Марина Галимджанова - Город Даль
– Хранители Даль? – изогнул вверх темную бровь гость, – Не знал, что актеры города так богаты.
Эль приостановилась:
– Я тебя недооценила.
– Похоже, разговор не задался, – от сказанных слов женщина покраснела, а Калу продолжал, – ваше высочество, если ты хочешь омеле в союзники сделай одолжение – скажи правду.
Он назвал ее на «ты»! Наглец! Она даже не нашлась, что сказать на дерзость. Он дал ей понять, что хозяин положения, а Эль лишь марионетка в его руках. Никто и никогда, кроме брата, не давал ей повода усомниться во власти над подданными, гостями, друзьями или близкими. Всем и всегда ее высочество давала четко понять, что именно от ее слов зависит положение собеседника.
Сейчас женщина оказалась в неприятном положении. Да, да, именно в том положении, в которое постоянно ставила врагов и друзей. Это было так иронично, что Эль улыбнулась.
Калу убрал за спину руки, шел рядом и ждал признания от светской львицы.
Она начала не сразу, постаралась успокоиться: незаметно сделала несколько дыхательных упражнений и стала вновь присматриваться к собеседнику. Изучала жесты, мимику, слова, и вдруг пришла к совершенно неожиданному выводу. Создатель подарил ему не только бессмертие, но и частичку себя. Словно Калу перенял часть Константина. Да, это было заметно. Обычно бегуны осторожны, слегка глуповаты и просты в общении. У них нет лоска, манер, задатка на аристократичность. В Калу было всего по чуть—чуть, будто хороший повар приготовил обычное блюдо, но добавил в него новые специи и эксперимент удался.
– Кто бы мог подумать мы крепость: сады и поля внутри города, учебные заведения, несколько водных скважин под городом и воздушные корабли, летающие напрямую к Даль. Это началось не несколько веков назад, а гораздо раньше. Городу Даль повезло, мы оказались удалены от «очагов смерти». Первой ласточкой стало падение города Аку на берегу Белого моря семь… почти семь лет назад…, – Эль запнулась на последнем слове, но проглотив ком в горле, продолжила, – так мы узнали о них. Их создал один из перворожденных, Александр. Внешне они внушают страх, потому что не могут перевоплощаться в людей как вы. Чудовищны у них и поступки, но они неповоротливы в бою, а еще глупы. У существ нет тактики, но они берут количеством. Гнездятся в подземельях, шахтах, в пещерах гор, боятся света. Они назвали себя старыми от первого. Сказали, что защитники Избель хранителя Грааля. Даль, Мерин и Каравелла – оставшиеся города объединили силы, но было поздно. После созданий пришел первый – Александр. До сих пор не могу понять: зачем ему армия неповоротливых уродцев? Он один стоит всей армии. За Аку пал Кравелла, потом Мерин. Нам повезло, мы окружены высокими двух барьерными воротами, но Избель повезло меньше. Его хозяином стал древний со своей ордой! – чувства взяли вверх, Эль почти выплюнула слова в лицо гостя.
– Кто такой Избель?
– Что такое Избель, – поправила юношу женщина, – это поезд, который мчится без остановки. Ему не нужно топливо, он работает на часовых механизмах, которые помогают двигаться по маршруту, а специальные передвижные рельсы постоянно меняют узор. Найти его можно, но нужно приложить большие усилия. Избель первый механизм, созданный в механическом мире, как и старинные часы города Даль. Рукописи рассказывают, что в поезде спрятан Грааль, который сможет излечить от любой болезни даже от бессмертия. Именно его захватил Александр.
– Вы считаете бессмертие болезнью?
– Битва с первым – это правда. Ровно, как и то, что мы хотели обратиться за помощью в мир омеле к Владимиру и его созданию Константину, но узнали, что Ласточкино Гнездо находится в опасном положении, передумали, – продолжала Эль, словно не заметила ироничного вопроса Калу, – тогда я и брат создали Потрошителей. Первые из них помогли отвоевать границы города, омеле отступили, Александр погиб, но тело первого не нашли…
– Нехорошо…
– Что?
– Не верю, чтобы так легко один из первых омеле мог… погибнуть. Насколько я наслышан об Александре, его не просто убить. Менее того, я уверен, что создание в этом мире. Ему что —то нужно от вас Эль, но пока я не знаю что именно.
– Если бы Лис вас слышал Калу. Он слепо верит, что наш враг мертв. Его интересует, как истребить своих созданий. Брат не замечает многое. Например, через несколько лет после битвы Потрошители стали выходить из строя. Некоторые из них открыто объявили себя механическими омеле. В городе началась паника: за воротами чудовища, а в городе безумцы, – Эль опять вздохнула, – мы создали группы риска, но это лишь дало отсрочку. Создания графа чувствуют, что мы ослабли. Были случаи, что пожиратели пробирались за ограждения. С новым годом чудовищ становится все больше. Именно поэтому я согласна с вами – граф жив и у него есть план. Но как быть с хранителем? Лиса непросто переубедить, Калу.
– Именно поэтому я предлагаю вам переговоры с Потрошителями, – криво усмехнулся гость, – а людям города скажите, что Даль взяли под защиту истинные омеле.
– Исключено! – быстро произнесла Эль, с какой легкостью темный предложил один из сложных планов, – мой брат никогда не пойдет на подобное!
– Хранитель Лис согласится, если ее величество даст нам спокойно жить среди вас. К примеру, простит миледи и освободит ее. Все годы Кристина жила среди вас, только некоторый момент заставил ее открыть лицо. Увы, я не могу рассказать всего, так как это личное, но прошу простить мою наставницу за дерзость. А также могу открыто пообещать, что Кристина не останется в стороне. Я уверен она поможет нам всем.
– Допустим, я дам согласие на освобождение омеле, но каков будет план? Как мы сможем сдержать и Потрошителей, и созданий омеле, если переговорам придет конец?
– Никто не посмеет открыто выступить в разгар карнавала, – загадочно улыбнулся Калу.
Принцесса не ответила.
Она отошла в сторону к деревцам, думала над сказанными словами:
– Поступим по—вашему Калу. И еще, – от мягкого голоса женщины не осталось и намека, – никогда не смей играть на мне с гипнозом. Никогда.
Оставив его в одиночестве, она медленно пошла в сторону Прозрачных Вод.
***Как можно играть по правилам, если все только и делают, что прячут запасную карту в рукаве?
***
Лис
Освещая путь факелом через тернии деревьев, по сугробам из снега пробирался высокий человек в сером плаще. Через каждое слово путешественник упрекал себя за глупость, что додумался надеть неудобную одежду:
