История трёх судеб. Игра богов (СИ) - Григорова Юлия
Как так могло выйти, что он выжил? Ответ не приходил в голову, да и вариантов у Кленского не оказалось. Будучи плохим учеником в замке совета, про воскрешение он и не слышал, соответственно не мог предположить, что с ним провернут нечто подобное. В голове мгновенно всплыли последние обрывки памяти, сцена в камере тюрьмы. Ему вырезали глаза, жгучая боль, кровь, голос Рэндалла, зовущий его сестру по имени, и острое лезвие в груди. Миаленика была там, или ему это послышалось? Да какая собственно разница?
Попытавшись встать, Виктор тут же пожалел об этом и свалился обратно на мешки с сеном. «Хорошо, что хоть не с навозом» – пронеслось в голове, и парень в очередной раз изошелся приступами кашля. Создавалось впечатление, будто он вот-вот все легкие себе выкашляет. Заживленное легкое срослось и плохо еще воспринимало воздух, никак иначе объяснить это нельзя. Положив руку себе на грудь, Кленский продолжал кашлять, пока не понял, дыры в том месте, куда вонзился клинок Венториэля, больше нет. Водя пальцами и причиняя себе этим боль, парень не мог поверить, но все на самом деле выглядело именно так. Требовались объяснения, но с кого их требовать? С лидера совета? С Рэндалла или Миаленики?
Во второй раз коснувшись дара, Виктор принялся искать знакомые лица или мысли, тут должен быть кто-то, кто притащил его в этот дом и что-то с ним сделал. Хоть один разум в городе знает правду, и он выпытает ее у него любыми средствами. Самое интересное в том, что боли при использовании способности предатель не ощущал, действие зелья прошло или по какой другой причине. Увлекаясь путешествием по улицам города в виде светящегося огонька, он притуплял ломоту во всем теле и почти не воспринимал ее.
Большинство мыслей оказались о грозе, которая должна вот-вот начаться, странно, ведь раскатов грома парень не слышал, или может у него еще и уши заложило? Наконец среди незнакомых и чужих разумов он нашел тот, кто казался таким родным и знакомым. Слившись с ним, Кленский понял, не ошибся. Где-то на улицах города Аполинария упала погруженная в сон. Вернувшись к действительности, он стал ждать. Буквально в течении следующих десяти минут раздался скрип половиц на крыльце, а затем щелчок замочной скважины. Дверь распахнулась, вот только лежавший на мешках с соломой Виктор не мог видеть, кто там был.
Стоило ногам лидерши совета подкоситься, Рэндалл сразу понял, что-то здесь не так. Ее рану обработали и перевязали, неужели она потеряла слишком много крови и рухнула в изнеможении? Подхватив девушку на руки, бастард поспешил обратно к сараю. Не зная, стоит ли туда входить, не испортит ли он своим приходом ритуал, Рэндалл все же рискнул. Небо затянули тучи, гремел гром и скоро начнется ливень, другой крыши над головой у них нет, а значит, Виктора придется потревожить. Распахнув дверь, он замер на месте при виде открывшейся картины. Стоило ему пересечь порог, как за спиной на землю упали первые капли дождя.
В сарае царил хаос. Весь пол в центре, где прежде лежал труп, измазан черной жидкостью, судя по всему той самой, которую Аполинария вливала в рот мертвому телу. Сам же покойник валялся на мешках с соломой, по прежнему измазанный чем только можно включая кровь и жижу. Когда рука Виктора приподнялась, помогая ему сесть, бастард чуть не уронил девушку на пол. Его челюсть отвисла от удивления, и он сам готов был закричать от ужаса. Воскрешение сработало, советник вернулся в мир живых, но из-за покрывающей его тело раскраски вперемешку с кровью и боги знают чем, выглядел он жутковато. Положив Аполи на пол возле мешков с навозом, подальше от лужицы, но и так, чтобы она не сильно на него злилась, когда придет в себя, Рэндалл обратил все внимание на сына герцога, пытаясь понять, не привиделась ли ему двигающаяся рука.
Заговорить Виктор боялся, кто знает что с его голосовыми связками и работают ли они. Зато сесть на мешок получилось, превозмогая боль во всем теле. Понять, что за человек вошел в сарай просто так не получится, а значит снова надо коснуться дара. Мысли выдали его с потрохами, перед ним стоял Рэндалл Агийский, и он отчетливо видел благодаря светящимся шарикам, насколько тот близко. Второй шарик лежал почти напротив, в чертах лица узнавалась Аполинария, это действительно была она и она спала.
