Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском (ЛП) - Уотт-Эванс Лоуренс

Задвижка как задвижка: судя по всему, её можно было открыть с любой стороны. Замок представлял собой единственную трудность. Не стоило беспокоиться и о засовах или замках с другой стороны - Шанг не смог пройти мимо них, как и он сам ( вероятно ). Он не знал, можно ли манипулировать такими вещами с помощью магии. Не исключено, что здесь используется некое защитное заклинание, но с этим он разберётся, если возникнет необходимость, и не раньше. Дверь достаточно плотно прилегала к раме, но при ближайшем рассмотрении обнаружилась узкая щель в дюйме или двух над засовом; сквозь неё Гарт увидел отблески света на блестящем металле самого засова - доказательство того, что его недавно обрабатывали и счищали ржавчину. Отложив факел, он достал кинжал и обнаружил, что узкое лезвие пролезает в отверстие. Он надавил на него, пока не почувствовал, что оно скребёт по засову, затем сдвинул его в сторону, сдвинув его на долю дюйма. Он повторил это несколько раз. Затем, удерживая острие кинжала на месте, он заглянул в щель. Он не мог быть уверен, но засов, похоже, ощутимо сдвинулся с места но не выскользнул полностью. Он продолжил; ещё дюжина осторожных движений - и что-то щёлкнуло, и кинжал провалился в щель.

Было неприятно видеть, что остриё обломилось; внимательное изучение щели показало, что отломанный кончик находиться между замком и полотном. Затупленным концом лезвия он подцепил ещё раз.

Что-то тренькнуло и замок открылся.

Справившись с щеколдой, Гарт толкнул дверь. Она медленно поддалась с резким царапающим звуком там, где кончик его кинжала был зажат между замком и полотном. Он нажал сильнее, и дверь резко распахнулась, увлекая его вперёд, в темноту за ней. Он сделал несколько неловких шагов, но сумел остановиться. Он оказался на узкой лестнице, уходящей дальше, чем можно было разглядеть при тусклом свете факела, а по обе стороны от неё возвышались стены из цельного камня. Стены казались природным необработанным камнем, не было видно ни швов, ни раствора. Туннель и лестница были вырублены в самой породе долины.

Из невидимых глубин на него повеяло прохладным воздухом. Он нашёл крипты Морморета, в этом он был совершенно уверен.

Дальше следовало соблюдать осторожность: в любой момент он мог столкнуться с василиском. Единственной гарантией того, что он не окаменеет в такой ситуации, были захваченные с собой зеркальца для бритья, снятые с убитых им разбойников. Он нашёл в рюкзаке одно из двух зеркал и положил его на плечо, придерживая свободной рукой. Затем он повернул голову и наклонил зеркало так, чтобы видеть в нём отражение спускающихся ступеней, и повернул шлем на голове так, чтобы его забрало закрывало обзор. Пока он смотрел в зеркало, он не мог видеть перед собой ничего, кроме отражения. Это было неудобно и некомфортно, но он решил, что так будет лучше.

Экипировавшись таким образом, он вернулся к началу лестницы, взял свой факел и толкнул дверь, стараясь, чтобы она не заперлась. Он вернул обломанный кинжала в ножны, затем повернулся и спустился вниз, держа факел наготове и ориентируясь исключительно по изображению в зеркале.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Лестница слегка грациозно изгибалась из стороны в сторону; она продолжалась вниз около сотни шагов, а может, и больше, и заканчивалась небольшой комнатой с коридором, в обе стороны. Воздух был сухим и прохладным, без какого-либо движения или дуновения ветерка. На длинной извилистой лестнице Гарт потерял чувство направления, но это не имело большого значения, пока он находился под землёй.

Стены коридора были удивительно чистыми: ни пылинки, ни паутинки. Точно так же вестибюль был совершенно пуст, ничего, кроме голого каменного куба с тремя коридорами и лестницей, открывающейся с четырёх сторон. Здесь не было ни сталактитов, ни отложений селитры, ни каких-либо других признаков возраста, роста или распада. Казалось, что туннели были проложены совсем недавно. И всё же в воздухе витало нечто неопределённое, возможно, запах, который заставил Овермана заподозрить, что катакомбы действительно очень древние, древние и в чём-то зловещие. Разумеется, они были абсолютно безмолвны: не капала вода, не шуршали мыши, не скреблись насекомые, и тишина казалась неопределённо гнетущей и зловещей.

