"Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Греттон Тесса
Элия и Ла Фар вышли из башни в один из огромных коридоров с высокими подсвечниками, похожими на деревья с серебряными ветвями. Прекрасный пол был сделан из полированного дерева, не имел покрытия из спешно накиданных камышей поверх почвы или камня, которое до сих пор использовалось в Иннис Лире. Именно так проявлялись богатство и власть Аремории, как предполагала девушка, хотя все казалось отдаленным и безличным. Формально, наверное, так и было. В Лире она ела за длинными столами с отцом и сестрами, с графами и слугами, со священниками и учениками, но также с семьями нанимателей и слуг замка. Элия знала имена молочниц и семейные отношения, натянутые как сеть между каждым человеком в семье ее отца. В этом замке Аремории стоял только запах роз и речного ветра, но Элии нравились ароматы сосновых ветвей, принесенных для покрытия зимнего пола, цепляющихся за душистые волосы, и свечного жира Иннис Лира.
Ла Фар провел младшую дочь Лира мимо королевской библиотеки в роскошные коридоры, где были личные комнаты короля и зал приветствий, кабинет и отдельная столовая. Они повернули налево, на верхний уровень главного здания. Принцесса еще не была там, хотя видела его с балкона центрального двора прямо внизу.
– Сэр, – произнес Ла Фар, открывая тяжелую дверь толчком кулака.
– Нованос, хорошо, – отозвался Моримарос из кабинета, и воин остался у входа.
Хотя высокая комната тут же навалилась на Элию своими насыщенными красным и оранжевым цветами, Элиа все-таки успела увидеть сначала короля Моримароса. Он стоял по стойке смирно, как солдат, сложив руки за спиной, так что его плечи казались еще шире. Здесь, в своем замке он редко носил доспехи, хотя королевское оранжевое кожаное пальто было достаточно плотным, чтобы служить таковым в случае необходимости. Как всегда, Элию поразила суровость Моримароса от сапог до темных коротких волос. Последние две недели ее крайне удивляла сдержанность, с какой Моримарос совершал каждый жест, начиная с расстегивания ремня для меча и перекидывания через спинку стула, чтобы встать на колени для объятий с племянником Исарносом. Моримарос произносил минимальное количество слов, и хотя был постоянно вежлив, он никогда не пытался физически сблизиться с ней, чтобы что-то тихо прошептать или пошутить.
Утренний свет пробивался сквозь края балконных окон и падал на яркий деревянный пол. Он стремился в направлении Моримароса, как нетерпеливый друг, но король ждал за пределами прямых лучей, избегая позолоченного света.
– Элия, – сказал молодой человек и замолчал. Его темно-синие глаза скользнули по вчерашнему платью девушки, король носил одну и ту же одежду каждый день, и потому не осуждал Элию, в отличие от всех остальных.
Девушка склонила голову, но не успела сказать ни слова, поскольку увидела другого мужчину в комнате.
Им был дядя Элии, граф Дуб.
– Кайо! – заплакала девушка.
– Скворушка, – произнес он, бросаясь к младшей дочери Лира.
Обнявшись, они долго молчали. Элия прижалась щекой к грубому кожаному узлу на плече его пальто. Однако король наблюдал за ними, и поэтому Элия развела руки в стороны и поклонилась. Ее лицо было обращено к Кайо. Граф Дуб не отпускал плечи Элии. Казалось, он постарел на десять лет. Появилось ли серебро в его плотных черных кудрях? Красноватые круги лежали под его глазами, и он несколько хмуро наблюдал за девушкой. Наконец, Кайо удалось улыбнуться.
– Ты выглядишь испуганной, скворушка, – произнес он с иронией в голосе.
Элия покачала головой и коснулась пальцами кожи ниже своих усталых глаз.
– Изгнание – не та мантия, которая тебе подходит.
– И поэтому я отмахнусь от нее. Я немедленно возвращаюсь в Иннис Лир.
В ужасе Элия посмотрела на Моримароса.
Король сказал:
– Это не обсуждается.
– Дядя, – Элия убрала одну его руку со своего плеча и сильно обхватила ее. – Ты можешь умереть. Оставайся здесь, со мной. Я знаю, ты желанный гость.
– Верно, – произнес Моримарос, словно говорил это раньше.
Граф покачал головой, хотя Элия мучительно и тоскливо думала: у него больше нет такого титула. Он был всего лишь Кайо, как, впрочем, и она.
