Ямата-но Орочи (СИ) - Чудинов Халег

— Тут она. Жива, — ответил я Забузе, направившись в сторону кустов, куда отбросил Теруми.

— Слава ками… — облегченно выдохнул в ответ Момочи. — Какая обстановка?

— Сейчас, — за ноги вытаскивая Мей из кустов во дворик, ответил я Забузе. — Расскажу, только ее в чувство приведу. Чтобы по два раза одно и то же не повторять.

— А Кисаме и Ороши?

— Они далеко, но им повезло, — ответил я, уже успевший осмотреться с помощью додзюцу. — Кажется, они встретились с Акацки одними из первых, их просто заключили в гендзюцу.

Через минуту Момочи с Теруми стояли вместе, мрачно уставившись на тела Китеки и Хакамадаре. Я пока не стал спешить с поисками и приведением в чувства Кисаме и Ороши и просто сидел на земле, глядя на кирининов. Китеки и Хакамадаре. Это не первая потеря, но мы были в одном отряде слишком долго, чтобы Мей и Забуза могли просто о них забыть. Затянувшееся молчание прервал Момочи. Тяжело проведя по лицу рукой, он холодно спросил меня:

— Куда они сбежали, Юки?

— Ты хочешь им отомстить? — обернулась к Момочи Теруми.

— А ты? — лаконично спросил он в ответ.

— Не сейчас, Забуза, — тяжело покачала головой Мей.

— За ними погнался сам Мизукаге, — произнес я, вновь активируя додзюцу и поглядев в сторону. — И для нас все-таки есть смысл за ними последовать.

— Кёда… — умоляюще посмотрела на меня Теруми.

— Если хочешь что-то изменить, то нам нужно поторопиться, Мей, — посмотрев в глаза девушке, настойчиво сказал я.

Она поняла, о чем я говорил. И мы все-таки пошли по следам Акацки. Успели как раз вовремя, несмотря на слабость Забузы. Естественно, успели не для того, чтобы отомстить. Точнее, не для того, чтобы отомстить Шисуи и Биве за смерть товарищей.

Мы вышли на небольшую поляну, заваленную трупами ойнинов. Здесь Мизукаге со своим отрядом настиг пару Акацки. Для ойнинов это стало роковым событием, как и для Бивы Джузо. Нукенин Киригакуре не смог уйти от своей судьбы, погибнув в бою с Ягурой. Шисуи смог уйти, оставив позади обожженного молниями Четвертого Мизукаге.

Он все еще был жив, но без сознания.

— Решайте, — обернувшись к Забузе и Мей, сказал я им, отступив в сторону. — Начнем мы сейчас или продолжим выжидать.

Оба киринина посмотрели на лежащего израненного Ягуру и переглянулись. На поляне повисло молчание. Парочка словно переговаривалась без слов, пока, наконец, Теруми уверенно не сказала:

— Время Кровавого Тумана должно быть завершено.

Еще секунду молча посмотрев в глаза девушке, Забуза отвернулся к Ягуре. Запустил руку за пазуху изорванного кимоно и достал оттуда небольшой свиток. Дернув зубами за тесьму, его связывающую, Момочи решительным жестом развернул свиток и бросил его на землю. На желтоватой бумаге оказалась лишь одна печать, прикоснувшись к которой, Забуза достал из засиявших линий фуиндзюцу длинную рукоять меча. Фактически только ее одну он и достал, потому что от самого клинка остался лишь обломок в ладонь длиной.

Кубикирибочо сильно потрепало после того, как Куроба отрабатывал с ним новые техники нинкендзюцу. И даже такого огрызка от большого занбато было достаточно, чтобы отсечь голову беззащитному Ягуре.

Что же, печально наблюдать такой бесславный конец великого шиноби, которому слишком часто не везло в жизни. Родился в Кири времен Третьего Мизукаге, попал под контроль Обито, стал его марионеткой. И погиб такой смертью. Ну, хотя бы не приходя в сознание. Так или иначе, вольно или невольно, но он не был ангелом, на его руках море крови.

Забуза, подняв вверх заметно выросший клинок Кубикирибочо в дрожащей от слабости после кровопотери руке, холодно произнес, глядя на пьющий кровь Четвертого Мизукаге меч:

— Времени Кровавого Тумана пришел конец.

