Билл Флэш - Бэтмен
Впрочем, крик ему удалось остановить совсем не словами…
Да, что ни говори — не любит город Готэм приезжих!
В Готэме было мало промышленности, не слишком много людей, зато много небоскребов. Город, собственно, и состоял из небольшой их кучки. И уж наверняка ни в каком другом городе не найти было таких мрачных и неприветливых крыш.
В самом деле, где еще можно было встретить крыши, похожие на подворотни?
Масса хлама, кучи грязи и причудливо изогнутых труб, из которых целыми днями валил пар, покосившиеся кирпичные стены пентхаузов и прочих вспомогательных «капризов архитектора» — все это создавало совершенно особый, ни с чем не сравнимый колорит. Ах, простите, сравнимый: с худшими из подворотен.
Именно в таком местечке сидели сейчас те самые «уличные охотники».
Рассеянный свет слабо освещал небритые щеки.
Грязные, корявые руки торопливо рылись в одной из сумок. Щурились маленькие глазки — разумеется, городские власти не позаботились установить для налетчиков какой-нибудь приличный фонарь. Ну ладно — внизу, на рабочем месте — там свет был только помехой, но здесь город мог бы проявить большую заботу о самой привилегированной части своего населения…
Пар из соседней трубы вонял прачечной.
На одном из грабителей была вполне приличная шляпа. Второй был одет в подобие военного костюма или нечто, напоминающее его благодаря цвету хаки.
Наконец корявые пальцы извлекли на свет нечто любопытное.
Если на свете существует презрительная зависть — именно этим чувством проникнуты последовавшие вслед за находкой слова.
— Ты смотри… Карточка «Американ Экспресс», — пробормотал грабитель, и, прищурившись, прочитал: — «Никогда не выходи из дому без нее»…
«Живут же люди!» — было написано на его физиономии.
Его коллега только поморщился. Не нравилась ему сегодня почему-то эта крыша и даже этот пахнущий прачечной пар.
Они были охотниками, пока деньги находились у «бобров», а ножи — в их карманах. Заполучив деньги, оба автоматически превращались в потенциальную добычу для каких-нибудь более могучих охотников. И если они гуляли неподалеку, то наверняка по крышам, там, где обычно делит добычу «мелкота».
Что ни говори, а предчувствиям лучше верить…
— Джон, пошли отсюда, — испуганно вглядываясь в клубы пара пробурчал Шляпа.
— Но почему? — удивился Джон. Под стать цвету костюма его натура была грубоватой.
— Не нравится мне здесь, — снова тревожно огляделся Шляпа, его руки слегка дрожали.
Ну как не испугаться, когда даже спина чувствует на себе чей-то недобрый взгляд?
И этот пар не фоне далекого дверного проема — не к добру он… Ох, не к добру! Как узнать, кто скрывается в его клубах?
И кто вообще придумал это мрачное местечко? Не иначе как пьяный художник-сюрреалист…
— А почему не нравится? — тупо спросил довольный жизнью Джон. Окруженный многодневной щетиной рот растянулся в улыбке.
Ну как такого убедишь?
— Не знаю… — протянул Шляпа. Поймет ли Джон, если рассказать ему о своих подозрениях? Вряд ли. Но если не рассказывать, он поймет еще меньше… — Помнишь, что случилось с Беном Гобсом?
При этих словах по спине Шляпы пробежали мурашки: ему вдруг почудилось, что клубы пара подозрительно сгустились.
Где-то очень далеко шумели машины, напоминая о том, насколько высок этот небоскреб. О чем успел подумать бедняга Бен, пролетая вдоль его фасада? Наверное, о многом…
— Да ладно тебе! — вяло огрызнулся Джон и почесался. Вечно этот Шляпа психует без толку… Мальчишка, он что ли? Ясное дело, «ночной бизнес» не может обойтись без риска. Тут главное — не зевать, да уметь выбирать напарников. Шляпа хоть и дурак, но на него можно положиться — а вот Бен в людях всегда разбирался плохо. — Нашел кого жалеть… Его ребятки ограбили восьмерых, а потом, видно, кое-что не поделили и пустили его полетать с крыши…
Шляпа недоверчиво поморщился. В ночлежках об этой истории рассказывали совсем по-другому. Но стоит ли вспоминать обо всякой нечисти в такую нехорошую ночь? Так ведь можно накликать беду и на свою голову…
По спине пробежал холодок, Шляпа поежился.
И кто придумал, будто преступникам живется легко?
— Говорят, — голос Шляпы дрогнул: нелегко все же было говорить о кошмаре вслух, — с ним расправилась Летучая Мышь!
Произнося это, Шляпа уже был готов услыхать над своей головой хлопанье гигантских крыльев. Вот сейчас в плечи вопьются длинные когти, сверкнут у шеи острые белые зубы… Одним словом, кошмар. И откуда взялся на их голову еще и этот таинственный, никем пока не виданный вблизи монстр?
— Летучая Мышь? — вздрогнул и Джон, но тут же рассердился сам на себя: еще не хватало бояться всяких предрассудков! — Да брось ты!
Разумеется, эти слухи не прошли мимо его ушей. Да и кто не слышал об этом чудовище, якобы высасывающем кровь из тела своей жертвы, а затем сбрасывающем остатки жуткого пиршества на мостовую?
По слухам, рацион Летучей Мыши был весьма избирательным — она предпочитала питаться преступниками. На первый взгляд это звучало нелепо. Но если Летучая Мышь собирает добычу с крыш, то кто еще может попасться ей на ужин?
На секунду задумавшись об этом, Джон добавил:
— У Бена не было ни одного следа крови на теле…
«Значит, всю высосала!» — подумал Шляпа.
«Ну почему ему не выбрать для разговора другую тему? Что за мерзкая привычка — вспоминать о таких вещах в самый неподходящий момент!» недовольно покосился на него товарищ.
Пусть сам он был не суеверен — зачем понапрасну нагнетать обстановку? От таких разговоров и мраморной статуе может сделаться не по себе, что уже говорить о человеке живом и далеко не безгрешном!
— Зато вся мостовая вокруг в крови была, — не унимался Шляпа.
Собственные слова перепугали его окончательно. Даже лежащая на заасфальтированной плоскости крыши добыча утратила в его глазах всю ценность. Ну что такое кредитные карточки и несчастные баксы в сравнении с собственной жизнью? Летучая Мышь — это вам не обычный конкурент, с ней особо не потягаешься!
— Заткнись, ты! — гаркнул Джон. Если не прекратить болтовню сразу, она может затянуться надолго. — Послушай меня, никакой Летучей Мыши нет и не было!
Привычным движением Джон снова подтянул сумку к себе. Так же привычно взгляд Шляпы приклеился в его рукам…
Именно поэтому они пропустили момент, когда на фоне чердачной двери откуда-то сверху мягко спланировала крылатая фигура.
Сложно сказать, принадлежала ли она настоящей летучей мыши: черные перепончатые крылья явно указывали на это существо, но висящее между ними тело было человеческим. Стройные мускулистые ноги, пояс с черно-желтым знаком, мощный торс с широкими плечами атлета — все говорило о том, что возникшее существо относилось отнюдь не к рукокрылым, а к роду, давно возомнившему себя царем природы и венцом творения. Впрочем, бесшумные движения и сквозящая в каждом из них ловкость были в своем роде совершенством.