– Я хочу вернуться домой, но не могу. Мои сестры… – она остановилась, удивленная своей горячностью. – Они приказали мне держаться в стороне, пока сестры не коронуются.
– Я сделаю все, что смогу, скворушка, будь уверена.
– Кайо, останься здесь, со мной, в Лионисе. Мой отец обещал тебя убить, и хотя месяц назад я бы поклялась, что он никогда этого не сделает, я не знаю, что сейчас творится в его голове. Что, если он пойдет на этот кошмарный поступок ради глупой, отвратительной гордости?
Девушка обнаружила, что сжимает кулаки у живота, сдерживая растущую боль, и заставила себя разгладить мягкие юбки ее платья.
– Иннис Лир – мой дом, Элия, и я люблю Лира как брата. Не важно, что он говорит как король. Я никогда не предавал Лира. Я не буду делать этого и сейчас, когда он потерялся в буре смятения.
– Дядя, будь осторожен.
– Мне помогает твоя сестра Гэла, – признался Кайо с горькой болью, испортившей то, что должно было вселять надежду. – Она обещала отменить любое наказание, которое мне назначат. Больше из-за презрения Гэлы к Лиру, чем из-за веры в меня, но, по крайней мере, у меня есть союзники.
– Хорошо, Гэла сможет тебя защитить. Она сейчас сильнее Лира.
Кайо поднял глаза к потолку.
– Мы так же сильны, как и те, кто нас любит, Элия, однако никто не любит Гэлу Лир, – сказал граф.
Эта фраза задела Элию, и она отступила от Кайо, да так, что стукнулась бедром о тяжелый королевский стол.
– Риган любит. И я, – произнесла младшая дочь Лира.
Лицо дяди с сожалением вытянулось, но Элия покачала головой, отказываясь от каких-либо аргументов:
– Хотя у меня не так много сил, которые я могу предложить.
С тяжелым вздохом Кайо заметил:
– Она не примет силу от любви, а должна в этой временной неразберихе. Твой отец привел всех в смятение, выгнав тебя, назвав их обеих и отдав себя на попечение Гэлы и Риган. Формально он по-прежнему король, пока их не коронуют в середине зимы, поэтому Астор и Коннли будут планировать все до последнего момента, если им позволят твои сестры, и в итоге никто не встанет на сторону Лира, – и граф Дуб покачал головой. – До настоящего момента они не прекращали плести интриги, так почему они сейчас перестанут этим заниматься? Возможно, что-то встречается в их письмах. Я принес тебе несколько из них. От Гэлы, Риган и, как ни странно, от графа Эрригала. Также одно из них от Дурака к его дочери.
– От Эрригала? – глубоко вздохнула Элия. В кабинете пахло корицей и сладостью. Вероятно, от того, что охлаждалось в керамических кружках на столе. Элия написала несколько писем Бану, но она никому бы не доверила доставить их. В итоге она сожгла письма в очаге.
Кайо отвернулся покопаться в изношенной матерчатой сумке. Он достал связку писем и предложил их принцессе, изогнувшись над столом. Элия согласилась их прочитать и прижала письма к груди.
– Элия, – произнес Моримарос, – я хотел бы знать, что тебе написал Эрригал, но это всего лишь просьба.
Девушка взглянула на короля. Его коротко подстриженная борода скрывала выражение лица, которое она могла бы определить по его челюсти или по морщинкам кожи вокруг рта. В глазах Моримароса был только контроль. Король стоял очень близко.
Развернув сверток с письмами, Элия нервно высвободила третье послание, замазанное лишь воском, и с указанием имени принцессы, нацарапанным рукой, не очень ей известной. Элия сложила письма от сестер и одно для Аифы на стол и развернула послание Эрригала.
Крошечный бумажный листок выпал из середины и полетел на пол. Быстро, как кошка, Моримарос поймал его. Он поднял глаза на Элию и присел, показывая, что его взгляд не отвлекся на записку. Элия кивнула в знак согласия. Король читал записку, и его ресницы вздрагивали – то ли от удивления, то ли от неудовольствия. Сердце младшей дочери Лира билось чересчур сильно, когда девушка забирала записку. Руки Моримароса были мозолистыми, а пальцы – шершавыми. Руки воина, но с жемчужно-гранатовым кольцом. Это кольцо закрепило ее на земле, когда отец прогнал Элию прочь.
