История трёх судеб. Игра богов (СИ) - Григорова Юлия

Стоя сейчас на верхних ступеньках лестницы, ведущей к главному входу в замок, Виктор на самом деле бродил между людей, прислушиваясь к их мыслям, и пытаясь понять, кто здесь только из-за общественности похорон, а кто действительно скорбит по Миаленике. Почти каждый человек чувствовал горечь и жалел девушку, большинство выражало печаль и смирение, и это согревало ему сердце. Дочь герцога Кленского любили даже те, кто никогда с ней не разговаривал или видел лишь мельком. Если горюют они, то что испытывал Венториэль, оказавшись рядом с ней, опоздав всего на пару минут?

Приблизившись обратно к своему месту, предатель остановился рядом с Кристом, как раз заканчивающим немного затянувшуюся речь, восхвалявшую личность Мии. Он конечно приукрасил заслуги беглянки, умолчал про ее недостатки, но не стоит его винить за это. На поверхности начальник не высказывал никаких эмоций, он говорил четко и уверенно, думал лишь над каждым словом, ничего личного или отличительного. Все слишком серьезно и сдержанно, в этом и был просчет Криста, выдавший Виктору скрытую горечь мужчины. Вернувшись к своему разуму, король в последний раз окинул толпу огоньков, надеясь сегодня больше не прикасаться к дару, и тут неожиданно застыл.

На площади в метре от конца лестницы был поставлен подиум, на него по обычаю сложили все необходимое для погребального костра. Сама девушка лежала на вершине из дров, бревен и сухих веток, глаза ее были закрыты, руки сложили на груди. Так как прошли сутки, тело накрыли тоненькой шелковой тканью, скрыв от всех признаки разложения, которые должны были появиться. Вот только Виктор не видел всего этого. Он видел крохотных огонек в том месте, где его быть просто не могло. «Ее ребенок еще жив» – пронеслась в голове мысль, и король едва сдержал стон отчаяния. Этот крохотный комочек борется за право существования еще не родившись, но он обречен. Ему никто не давал права выбора, все решили за него, от подобных рассуждений хотелось просто развернуться и уйти, что угодно, лишь бы не быть здесь, не видеть его, не знать про его существование. Венториэль не знал про ребенка, что бы стало с лидером совета, знай он о том, что на самом деле теряет не только Миаленику? Человек, у которого всегда было все, чего бы он не пожелал в одночасье лишился этого. Вот кого надо сегодня хоронить, а не беглянку, несомненно то, что произошло за последние месяцы изменит его раз и навсегда. Познавший боль потери и разлуки навсегда запомнит ее, поселит глубоко в сердце, и только самые сильные смогут в результате отпустить.

Пока он думал, Крист взял из рук солдата факел и неодобрительно посмотрел на короля. Было бы куда эффектней, что бы эту процедуру проделал он, но Велиант привык, что все такие вещи сваливают на его плечи. На похоронах короля он вот так же говорил речь и поджигал костер, ничего нового для него в этом нет. Порой казалось, словно замок и все в нем не смогут обойтись без него, даже если и захотят. Подойдя к ложу девушки, он окинул ее взглядом с головы до ног и медленно поджог нижний край. Сухие ветки, до этого специально смоченные в масле, вспыхнули ярким пламенем, огонь постепенно растекался, подбираясь к пяткам мертвого тела.

Король не видел пожара, сейчас все его внимание привлекал крохотный огонек разума в области живота погибшей. Оторвавшись от него, Виктор застыл, когда взглядом наткнулся на еще один. Здесь же, чуть ближе к маленькому, постепенно, сперва очень блекло, затем чуть ярче и больше, начинал разгораться другой огонек. Этого просто не могло быть. Он возник из ниоткуда, и казался просто отблеском его собственных надежд. Стоя и завороженно наблюдая за тем, как словно ото сна пробуждается разум, Виктор спохватился.

– Немедленно потушите огонь! – заявил он, нарушив возникшую вокруг костра тишину. Это казалось просто невероятным и неправдоподобным, пока Кленский не пришел в себя и не начал думать логически. Ведь если Венториэль – отец ребенка, бессмертен не по воле богов, а благодаря тому, что он изгнанный бог, то могла ли эта особенность передаться и ребенку? Если это так, то борьба еще не родившегося создания за жизнь возымела действия, и ему удалось вернуть свою мать хотя бы для того, чтобы родиться.

Все казалось дурным сном. Боли не было, лишь покой и умиротворение. Она не помнила, что было после смерти, но знала, что умерла счастливой. Возлюбленный был рядом с ней, пусть это и принесло ему немало боли, но она успела еще ощутить тепло его рук и услышать любимый голос. Последними произнесенными словами было признание ему, лучше бы она этого не говорила, кто знает, каково будет Венту пройти через такое. Легкие сами непроизвольно наполнились воздухом, она ничего для этого не делала. Сердцу было тяжелее всего, кровь в венах уже застыла, и что бы разогнать ее ушло много сил, но оно справилось, они вместе справились. Сомнений быть просто не могло, плод их общей любви сделал все, что мог в своем крошечном состоянии, что бы спасти и себя и ее. Ощущая шелковую ткань на лице и как в спину уперлось что-то жесткое и острое, Миа сразу поняла – она на костре.

Произнесенные королем слова выбили Велианта из колеи, он не совсем понял, что от него действительно хотят. Сама мысль о том, чтобы прервать похороны любимицы толпы казалась абсурдной, такое могло привести к очередным волнениям, и кто теперь их урезонит, когда ее нет? Однако, стремительно сделавший первый шаг к костру, Виктор, всем видом говорил о том, что не шутит с ним. Отдав соответствующие приказы, Крист вручил факел ближайшему солдату и при помощи двух других принялся тушить огонь. Во все еще горевшем пламени зрители могли наблюдать, как медленно рука девушки зашевелилась, дотронулась до простыни и стянула ее вниз. Окаменев, Крист упал на колени. Его примеру последовали почти все, кто видел этот жест. По толпе пошел едва уловимый шепот. Один Виктор больше не двигался с места, на его лице возникла улыбка, ребенку Миаленики потребовались сутки на то, чтобы вернуть ее, будь он побольше, на это могло уйти намного меньше времени.

Наконец вся толпа снова стояла на коленях, каждый держал в руках горящую свечу и смотрел на бывший костер. Велиант одним движением сдернул с некогда мертвого тела простыню, заранее облегчив девушке возвращение с того света. Кто-то с задних рядов начал петь, и до Миаленики донесся его мелодичный ровный голос. Она узнала слова, эта песня была в ее книжке, подаренной Перегрином, но там она значилась, как простая история влюбленной девушки, отдавшей свою жизнь за любимого.

«А ведь они не знают, что я умерла ради них. Никто не догадывается, как близко этот город, эта страна, да и весь мир могли оказаться к концу, стоило мне этого не сделать и выбрать иной путь. Кто мог со всей уверенностью сказать, чем закончиться моя смерть и что все случиться именно так? Только боги, а они порой играют против нас.»

Когда пение закончилось, фиалковые глаза бывшего лидера совета распахнулись.

В оформлении обложки использована фотография с https://pxhere.com с лицензией Creative Commons CC0.