Глава 5. Ученье — свет

17 августа 59 года от начала Эпохи Какурезато

Мягкое движение кистью, пальцы, облаченные в бамбуковые плектры, касаются шелковых струн, рождая в воздухе низкий, протяжный звук. Пальцы второй ладони слегка покачивают вибрирующую струну, то сильнее, то слабее прижимая ее к передвижной подставке, отчего тон звучания словно плавал, разливаясь в воздухе волнами. Музыка висела в пространстве, позволяя надежно контролировать призванных демонов.

Доки — это любопытные создания. Они демоны, по природе своей напоминающие Шинигами, но все-таки имеющие какие-никакие физические тела. Однако…

Сменившаяся мелодия кото заставила доки замереть, а из их ртов вырвались белесые черви. Слепые, но со множеством пастей на бесформенном теле. Они напоминали морских червей, живущих в хитиновых трубках и высовывающихся из них в поисках добычи. Есть у меня подозрение, что сами по себе доки — это нечто вроде хитиновой трубки для червя. Домик, защита, раковина. Интересно, домик этот свой, родной, или украденный, как у раков отшельников. Может, доки и черви внутри них — это суть одно существо. А может, червь просто паразитирует в доки?

Да, вопрос, конечно, интересный, но к сути дела никак не относящийся.

Опустив ладони на струны кото, я оборвал мелодию и отменил призыв. Доки пропали в облаках иллюзорного дыма, я же перевел дыхание, восстанавливаясь после применения техники.

Демоны имели духовные тела, нематериальные. И были по сути вампирами, высасывающими физическую энергию из живых организмов. Чем-то они напоминали меня самого, только я вынужден наполнять свое существо духовной энергией. Энергетический вампир, наверное, так можно мне сейчас называться. Особенно в образе Кёды Юки, в котором заключен Роён из Рококу, и тело которого находится в постоянном слиянии с Самехадой.

Если честно, в попытке восстановить энергетический баланс в Кёде я, выходит, убил Самехаду. Обычно опытный мечник мог слиться с этим мечом. Недостаточно опытный при этом мог лишиться разума, быть захваченным волей клинка. Я же, после одного из разговоров с прошлой Хакуджа Сеннин, когда она сказала, что ножны для Кусанаги — это его владелец, начал разбираться с подобными техниками слияния. И, действуя с Самехадой по отработанным с Кусанаги приемам, поглотил клинок Кири целиком.

Все-таки техника получилась какой-то недоработанной, похоже. А то было два хороших меча, а я один сломал, а второй потерял.

Для остальных клонов донорами духовной энергии в основном стали отловленные монстры. Этот метод работал с Морьё и Когенрью, поэтому его я решил расширить на остальные тела, захватив Трехглавого из Юмегакуре и еще одного ками Узумаки, поселившегося в этом мире, Гьюки, которого местные из Деревни Срубленного Дерева именовали Кагебоши. Несколько лет практики в новых условиях бытия научили более рационально расходовать энергию и успокаивать разум, чтобы не страдать от психосоматических расстройств. Как-то сжиться с собственной неполноценностью удалось, но все решения были лишь симптоматическим лечением. Основная задача до сих пор не решена.

— Орочи, — отвлек меня от дум женский голос, обладательницу которого я заприметил еще издали, но, увлеченный размышлениями, не обратил на нее внимания.

— Слушаю, Мейро, — отодвинувшись от кото, я, не вставая с татами, повернулся к Мейро Чиноике, человеку, введшему меня в этот мир.

— Для начала это я тебя слушаю, — слегка нахмурилась женщина, отчего на юном лице проступили странные, вызывающие диссонанс с молодым обликом, морщинки.

Несмотря на омолаживающую технику, которую я применил на ней, не самая простая жизнь все-таки берет свое. К шестидесяти годам та, кого иногда за спиной называли бессмертной ведьмой, все-таки немного начинала показывать свой истинный облик, хотя все еще ей сложно было дать больше двадцати.

— Ну, что тебе сказать? — сев свободнее, я покрутил головой, разминая шею. — Работа идет.

— Ты прибыл в Страну Демонов, чтобы освоить техники жриц, — усевшись на татами напротив меня, строго произнесла Мейро, — но вместо этого балуешься с призывами.

— Все это звенья одной цепи, — недовольный таким явным укором, ответил я. — Я готовлюсь к глубокому погружению на тот свет. Этот процесс сейчас для меня гораздо опаснее, чем раньше. И мне нужно изучить не только техники жрицы, но и тех, кто на том свете мне может встретиться.