Серебряный змей в корнях сосны - Наумова Сора

Учида Юдай уперся пяткой копья в землю и устало на него оперся.

– Все это время нам везло, – сказал он, хмуря смоляные брови. – Трудности начнутся сейчас.

– Если боишься трудностей, – привычно поддел Хизаши, – я не тяну тебя за собой. Дальше могу справиться и сам.

Он с трудом оторвал взгляд от старого камня и посмотрел на стелющуюся под ноги тропинку. Развилка действительно грозила стать препятствием, ведь в прошлый раз, чтобы попасть в Кёкан, они с Кентой бродили кругами до изнеможения и все равно оказались в Дзисин. И пусть тогда Хизаши этого и добивался, сейчас нельзя было допустить того же.

Учида вздохнул – с явным осуждением – и выпрямился.

– Ты сам понимаешь, что без меня тебе в Кёкан не попасть. Не знаю, что с тобой произошло и почему ты скован человеческим телом, но вижу, что это именно оковы, а не просто маска. И это значит, что ты слишком ёкай для того, чтобы считаться человеком, но слишком человечен для ёкая. Тебя не должно существовать, Мацумото Хизаши, или как там тебя в действительности зовут. Кёкан осторожны, они не станут рисковать, впуская тебя.

– Тогда с чего ты взял, что они впустят тебя?

– Чтобы быть Фусин, надо в первую очередь научиться честности. Я открыт и ничего не скрываю. Для Кёкан я не опасен.

Слова Учиды задели Хизаши, и он сильнее стиснул зубы, чтобы не ответить. Будь оно все проклято, но… Но Учида прав.

Слишком человечен для ёкая…

Это наказание оказалось слишком жестоко, даже хуже, чем Хизаши мнил в начале, когда проклинал богов, справедливых только к тем, кто вовремя склоняет голову. Он отвел взгляд и сжал пальцы под покровом широких рукавов потрепанного хаори.

– Хорошо, я понял. Прошу, позаботься о нас.

Наверное, Юдай слишком устал, потому что просто отвернулся и пошел по одной из тропинок дальше в лес.

Деревья здесь будто бы отличались от прежних, оставшихся за спиной, их стволы были толще, слой мха на них – гуще, и Хизаши ощущал, как давит на него их сила. Словно каждая сосна здесь – живая, хотя кому, как не ему, знать, что это правда. Это были чужие владения, где не очень-то любили человеческих гостей. Учида стал идти медленнее, будто выверял каждый шаг, боясь нарушить гармонию и навлечь на себя гнев здешних обитателей. А они наблюдали. Хизаши слышал перешептывание, тянущееся за ними шелковистым шлейфом, как волосы столичной красавицы. Хизаши не заметил, когда успел достать веер, и пальцы нервно крутили резные лакированные дощечки.

Он был почти уверен, что они, вопреки всему, идут в верном направлении, и тут увидел впереди тускло-красный проблеск в зелени раскидистых крон. Учида остановился.

– Похоже, это вход в школу, – сказал он.

– Не слишком ли просто? – усомнился Хизаши. – Уж больно напоминает приглашение.

Юдай расправил плечи и решительно направился к высокой старой тории, вросшей опорами во влажную удобренную почву, отчего казалось, что ее немного кренит вбок. Учида пока не видел, но Хизаши заметил сразу – они больше не были одни.

На перекладине тории, свесив роскошный хвост, лежала рыжая лисица и, казалось, дремала, положив узкую морду на скрещенные лапы. Но стоило Учиде пересечь невидимую черту, как раскосые глаза распахнулись, и в них вспыхнули янтарные огоньки.

Хизаши почувствовал, как дрогнуло пространство, впуская их в мир кицунэ, туда, где они были единственными хозяевами. Кажется, чтобы оказаться в школе оммёдо Кёкан, нужно было миновать хвостатых стражей.

Не позволив Учиде заговорить первым, Хизаши вышел вперед.

Лиса стеганула хвостом и грациозно спрыгнула на землю, тут же обратившись юной девушкой в рыжем кимоно с кленовыми листьями, бесстыже открывающем взгляду тонкие ключицы и краешек белоснежных плеч.

– Кто к нам пожаловал, – протянула она высоким тонким голоском. – Неужто думал, что кому-то вроде тебя будет позволено так просто разгуливать по нашему лесу?

У Хизаши дернулся было подбородок, но он заставил себя склонить голову перед хвостатой нахалкой.