– Не хочешь мне ничего объяснить? – решился предатель на то, чтобы заговорить. Сперва, вместо слов из рта вырвался приступ кашля, затем непонятный шепот с прерываниями, и лишь с третьей попытки бастард смог бы различить в его хрипе слова. Сглотнув ком в горле, будущему королю Апатии стало дурно. Он стоит в сарае на границе государств и разговаривает с тем, кого всего несколько часов назад видел мертвым.
Солнце уже давно село за горизонт, улицы города освещались факелами, а они с советницей провели это время в доме лекаря, пока рану на ее руке зашивали и бешенная старуха, как Аполинария назвала хозяйку, рассказывала, как следует восстановить потерю крови. Когда они вышли от нее, ночь уже взяла свои права, картину сгущали появившиеся из ниоткуда тучи.
– Аполинария тебя воскресила, – это первое, что пришло ему на ум, что еще стоит сказать бывшему трупу, Рэндалл не нашелся. Веки советника поднялись, открыв картину пустых глазниц, при виде которой бастард чуть не попрощался со скудным ужином, которым его угостили там же, у лекаря. Отвернувшись, дабы не видеть этот кошмар, он прикрыл рот ладонью, – Пожалуйста, не открывай, – попросил он, но было поздно, на губах Виктора появилась улыбка и парень протянул к нему руки.
– Помоги мне встать, – прохрипел предатель, пока голос еще не принял привычное звучание, да и примет ли вообще, кто знает. Не знавший ничего про воскрешение, сын герцога немного опешил и, сперва подумал, будто над ним шутят. Пересилив отвращение, бастард помог товарищу встать на ноги и поддержал его, когда Виктор чуть не упал обратно. Ноги слабо держали, то и дело норовя подкоситься или подвернуться. Мышцы атрофировались и не привыкли к расслабленному состоянию. Кожа парня так же еще не пришла в обычное состояние, и помогая Кленскому, бастард ощутил ее холодность.
– Это просто невероятно, – пробормотал себе под нос король Апатии, осматривая всего парня с ног до головы, стараясь не смотреть в его пустые глазницы, и не находя никаких других признаков смерти. Ощупав тело и поморщившись, Виктор заметил, боль утихала, постепенно агония проходила, но неприятное ощущение на коже никуда не делось.
– Мне бы ванну принять, – проведя рукой по волосам и обнаружив их уже прилично отросшими, парень не стал принюхиваться к исходящему от него запаху. Здесь, в дали от навоза, вонь ощущалась сильнее, и не хотелось верить, от кого она исходит.
– Могу предложить лишь дождь, – денег на ванну для него точно не осталось. Пара серебряных монет еще пригодиться для покупки вещей и провизии в дорогу, раз они собрались в столицу, как обещала Аполинария. Покачнувшись при попытке сделать шаг, советник схватился руками за одежду Рэндалла, от чего тот чуть не оттолкнул его обратно на пол в лужу, но сдержался и помог выйти на крыльцо. Ливень безжалостно ударял по земле, прибивая всю дорожную пыль и наполняя воздух свежестью. Вдохнув полной грудью, Виктор не задумываясь, опираясь сперва о товарища, а затем и о косяк двери, вышел из сарая. Ощущая на своей коже прохладу дождя, он задрал голову и вознес руки к нему, позволяя природе самой очистить его от всей гадости, липшей к коже. В считанные секунды промокнув до нитки, он заранее закрыл глаза, дабы вода не заполнила пустые глазницы. Каждая капля доставляла несказанное удовольствие, смывая помимо грязи еще и память о жгучей агонии каждой клеточки тела. Кожа расслаблялась под дождем. Сняв с себя рубашку, он так и стоял, наслаждаясь ливнем. Прислонившись к косяку двери, бастард отрицательно качал головой. Ему конечно тоже не помешала бы ванна, но стоять вот так под холодным проливным ливнем, прислушиваясь к раскатам грома, которого Виктор, судя по всему, не слышал, и сверканию молний – нет, он так точно не сможет. В голове просто не укладывалось, как воскрешение вообще возможно, они находятся в Апатии, а сюда боги не суют своего носа. Однако, вот он, живое доказательство их существования. Мир Рэндалла перевернулся с ног на голову.
