопанного сокровища. По контрасту ее темноволосые леди с черными или карими глазами были закутаны в теплые плащи с капюшонами. Они стояли тихо, соглашаясь со своей королевой и радуясь ее восторгу, но потирали замерзшие пальцы или плотнее закутывались в плащи, защищаясь от ветра. Вот такой, подумал я, должен увидеть ее Верити, горящей жизнью и счастьем. Тогда он не мог бы не полюбить ее. Жизнь горела в ней, так же как и в нем, когда он охотился или скакал верхом. По крайней мере раньше.
