Ямата-но Орочи (СИ) - Чудинов Халег

Корью!

Инерция от прыжка резко пропала, я-Охеби замер в воздухе. Тело налилось тяжестью. Окутанная янтарным пламенем нога врезалась в ставший неимоверно плотным воздух и с громоподобным грохотом взрезала пространство. Взрывная волна прокатилась в стороны. Над головой она взрезала тучи, открыв чистое вечернее небо, внизу — раздробила скалы. Зецу от чудовищного удара лишь сложился пополам и улетел в сторону. Земля приняла его тело, брызнув осколками камней. Но это не особо повредило Зецу. То, что превратило бы в фарш любого, для джинчурики Десятихвостого было неприятной оплеухой.

Из облака поднятой пыли вырвался толстенный стебель, на котором расцвели мясистые цветки. В центре каждого из них была дыра, в которой конденсировались капельки чакры двух цветов. Я потянулся к закованному внутри этого тела монстру. Мир вокруг в тот же миг потерял краски, черные пятна теней стали объемными. Пространство в моем сознании изменилось, искривилось. Тени оплетали все вокруг, и все они были частью меня.

В черной полоске тени за спиной Зецу вспыхнула небесной лазурью пара глаз. Через миг из нее вырвалась рука, покрытая плотным покровом бирюзовой чакры. На тонкой ладони затанцевали всполохи зеленого огня, тут же закрутившиеся в шар. Сумерки разрезал поток золотого света.

Кинрин Тенсей Баку!

Взрыв Золотого Колеса Перерождения — техника Тенсейгана, в основе которой лежит гудодама, все те же черные шары, которые использовал сам Зецу. Золотой луч ниндзюцу озарил сумерки солнечным светом. Я слегка шевельнул рукой, направляя энергию. Тело Зецу распалось по пояснице на две половинки. К сожалению, черные кляксы гудодама моего противника расплющились и покрыли торс и голову непроницаемым пузырем. Золотой поток моей техники расплескался каплями яркого света. Они падали на упавшие на землю ноги джинчурики Джуби, обращая их в прах, но луч моей техники не мог пробиться сквозь защиту.

Борьба двух техник завершилась взрывом. Луч Кинрин Тенсей Баку в один момент внезапно потерял стабильность, черная субстанция гудодама забурлила под его напором. Я успел скрыться в тени лишь в самый последний момент и любовался ослепительно сияющей вспышкой уже на безопасном расстоянии.

— Сбежал, — бесстрастно резюмировал я, когда всполохи золотого света погасли окончательно, оставив после себя лишь лужу кипящей лавы, в которую превратился камень.

Внимательно осмотрев окрестности, я не заметил следов Зецу. Эта тварь умеет отлично прятаться, но сейчас его и в самом деле не было поблизости. С остатками тела джинчурики ему не удалось бы спрятаться от меня. До чего же неприятный противник! Лучше, чем прятаться, он умеет только сбегать. До конца от него избавиться проблематично. Пока мне остается только выдохнуть и привести чакру в норму.

Пока янтарное пламя Шичи Тенкохо вокруг меня медленно угасало, я оценил результаты прошедшего сражения. Как минимум часть Десятихвостого все же захватить удалось. Той чакры, которую вобрал в себя Янтарный Очищающий Сосуд, хватит на пару Девятихвостых. Потерь с моей стороны не наблюдается. Даже в тело Кёды уже можно вернуть сознание. Кушина и Югито, конечно, в шоке. А Итачи с Наваки - и подавно. Но живы, а это главное.

Рядом с тяжелым рокотом разошлась земля, выпуская на волю как раз меня же и двух парней.

— Да кому расскажи, не поверят ведь, — тяжело дыша, вывалился на свежий воздух Наваки. — Я только что с того света! Что, вообще, происходит?! Я точно живой?!

— Орочимару!

Ох, этот гневный крик Кушины! Я к нему уже так привык. Узумаки же не менее эмоциональны, чем Учиха, и настолько же охотно показывают свои эмоции, как Сенджу. Но почему у меня получается вызывать в основном гнев у представителей всех трех этих кланов? Какое же счастье, что удалось сплавить Цунаде Джирайе! Мое везение ничуть не больше, чем у самой Сенджу. И если бы еще она оказалась влюбленной в меня, то тогда я бы отправился в следующий мир куда как раньше.

Я поторопился к Кушине, захватив по пути свое поврежденное тело.

— Прости, — виновато улыбнулся я. — Но, может, поможешь мне восстановиться?