Двигаясь медленно и осторожно, ориентируясь по тусклому отражению в зеркале на плече, Гарт двинулся по левому коридору и начал поиски живого существа.

Он надеялся, что, несмотря на предупреждение Шанга, ему удастся найти какого-нибудь мелкого паразита, может быть, муху или крысу, прежде чем он наткнётся на василиска; но, увидев совершенно мёртво - стерильные коридоры, он отказался от этой идеи. Его шаги отражались от глухих стен, как грохот барабана, и он был совершенно уверен, что жужжание мошки или шуршание ящерицы усилилось бы многократно, если бы такое существо обитало где-нибудь поблизости. Он начал задаваться вопросом, почему не слышит василиска.

По мере продвижения по сложной сети коридоров Гарт начал понимать, что ему следовало бы взять с собой катушку ниток, чтобы найти выход; крипты представляли собой лабиринт разветвленных туннелей, гулких камер, наклонных полов и одинаковых проходов, которые вполне могли быть созданы для того, чтобы запутать незваного гостя.

Он задавался вопросом, для чего их создавали, но не мог придумать ничего правдоподобного.

По прошествии времени он почувствовал странную усталость и, возможно, лёгкую тошноту. Он потряс головой, чтобы прочистить её, и остановился. При этом он заметил, что отзвуки его шагов ещё долго были слышны после того, как он остановился. Почему он такой уставший и разбитый? Правда, он не спал день или два, но в этом не было ничего необычного, и в прошлом он всегда мог без труда обходиться без сна целую неделю. Может быть, это был голод? Он нашёл в своём рюкзаке полоску сушеного мяса и съел её; это ничего не изменило.

Однако при этом он заметил специфический запах и понял, что он присутствует уже некоторое время и становится всё сильнее. Это был застарелый запах рептилии, довольно гадкий; это мог быть только запах василиска, и ядовитое дыхание чудовища, несомненно, ослабляло его. Это означало, что он приближается к своей цели. Собравшись с силами, он поправил зеркальце на плече и двинулся дальше. Ориентируясь по отражению он продвигался вперёд довольно медленно. И всё же с удивительной внезапностью он обнаружил, что смотрит на низкую горбатую фигуру, прислонившуюся к стене довольно большой камеры. Не оставалось никаких сомнений, что это и есть его добыча.

Он сделал шаг вперёд, так что спящая фигура оказалась освещена его мерцающим факелом; она была тёмного, насыщенного зелёного цвета, около семи футов в длину, считая тонкий заостренный хвост, и выглядела угрожающе. Пока он изучал отражение в зеркале, ящер проснулся, поднял голову и посмотрел на него. У него были золотистые глаза, раскосые, с щелевидным зрачком, которые привлекли внимание Гарта; он замер и попытался оторвать взгляд от зеркала. Но не смог.

Его глаза были сухими, но он не мог моргнуть. Он неподвижно смотрел на отражённую морду чудовища, пока его багровые глаза не заболели. Наконец существо зашевелилось, поднялось на ноги, и чары спали с него. Гарт закрыл глаза и крепко зажмурился, боясь снова встретиться с этим ужасным взглядом. Даже когда он закрыл глаза, образ глаз василиска не исчезал: эти отвратительные жёлтые глаза не были похожи ни на что, что Гарт когда-либо видел, - глубокие и гипнотические, пронизанные аурой осознанного, вечного зла, создающие впечатление жуткого злобного интеллекта. Его взгляд был неотступным, неподвижным и абсолютно безэмоциональным взглядом змеи или ящерицы - разумеется, василиск был ящерицей. Просто ящерица, сказал себе Гарт.

Вонь от него исходила сильная; в ней ощущались гниль и разложение, чего он не ощущал в катакомбах. Это был запах тлена, запах чего-то давно умершего или самой смерти. Гарт собрался с силами и снова открыл глаза, стараясь не встречаться с отражённым взглядом чудовища.

Тварь стояла, не шевелясь, в двадцати футах от него. По всему изящному, гладкому, мощному телу проходил золотистый гребень, заканчивающийся на узкой голове семиконечной короной. Длинная узкая пасть была усеяна сотнями, а может, и тысячами мелких, острых как иглы зубов; длинный чёрный язык беззвучно щёлкал. Две щелевидные ноздри выдыхали облачка яда - бледно-серебристый призрак пара в свете факела. У него было четыре коротких крепких лапы с длинными когтистыми пальцами, и, если не считать размеров, он выглядел как обычная ящерица.