Фарид Джасим - Властелин Севера
— Люди готовы! — сообщил Хигелак Воданазу.
— Эльфы готовы! — эхом отозвался Альфир.
— Колдуны заняли места и готовы, — закончил Хельги доклад.
Воданаз удовлетворенно кивнул и зашагал к Тонаразу. Армия богов, людей и эльфов была выстроена так, как повелел Тиваз — люди встали клином, состоящим из нескольких малых клиньев по сто человек в каждом. Во главе переднего клина стояли Хигелак и Сигурд. Пять сотен эльфийских стрелков разбились на два отряда, и заняли позиции с флангов. Хельги с одобрения Тиваза расположил вардлоков своим излюбленным способом: колдуны группы «меч» были хаотично разбросаны по равнине в нескольких сотнях шагов впереди переднего края, и рядом с каждым из них находился «лекарь». Вардлоки «щита» встали в тылу и в их задачу входило обеспечить магическую защиту прежде всего колдунов «меча» и «лекарей», а также и пехоты по мере возможности. Но все эти построения должны будут всего лишь помочь Громовержцу уничтожить ётунов — именно на него выпадала основная задача. Как и раньше, когда Тонаразу приходилось сражаться против великанов, он прежде всего старался расправиться с ётунами Ётунхейма — самыми могущественными и опасными противниками Асов. Поэтому и сейчас он собирался делать то же самое. Людям и эльфам предстояло обрушить свою силу на всех остальных.
Одноглазый сказал что-то своему сыну, и Рыжебородый взялся за молот. Он погнал своих козлов, и колесница понеслась вперед, навстречу затаившимся в ожидании битвы исполинам. А Воданаз неторопливо сделал несколько шагов в том же направлении и вскинул руки к небу. Посох в его правой руке засверкал рунами, и глубокий бас одноглазого бога зазвучал над заснеженной равниной величественно и торжественно, словно орлиный крик над горными вершинами:
— Черные ветры задуют,
над ледяными просторами Ётунхейма,
когда падет на нечестивую обитель,
Асов гнев, проклятье Ванов.
И сила рун священных,
Что вырезал Вещий в начале времен,
Обернется гибелью исполинского рода.
Чаша гнева пролита, пришла пора кары,
Так пусть в прах обратиться
Прогнившее семя Имира!
Сказав так, Воданаз начертил посохом в воздухе линии руны «кеназ» и пасмурное небо потемнело так, будто близился вечер. Мрачные тучи закружились в поднебесном вихре и загорелись голубым светом, словно что-то осветило их изнутри. Задул ветер, и мощь его была столь велика, что Хигелак едва устоял на ногах, а некоторые из легковесных эльфов даже попадали наземь. Сигурд с ужасом смотрел в небо, где разворачивалась стихия, и рука его невольно сжала рукоять меча, как рука испуганного ребенка порой сжимает отцовскую ладонь.
Неожиданно кружащиеся и светящиеся тучи разразились несколькими молниями, которые со страшным грохотом ударили прямо в стену, которой был обнесен Утгарт. Участок стены длиной почти в сто шагов превратился в кучу тлеющей золы, открывая несущемуся на колеснице Тонаразу дорогу внутрь гарта. Скоро молнии ударили еще, на этот раз уничтожая один из великанских чертогов. Горящие щепки веером летели во все стороны, а застигнутые врасплох тролли, и хримтурсы в панике разбегались кто куда, лишь бы не попасться на пути мчащегося во весь опор Аса. Однако ётуны в черных плащах и не думали бежать. Они встали в ряд, ожидая своего заклятого врага, и готовые обрушить на него всю силу великанского колдовства. Но этому не суждено было случиться: великий бог войны Тиваз метнул волшебное копье, которое со скоростью ветра пролетело над равниной и дальше над головами турсов, лишая их способности колдовать, после чего, как и всякое волшебное оружие, вернулось в руки к своему владельцу. А Тонараз в этот миг прорвал ряд ётунов и могучий Мьёлльнир засверкал, щедро раздаривая смерть и увечья проклятым исполинам.
Молнии сверкнули еще раз, доканчивая уничтожение немногочисленных строений Утгарта. Затем Воданаз повернулся к Хигелаку и сказал:
— Пора, ильвинг!
Хигелак снял с пояса рог, чтобы затрубить в него, возвещая начало последнего сражения людей и великанов, из которого победителем выйдет лишь одна сторона.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Трюм мертв! — многозначительно изрек Вульф, — Вам всем конец.
— Я сказал, оружие на пол! — гаркнул ётун в ответ. — Или твоя богиня умрет.
— Хорошо, — спокойно ответил Вульф, — Сейчас я кладу меч на пол.
Вульф заметно выделил два последних слова. Сигрун посмотрела на мужа широко раскрытыми глазами.
— Вульф, ты в самом деле… — начал было Эйкмар, но его перебил громкий выкрик Вульфа:
— Сигрун и Эйкмар, я сказал — я кладу оружие НА ПОЛ!!!!
Одно короткое мгновение кузнец и девушка колебались, гадая о том, правильно ли они поняли смысл его слов, но потом, как один, бросились на пол. В тот же миг Вульф слегка наклонил Кормителя Воронов, и с его кончика соскочила молния, ударив ётуну прямо в голову. Обезглавленное тело турса отлетело назад, а Идунна, потеряв равновесие, рухнула на пол. Зазвенела тетива и пять стрел метнулись в Вульфа. Волшебные руны на древнем клинке оживили меч, который заметался в разные стороны, разбивая или отклоняя летящие в его хозяина стрелы. Все случилось так быстро, что Вульф не успел сообразить, что происходит. В следующий миг он прыгнул вперед на пятерых хримтурсов, которые, побросав луки, доставали топоры. Он успел убить двоих, прежде чем оставшиеся трое взяли в лапы оружие, чтобы отразить его удары. К тому времени Сигрун и Эйкмар вскочили с пола и присоединились к сражающемуся Вульфу. Схватка длилась недолго. Вульф быстро расправился с турсом, и помог Эйкмару. Сигрун завершила сражение мощным ударом секиры, который расколол голову хримтурса на две части.
Вульф по привычке оглянулся в поисках новых врагов, но в камере больше никого не было. Идунна, стояла в стороне, прижавшись спиной к дальней стене темницы. Ее почти детское лицо выражало страх, а большие серые глаза были широко раскрыты. Когда взгляды Вульфа и Сигрун обратились к ней, она словно сбросила с себя испуг и неуверенно шагнула к ним.
— Благодарю вас, — сказала она тихим голосом. — Я думала, что все кончено, и они убьют вас.
— Благодаря Сигрун мне удалось убить Трюма, — сказал Вульф, обнимая жену за плечи, — и вернуть свой меч.
Вульф с гордостью продемонстрировал богине испачканный в черной крови великанов клинок, вокруг которого дрожала и мерцала едва заметная голубоватая аура. Три руны у основания лезвия то вспыхивали, то гасли, и их таинственный свет отражался в расширенных зрачках юной богини.