– У нас важное дело к главе школы. Мы пришли просить о помощи.

– Помощи? – Кицунэ обошла его вокруг и сморщила носик. – От тебя несет человеком. Ты и есть человек. Фу, смотреть противно. Приполз умолять о помощи, аж все брюхо в пыли. Нет, так не пойдет.

– Чего ты хочешь?

– А что ты можешь мне предложить, не-хэби? Подожди, ничего не говори, – лисица исчезла, будто дым, и появилась за спиной Учиды Юдая. Ее пальчик скользнул по его щеке, – пусть лучше он мне скажет.

Лицо Юдая не дрогнуло даже когда кицунэ прижалась грудью к его спине, и тонкие нежные руки обвились вокруг его тела, позвякивая колокольчиками на браслетах.

– Он всего лишь человек… – попробовал возразить Хизаши, но вдруг почувствовал, как губы слиплись.

– Разве я не велела тебе молчать? – капризно спросила кицунэ и хищно улыбнулась, обратив взгляд к Юдаю. – Такой красивый юноша. Сами боги, должно быть, завидуют такой красоте. Не бойся, я всего лишь немного потрогаю. Разве нельзя?

Хизаши не мог говорить, коварная лисья магия лишила его этой возможности, но он постарался предостеречь Юдая взглядом. Впрочем, тот явно был не из тех, кто легко поддается искушениям плоти. Он позволил лисице прикасаться к себе, стойко снося ласку, что была опаснее острия катаны. И лишь позже произнес:

– Мы пришли в Кёкан за помощью.

– Кёкан не помогает грешникам, – пропела кицунэ ему на ухо, и длинный острый язычок дерзко коснулся кожи, будто пробуя ее на вкус. – Но тебе… Тебе может помочь. Хочешь проверить?

Хизаши понял, что снова может разомкнуть губы, и сделал глубокий жадный вдох. Тут из-за столбов тории выскочили еще две лисы и, перекувыркнувшись в воздухе, превратились в два рыжих огонька и поплыли в темноту за воротами.

– Я придумала кое-что интересненькое, – хихикнула кицунэ и с мелодичным звоном хлопнула в ладоши. – Да-да, это будет очень весело!

И она, отвернувшись, направилась следом за огоньками, и из-под длинной полы кимоно по земле за ней волочился кончик пушистого хвоста.

– Ненавижу это племя, – фыркнул Хизаши, следя за удаляющейся хрупкой фигуркой. – Они всегда обманывают.

– Идем, – сказал Юдай и первым прошел под перекладиной тории.

Любая тория, даже самая простенькая, самая маленькая и, казалось бы, незначительная, вроде той, что отмечает территорию никому не известного ками-хранителя где-нибудь на окраине людских поселений, это ворота в другой мир. Если присмотреться и иметь для этого необходимые способности, на верхней перекладине – касаги – можно увидеть следы от когтей тэнгу [28]. И уж точно нельзя без почтения проходить сквозь торию, ведущую в школу Кёкан, – кто знает, где в итоге ты можешь оказаться?

Хизаши замешкался, коснулся столба с выцветшей киноварью и вдруг услышал над ухом звон колокольчиков, заливистый смех, а следом – почувствовал толчок в спину. И буквально ввалился в серый туман с то тут, то там вспыхивающими синими огоньками. Еще в полете Хизаши раскинул руки и, легко оттолкнувшись от земли, развернулся, но не увидел ничего. Тория исчезла вместе с проказливой лисицей, посмевшей подшутить над ним. Но ничего не поделаешь, он уже тут, и надо найти Учиду, пока с ним не случилось беды.

На изнанке человеческого мира было много опасностей для того, чья жизнь столь скоротечна. Хизаши медленно продвигался сквозь клубы тумана с запахом речной тины, пока впереди не показались силуэты деревьев. Постепенно туман оседал, пока Хизаши не стал различать свои ноги. Этот мир подчинялся своим законам, поэтому Хизаши не удивился, когда перед ним вдруг выросла круглая беседка с многоярусной изогнутой крышей в окружении исполинских елей. Слух улавливал журчание ручья и стук содзу [29], но вокруг был лишь уютный полумрак да синие огни заблудших душ.

– Учида? – негромко позвал Хизаши. Если бы только можно было бросить его и идти одному… Нет, Хизаши бы не смог. Теперь – не смог бы…