Слова застряли в горле Кушины, когда я-Охеби появился перед ней. Кажется, до нее только сейчас дошло, кто перед ней. Во всех смыслах.

— Ты, вообще, нормальный? — в отчаянии прошептала она, упав на колени и протянув засиявшие зеленым светом медицинской чакры руки к телу Кёды. — Сколько у тебя тел? И почему ты — Хибакари?! Я с ума с тобой сойду, Орочи, понимаешь ты, нет?

— Восемь.

— Что восемь? — не поняла Кушина.

— У меня восемь тел. Я же Ямата но Орочи. Орочимару Восьми Ветвей.

Кушина смерила меня тяжелым взглядом. Потом посмотрела в сторону Увабами, к которому уже успела подбежать Югито.

— Я была права, — внезапно заявила Узумаки. — Я знала, что эта ненормальная уже в твоих сетях! Сердцем чуяла.

— Женская интуиция, — кивнув, поддакнул я.

— Зато я могу убить тебя семь раз...

— И женская логика, — снова кивнул я. — Ну, я не против. Меньше любить тебя я от этого не стану.

— Иди ты! Я на тебя обижена теперь, знаешь ли! Смертельно обижена! И на тебя, Курама! Чего ты ржешь?! Ты ведь все знал!!!

И пока в одном из тел я пытался поговорить с Кушиной и умерить ее гнев, во втором пришлось иметь дело с Югито и Итачи с Наваки...

— Увабами, ты... — начала было говорить Нии, но не нашла слов, чтобы закончить.

— Ты же всегда знала, — вздохнув, сказал я. — Просто боялась спросить. И узнать правду.

— Ты...

— Я всегда был самим собой, Югито, — примерно догадавшись, что сейчас мучает девушку, сказал я ей. — Особенно с тобой.

Нии осторожно подошла поближе и, словно пытаясь убедиться, что перед ней все еще Увабами, легонько погладила меня по щеке.

— Если хочешь свернуть мне шею, то подожди, пока закончится война, — посоветовал я.

— Пф! Ты, кажется, путаешь меня с кем-то, — фыркнув, гордо ответила Нии. — Мне просто нужно привыкнуть. Наверное.

Взгляд Югито стал задумчивым, она словно заново пыталась меня узнать, рассмотреть что-то за лицом Увабами. Вот только лицо Увабами — это мое лицо. Тут нечего рассматривать-то. Просто у меня этих лиц несколько. Не знаю, сможет ли это принять Югито. И вот именно в этот момент кое-кому потребовалось вставить свое слово.

— Отец.

М-да, Итачи. За что ты так со мной? И зачем ты так на меня смотришь? Да, я не самый хороший отец, отвратительный, прямо скажем. И человек тоже такой себе. Но просто зачем?

— Отец?! — тут же вздрогнула Нии, резко обернувшись к Итачи. — Точно... У тебя же есть дети...

— Отец?! — словно вторя Югито, удивленно воскликнул Наваки. — Так это твой батя, что ль? А не молодой? Ты уверен? Если что, я знаю, где можно от матери спрятаться, но ты Микото-сан лучше ничего не говори все равно.

Мне оставалось только глубоко вздохнуть и усмехнуться, про себя посмеявшись над собой.

— Прости, Итачи. Я поступил с тобой не лучшим образом.

— Я понимаю, зачем ты это сделал, — мотнул головой Итачи. — Ты дал мне силу. И Наваки тоже. И ты хотел использовать ее, но... Зачем? С твоей силой, почему ты не используешь ее? Я просто не понимаю!

— Думаешь, я поступаю неправильно? — поинтересовался я.

— Да! Ты — Рюджин! Ты можешь остановить все это! Все смерти! Прекратить этот хаос и боль! Почему ты не делаешь этого?! Зачем?! Они же верят в тебя! Люди и нелюди — все они готовы отдать все для тебя! Их жизни в твоих руках, и ты просто смотришь, как они утекают сквозь пальцы! Размениваешь одни на другие, словно мы все ничто...

— Рюджин... — потрясенно прошептал Наваки, явно ничего не понимая.

А я озадаченно потер лоб. Похоже, общение с обычными людьми во время недавних миссий оставило впечатление на моем сыне. И Итачи, вообще-то прав. Конечно, он не знает об Ооцуцуки. И о том, что мне нужна Кагуя. Поэтому мне нужны смерти, жертвы для ее возвращения. Но не признаваться же в этом сыну. И перед Югито признавать, что хочу ослабить какурезато, тоже будет глупо.