Дмитрий Колосов - Скифские саги
Скиф вздрогнул и проснулся. Хорошо, что это был лишь сон, но какой жуткий! Он открыл глаза и зажмурился от ярких лучей полуденного солнца. Чертыхаясь и кляня себя за то, что слишком разоспался, кочевник привстал и застыл в изумлении, словно соляной столп. Повсюду, куда ни кинь взгляд, простирались угрюмые рыжие барханы. Непостоянные, словно женщины, они волнами сбегали в лощины и бросали друг в друга горстями песка.
— Но этого не может быть! — вырвалось из груди скифа.
Но он знал, что может. Ариман все же победил его. Он не стал марать руки кровью жалкого человечишки, а просто перенес его в глубь самой страшной на свете пустыни, где нет ни оазисов, ни колодцев с солоноватой водой, где не проходят караваны, так как ни один, даже самый отважный купец не рискнет сократить свой путь к городам Мерга, зная, что непременно поплатится за это жизнью; здесь нет даже надежды.
Отказываясь верить в происходящее, Скилл сел на песок и обхватил голову руками. Раздался негромкий вой. Скиф открыл глаза. То пел песок, огромный песчаный холм, высотой в полполета стрелы. Перекатывая барханы, он надвигался на Скилла и угрожающе пел.
Горячие струйки песка засыпали стопы кочевника, мягко шурша, поползли к коленям. Скилл не двигался. Он был обречён и хотел умереть. Быть погребённым песком и умереть быстро, а не сходить долгие часы с ума от солнца и дикой жажды.
И тогда песок отступил. Видимо, Ариман не хотел даровать своему врагу столь легкую смерть. Холм изменил направление движения и заструился в сторону, обтекая Скилла. Было странно видеть, как песчинки, словно крохотные разумные существа, обгоняют одна другую и бегут, бегут, бегут к одной, лишь им известной цели.
— Вот сволочь! — пробормотал Скилл. — Даже умереть спокойно не даст!
Впрочем, он уже передумал умирать. Скиф размышлял над сложившейся ситуацией. Подобные неприятные истории с ним уже случались, бывало и хуже. Хотя нет, хуже не бывало. И в песках Тсакума, и в Призрачном городе, и в лапах дэвов оставалась хоть крохотная надежда на спасение. Здесь этой надежды не было.
Если верить байкам магов, Говорящая пустыня находилась на краю Солнечных земель. Никому никогда не удавалось пересечь ее, но маг Гутам утверждал, что объехал пустыню на верблюде и что это заняло у него четыре луны. Скилл прикинул в уме. Если Ариман забросил его в центр пустыни, а кочевник почти не сомневался, что бог зла именно так и сделал, то для того, чтобы выбраться из песков, ему потребуется целая луна. Это в том случае, если ехать на верблюде и иметь воду. Но Скилл не имел ни воды, ни верблюда. Что же делать? Сидеть и ждать чуда? Зарыться головой в песок, торопя спасительное забвение? И слушать, как смеется, торжествуя, Ариман?
Скилл решительно поднялся. Он посмотрел на солнце и определил направление. Он пойдет на запад, в земли арахозов. И может быть, судьба смилостивится над ним.
Минуло полдня пути. Солнце ушло за барханы, уступив небо луне и звездам. Скилл размеренно шагал по песку. Он отдохнет утром, а ночь надо использовать для ходьбы.
Встало солнце. Скилл улегся на песок и постарался забыть о подступившей жажде. Вскоре он заснул.
Проснулся кочевник с тайной надеждой на то, что дурной сон кончился. Скиф пошарил рукой сбоку от себя и загреб ладонью полную горсть песка. Увы, сон оказался явью, и эта явь продолжалась. Поскребя сухим распухшим языком по обметанному коркой нёбу, Скилл решительно поднялся и продолжил путь.
Солнце нещадно палило голову. Пески пели свою заунывную песнь. И ни одного живого существа. За день пути Скилл не видел даже мохнатого тарантула, даже ящерку геккона. Вот бы сейчас повстречать пустынного дракона и напиться его крови. От неловкого шага лук ударил по спине, словно напоминая, что он бесполезен. Горит со стрелами поглотила река. Но Скилл был готов убить дракона голыми руками, а затем выпить его теплую, противную, но такую живительную кровь. Скиф невольно усмехнулся — точно о том же он мечтал, оказавшись в песках Тсакума.
Ноги полезли вверх. Скиф поднял тяжелую голову. Дорогу ему преграждала огромная песчаная гора. «В прошлый раз, — подумал Скилл, — Черный Ветер взобрался на такой же холм и мы увидели Призрачный город. В прошлый раз…» Оступаясь и с трудом переставляя скользящие ноги, кочевник полез наверх. Вот он достиг вершины, стер капельку липкого пота и…
— Мираж, — сообщил сам себе Скилл, но ноги уже несли его вниз.
Это был типичный мираж — крохотное озерцо в окружении двух десятков финиковых пальм, но ведь и Призрачный город поначалу показался миражом.
Скилл бежал быстрее и быстрее, боясь, что мираж исчезнет, а вместе с ним исчезнет и надежда. Ноги заплелись, и скиф покатился по песчаному склону. Проделав несколько кувырков через голову, Скилл распластался на песке. Холм закончился, мираж не исчез.
Он был шагах в двадцати от Скилла. Собрав остаток сил, кочевник пополз к воде. Шаг, еще, еще… Внезапно над Скиллом нависла тень. Тень в Говорящей пустыне, которая не знала ни капли дождя, могла означать лишь одно — появился еще один мираж, страж первого миража.
Скилл поднял голову.
— Ничего страшного, — шепнул он сам себе, но сердце заледенело от ужаса. Перед ним стояла женщина с телом льва, а лучше сказать — огромный лев с лицом женщины. Статую подобного чудовища Скилл однажды видел на фризе одного из милетских храмов. Эллины называли этого монстра Сфинксом.
Чудовище улыбнулось. Кочевник растянул в ответной улыбке губы и сел на отощавший зад. Едва ворочая непослушным языком, он промямлил:
— Хороший сегодня денек, а?
Сфинкс махнул хвостом.
— Да, великолепный. Правда, немного жарковато. Не самое удачное время года для прогулок по пустыне.
Голос существа был мелодичен и походил на женский.
Не расставаясь с вымученной улыбкой, Скилл заискивающе произнес:
— Мне бы попить…
Сфинкс также продолжал улыбаться.
— Я не возражаю, но есть условие. Если мы договоримся, не возражаю.
— Какое условие?
— Самое что ни на есть простое. Ты должен ответить на три моих вопроса. Ответив на первый, ты получишь воду. Сколько пожелаешь. Ответив на второй — еду. Если же ты сумеешь ответить на третий, я верну тебя на то место, откуда ты пришёл.
— А если я не отвечу на твои вопросы? — поинтересовался Скилл.
— Тогда ты умрешь.
Кочевник хрипло рассмеялся.
— Ну, это не слишком страшно. За последние десять солнц я должен был умереть по крайней мере шесть раз, не считая прочих мелких неприятностей. Так что валяй, задавай свои вопросы.
— Ты не совсем понял меня. — Сфинкс улыбнулся, показав ровные белые зубы. — Тебе грозила материальная смерть…
